— Подожди! — влез Санёк. — Ты про черного расскажи! Как он голову…

— С чего армейцам на нас нападать? — возразил Шварц. — Они…

— Они могли принять нас за герильерос, — пояснил Лука. — А может, у них военное положение и приказ палить во всех на Древнем Пути — кто знает? Хотя Чино говорил, что в этих местах людей днем с огнем не сыщешь, а сейчас здесь такое столпотворение, что сато карапаччо бегать негде…

— Что за черный? — тихо пробормотал я.

Однако Лука услышал мое бормотание.

— Вот что, господа, — сказал он, закрывая за собой дверь в кабину. — Пришло время нам поговорить откровенно. Да и Алексею руки обработать не помешало бы. Болят ведь ужасно? — Я хмуро кивнул. — Ну вот. В кабине тесновато, конечно…

Шварц фыркнул:

— Хорошо, тогда давайте соберемся в каюте и поговорим приватно, а так как останавливаться нам нежелательно, посадим за руль кого-нибудь другого.

— Остается только Чино, — недоуменно заметил я. — Но он же не в зуб ногой…

Лука похлопал меня по плечу, в голосе скользнула улыбка:

— Вот Чино-то нам и нужен.

Через несколько минут мы действительно собрались в каюте, оставив за рулем развязанную для такого дела Дженнифер. Впрочем, ноги, ввиду отсутствия педалей и присутствия подлой сущности профессора, так и не освободили от липкой ленты. За спиной Дженнифер, с моими тактическими очками на носу и револьвером, наставленным на профессорский затылок, стоял Чино. Охотник указывал направление пути и следил, чтобы американка его придерживалась. Хотя что там указывать — Древний Путь, лениво изгибаясь своей широченной плоскостью, уходил в горы, не оставляя выбора. Еще, памятуя о коварном характере Дженнифер, я посадил в кресло рядом с ней Маню, предварительно попытавшись растолковать зубастому существу, что Чино хороший, а Дженнифер — не очень. Маня, внимательно выслушав меня, тут же ответственно уснула. Гивере было абсолютно по барабану, кто там, по нашим человеческим меркам, плохой, а кто хороший. Если не трогают ее и ее маленькую стаю — то есть меня — вот и ладно.

— Лука, а как ты понял, что Дженнифер знает как управлять вездеходом? — спросил я. — Хотя сам догадываюсь: присмотрелась, пока с нами ехала.

— Такая гадина! — возмущенно ляпнул Санёк. — Вот уж… и хорошо, что ты ей по роже заехал, Лёха! Мало вот только!

Шварц фыркнул:

— Фи, бить женщину!

— А отчего она от тебя так шарахалась? — спросил у меня Санёк. — Что, только из-за одной пощечины?

Я хмыкнул и обратился к Луке:

— Я так и не понял, что здесь происходило, после того как я раздавил ампулу.

— Давай-ка я тебе руки обработаю, — вместо ответа сказал Лука, открывая свою аптечку. — Садитесь рядом.

— Может, шлотом лучше? — тихонько кинул реплику Шварц.

— Шлотом я вам дыры посерьезнее буду заделывать, — отрезал Лука. — Нечего драгоценное лекарство расходовать на пустяки.

Он стал смазывать мои разбитые костяшки какой-то мазью, от холодного прикосновения которой мне сразу полегчало, а то не сжать, не разжать кулаки — так опухли и ныли кисти.

— Дженнифер подтвердила, что нападение на деревню американцы сделали с целью захвата транспорта, то есть — нашего вездехода, — по ходу дела рассказывал Лука. — Оказывается, наша шустрая тетя действительно является профессором кафедры биохимии в Мичигане, вот только она еще и работала на какую-то американскую контору, связанную с исследованиями феноменов Дороги. Что конкретно заинтересовало землян в этих местах — она отказалась говорить, ну, впрочем, и ладно. Нам не до этого сейчас.

Лука достал рулончик какой-то эластичной ленты и стал туго бинтовать мои кисти. Его нормальный тон сменился занудным медицинским брюзжанием:

— Теперь насчет газа. Тот газ, что я тебе дал, снижает активность нервной системы. Человек попросту становится заторможенным, вялым, время реакции и восприятия происходящего увеличивается. Тут сказывается влияние некоторых соединений на кору лобных долей… хотя ладно. Пропустим. Так вот, ты, Алексей, оказался защищен от воздействия этого газа, но только доза коктейля, что я тебе вколол, оказалась великовата, каюсь. Так, говоришь, терял контроль над собой? Выброс адреналина, ярость, прочие признаки гипервозбужденности?

— Хорошо возбудился, — хохотнул Санёк, — пятерых коммандос голыми руками в фарш измолотил! Так это тете Дженни еще повезло, выходит? Отделалась оплеухой и испугом?

— Ты же слышал — они вялые были, — отрезал я.

— Вы занимались рукопашным боем? — поинтересовался Лука.

— Совсем немного: месяца четыре в подготовительном лагере Межмировой Торговой Компании (про тренировки с инструкторами Тайной военной полиции Нового Света я, понятно, решил умолчать).

— Похоже, что в стрессовой ситуации мозг выдал на-гора все, что когда-либо было в него вложено, — удовлетворенно сощурился Лука. — Естественная реакция.

— Дженни теперь тебя каким-то демоном считает, — веселился Санёк. — Причем почему-то исламским! Шайтан ты, Лёха!

«Ага, значит, сработало мое „Аллах акбар!“, — с удовольствием подумал я. — Вот вам пример удачной и своевременной импровизации».

— К слову, о демонах, — произнес Лука. — Мне кажется, пришло время разобраться, что за существо преследует Алексея. Насколько я понял, он сам ничего не понимает. Так, может, мы, старые бродяги Дороги, что-нибудь сообразим? А, Фридрих?

— Погодите, — растерялся Санёк, — так выходит, тот черный тип, что снес башку пулеметчику на джипе, — демон, что гонится за Лёхой? Дядьки, что за хрень такая, а?

— Что ты видел? — мрачно буркнул Шварц.

Санёк затараторил, не сводя с меня выпученных голубых глаз:

— Ну я вылез с винтовкой из люка на крыше вездехода. Гляжу — за нами прут два открытых джипа и лупят из пулеметов на верхней раме. Фонарей на них — до фига. Я хотел ответить из винтовки, да хрен бы попал — глаза засветило, — а тот, черный, вдруг прыгает с дерева на ближайший к джунглям джип, махнул чем-то, и — хрясь! — голова у пулеметчика улетела на фиг, кровища — вверх! Черный резко пулемет развернул и во второй джип как засандалит! Тот в сторону, перевернулся, покатился кубарем, только обломки полетели… Черный по нам пару раз лупанул, но очереди мимо прошли — ты вездеходом вилять начал. Потом все фары погасли — ничего больше не увидел.

Шварц и Лука молча переглянулись.

— Фридрих Францевич, — несмело пробормотал я, — вы то, что Петенька говорил, помните?

— Ну… это про черную смерть-то? Про кровь…

«Помнит-помнит, не хуже тебя, Лёха, запомнил всю ту ахинею, что юродивый нес. Вот только ахинею ли? Если смотреть, так сказать, в разрезе последних событий, то… Ох, непрост, Петенька, непрост!»

— Этот человек, или… гм… существо, действительно преследует Алексея, — резюмировал Лука. — Еще возле сожженной напалмом деревни он выпытывал у раненого партизана про Проходимца Алехо.

— Погоди, так это этот самый черный демон головы снайперскому расчету снес? — засопел носом Шварц.

— Скорее всего, — хмуро ответил Лука. — Партизан говорил, что «с его клинков капала кровь»…

— А Петенька говорил, что смерть идет за моей шеей, — проговорил я, чувствуя ледяные мурашки в затылке.

Санёк осторожно потянул меня за рукав:

— Лех, это… ты где такую фигню себе подцепил? За что тебя преследуют?

Я покачал головой. Хотелось бы знать, что за напасть за мной увязалась, да никаких вариантов не возникало.

— Если это существо не физического плана, а… так сказать… духовного, то возникает несколько версий… — глубокомысленно изрек Шварц.

— Какой же это дух, если он головы рубит?! — удивился Санёк. — Хотя, если он, как близнецы в «Матрице», материализуется когда нужно атаковать…

— Алексей, ты в каком-нибудь мистическом деле не был замешан? — Это уже Лука подключился. — Может, под проклятие какое попал?

— А никаких культовых сооружений не осквернял? — пыхтел Шварц. — Может, какому-то тайному ордену дорогу перешел?