Хорнблауэр приехал в Слиго в первых числах июня, посетив по пути несколько сельских усадеб, и был встречен мистером Вайли, агентом, который временно управлял поместьем леди Барбары. Драмклифф-Касл стоял на скалистом мысу, далеко выдающемся в Атлантический океан, но фасадом своим был обращен в сторону берега, так что его окна выходили на устье реки, на берегах которого раскинулся город Слиго. Замок, по сути, и тогда и сейчас представлял собой остатки средневекового укрепления, часть которых условно считалась пригодной для жилья. Земли, окружающей его, было не слишком много, однако поместье включало еще несколько ферм, расположенных в глубине побережья, вдоль берегов реки. Большую часть дней в году атлантические валы с гулом разбивались о прибрежные скалы, и целые мили прибрежных земель были почти безлюдны. По сравнению с другими графствами, история Слиго не слишком изобиловала громкими событиями, возможно, в значительной мере, из-за недостатка населения. Все, что мы знаем о первом визите Хорнблауэров в те края, исходит из письма, адресованного леди Барбарой одной из своих старых подруг — миссис Фанкорт, своей соседке по Бонд-стрит в Лондоне.
Слиго, 16 июня 1813
Моя дорогая Маргарет!
Ты удивишься, какой каприз судьбы занес нас в эти отдаленные края, и как мы вообще выжили после столь долгого путешествия. После пребывания в Дублине, во время которого мы посетили старых друзей и познакомились с новыми, мы двинулись в неспешное путешествие через всю Ирландию, наслаждаясь гостеприимством всех домов, в которых пришлось останавливаться. Наш собственный замок требует ремонта и перестройки, прежде чем мы сможем даже говорить о его обстановке, однако пока мы воспользовались гостеприимством мистера Макдермотта и в настоящее время живем в доме на краю города, напротив Лодж-Гилл. Погода стоит прекрасная, но я воспользовалась одним дождливым вечером, чтобы сообщить тебе новости, которые, конечно же, покажутся тебе скучными, по сравнению с сообщениями, которые ежедневно приходят с континента. Для меня был прекрасный день, когда я услышала прекрасные новости о победе Артура в битве при Витторио, в результате которой Тиран утратил Испанию, и лишь Пиренеи пока еще ограждают Францию от неминуемого вторжения. Горацио весь извелся в ожидании новой должности, но ведь он еще не до конца избавился от последствий лихорадки, жертвой которой он едва не стал под Ригой. Эта поездка в Ирландию оказывает на него благотворное влияние, несмотря на то, что он весьма неохотно согласился принять в ней участие. Что же касается меня, то я уже почти успела позабыть, как красив этот край, с его зелеными холмами и озерами, столь непохожий на те уголки Уэстморленда, столь живописно воспетые мистером Уордсвортом. Как ты знаешь, я восхищаюсь его произведениями, равно как и лордом Байроном (его стихами, конечно же, а не характером), так что можешь меня представить уже влюбленной в эти скалистые утесы, омываемые романтическими морскими валами. Горацио говорит, что хотел бы видеть более развитое сельское хозяйство и более опрятные коттеджи для бедняков. Говоря по секрету, он романтичен не меньше меня, но специально говорит подобные вещи, чтоб меня подразнить.
Он всегда хочет казаться молчаливым, угрюмым и прозаичным — т. е. проявлять все качества прямо противоположные его истинной натуре, который знаю только я и, наверное, никто больше. Во время нашей поездки в Ирландию, он начал вести дневник, полагаю, потому что в море привык к вахтенному журналу. Он также как и я полагает, что наш агент здесь — не слишком честный человек и с нашими арендаторами обращаются нечестно. Для начала мы собираемся построить для них несколько коттеджей и хоть немного привести в порядок замок, с тем, чтобы к нашему следующему визиту в нем уже можно было бы жить. Наше возвращение назначено на июль, так что мы проведем осень в Смоллбридже, где Ричарду так нас не хватает, и где также еще многое нужно сделать. Я надеюсь удержать Горацио на берегу хотя бы до зимы, однако сомневаюсь, что мне это удастся, так как мне известно, насколько сильно он хочет сыграть свою роль в окончательном падении Тирана. Надеемся увидеть тебя снова, когда будем в Лондоне проездом, и рассказать тебе подробнее о наших путешествиях. Пожалуйста, передай мои заверения в любви своей сестре Джейн наилучшие пожелания остальным соседям — миссис Уоткинс, миссис Ниттли и старому сэру Джеймсу.
Всегда твой верный друг —
Барбара.
P.S. Помнишь ли ты мистера Бриггса, которого мы встретили у Фентонов? Я вновь встретила его в Дублине, где у него, кажется, какой-то судебный процесс. Я рада, что Софи не вышла за него.
Исследователю мучительно узнать о том, что Хорнблауэр в те дни вел дневник, так как никаких записей об этом путешествии так до сих пор и не обнаружено. О его дальнейших визитах в Ирландию, например, в 1817–1818 гг. мы знаем гораздо больше. После этого первого знакомства со своим ирландским поместьем, Хорнблауэры совершили приятное путешествие в Белфаст, а оттуда морем отплыли в Клайд. Именно здесь Горацио впервые познакомился с пароходами. «Комета» — первое судно, оснащенное паровой машиной (мощностью в три лошадиные силы) появился в Клайде еще в 1812 году, и с тех пор была организована пароходная линия между Глазго и Гриноком. «Элизабет» — более удобное, чем «Комета», паровое судно, впервые зашло в Клайд в марте, и на то время было самым популярным в городе, принимая на борт сразу сотню пассажиров. Коммерческий успех этого предприятия по-прежнему оставался сомнительным, но уже рассказывали истории про то, как однажды «Элизабет» прошла целых двадцать шесть миль всего за два с половиной часа! Конечно же, это стало возможным не без помощи ветра и попутного приливного течения, но тогда представлялось невероятным, что плавание против течения было вообще возможно. Хорнблауэр несколько раз брал билеты на пароход и много часов провел в машинном отделении. Со своей склонностью внимательно осмысливать все достижения технического прогресса он (как и Нельсон) достаточно рано оценил достоинства пара и с первого своего знакомства с ним проникся уверенностью, что паровые машины должны найти свое применение в Королевском военно-морском флоте. Он понимал, что это изобретение пришло слишком поздно, чтобы его можно было использовать в войне против Наполеона, но все же не сомневался в его важности. Хорнблауэр все же не рассчитывал увидеть паровые суда в открытом море, но все же предвидел их ценность для закрытых бухт и гаваней. Впрочем, он прожил достаточно долго, чтобы увидеть их везде, правда, с сохранившимся вспомогательным парусным вооружением.
Из Глазго Хорнблауэры продолжили свое путешествие к югу, пересекли границу и впервые посетили Озерный край. В письме из Виндермера к своей сестре Анне, Барбара пишет о яхтенной регате, победу в которой одержала шхуна «Пегги» с острова Мэн, которую для участия в этих соревнованиях перетащили в озеро по суше. «Пегги» до сих пор существует, установленная на постаменте в Кастлтауне и сегодня является главным звеном, соединяющим нас с яхтсменами той поры. Из Кендала Хорнблауэры снова двинулись к югу, к Бату, где некоторое время принимали лечебные ванны и поехали далее в Лондон и, очевидно, в Смоллбридж. Сюда они прибыли уже в начале сентября и вскоре после этого услышали о победе Наполеона под Дрезденом. Теперь уже полностью выздоровевший, Хорнблауэр снова начал просить Адмиралтейство о предоставлении ему должности. Опасаясь, что его раздражение от неудач может привести к возобновлению болезни, Барбара теперь присоединилась к его усилиям, используя свое далеко более мощное влияние на гораздо более высоком уровне. Ей отвечали, что это — только дело времени, пока освободится подходящая вакансия. Не было и речи о том, что про Хорнблауэра забыли или им пренебрегают.
Он может получить первый же линейный корабль, который будет нуждаться в смене командира. Барбара настаивала на чем-то лучшем, говоря, что именно Хорнблауэру удалось убедить пруссаков под Ригой повернуть штыки против Наполеона. С тех пор эта легенда неоднократно повторялась, правда свидетельств ее истинности было маловато. Тем не менее, вся эта история не слишком пригодилась Хорнблауэру в то время. Он не был кандидатом на дипломатический пост, он хотел командовать на море, но для большинства возможных вакансий он обладал или слишком большим, или (в большинстве случаев) недостаточно большим капитанским стажем. В последнюю неделю сентября Хорнблауэры переехали в свой дом на Бонд-стрит в Лондоне, из которого Барбара приготовилась вести бой с Адмиралтейством на короткой дистанции. Похоже, для нее не существовало преград, если речь шла о карьере ее мужа и Хорнблауэр, к счастью, очень мало знал о том, какое именно давление она приготовилась организовать на этот раз.
