1965 Евгений Евтушенко. Ростов-на-Дону: Феникс, 1996. Лучшим из поколения Лучшие из поколения, цвести вам — не увядать! Вашего покорения бедам — не увидать! Разные будут случаи — будьте сильны и дружны. Вы ведь на то и лучшие — выстоять вы должны. Вам петь, вам от солнца жмуриться, но будут и беды и боль… Благословите на мужество! Благословите на бой! Возьмите меня в наступление — не упрекнете ни в чем. Лучшие из поколения, возьмите меня трубачом! Я буду трубить наступление, ни нотой не изменю, а если не хватит дыхания, трубу на винтовку сменю. Пускай, если даже погибну, не сделав почти ничего, строгие ваши губы коснутся лба моего. 1957 Евгений Евтушенко. Стихи. Россия — Родина моя. Библиотечка русской советской поэзии в пятидесяти книжках. Москва: Художественная литература, 1967. Любимая, спи! Соленые брызги блестят на заборе. Калитка уже на запоре. И море, дымясь, и вздымаясь, и дамбы долбя, соленое солнце всосало в себя. Любимая, спи… Мою душу не мучай, Уже засыпают и горы, и степь, И пес наш хромучий, лохмато-дремучий, Ложится и лижет соленую цепь. И море — всем топотом, и ветви — всем ропотом, И всем своим опытом — пес на цепи, а я тебе — шёпотом, потом — полушёпотом, Потом — уже молча: «Любимая, спи…» Любимая, спи… Позабудь, что мы в ссоре. Представь: просыпаемся. Свежесть во всем. Мы в сене. Мы сони. И дышит мацони откуда-то снизу, из погреба, — в сон. О, как мне заставить все это представить тебя, недоверу? Любимая, спи… Во сне улыбайся. (все слезы отставить!), цветы собирай и гадай, где поставить, и множество платьев красивых купи. Бормочется? Видно, устала ворочаться? Ты в сон завернись и окутайся им. Во сне можно делать все то, что захочется, все то, что бормочется, если не спим. Не спать безрассудно, и даже подсудно, — ведь все, что подспудно, кричит в глубине. Глазам твоим трудно. В них так многолюдно. Под веками легче им будет во сне. Любимая, спи… Что причина бессоницы? Ревущее море? Деревьев мольба? Дурные предчувствия? Чья-то бессовестность? А может, не чья-то, а просто моя? Любимая, спи… Ничего не попишешь, но знай, что невинен я в этой вине. Прости меня — слышишь?- люби меня — слышишь?- хотя бы во сне, хотя бы во сне! Любимая, спи… Мы — на шаре земном, свирепо летящем, грозящем взорваться, — и надо обняться, чтоб вниз не сорваться, а если сорваться — сорваться вдвоем. Любимая, спи… Ты обид не копи. Пусть соники тихо в глаза заселяются, Так тяжко на шаре земном засыпается, и все-таки — слышишь, любимая?- спи… И море — всем топотом, и ветви — всем ропотом, И всем своим опытом — пес на цепи, а я тебе — шёпотом, потом — полушёпотом, Потом — уже молча: «Любимая, спи…» 1964 Евгений Евтушенко. Мое самое-самое. Москва, Изд-во АО «ХГС» 1995. Любовь по-португальски Ночь, как раны, огни зализала. Смотрят звезды глазками тюрьмы, ну а мы под мостом Салазара — в его черной-пречерной тени. Оказал нам диктатор услугу, и, ему под мостом не видны, эмигрируем в губы друг к другу мы из этой несчастной страны. Под мостом из бетона и страха, под мостом этой власти тупой наши губы — прекрасные страны, где мы оба свободны с тобой. Я ворую свободу, ворую, и в святой уворованный миг счастлив я, что хотя б в поцелуе бесцензурен мой грешный язык. Даже в мире, где правят фашисты, где права у людей так малы, остаются ресницы пушисты, а под ними иные миры. Но, одетая в тоненький плащик, мне дарящая с пальца кольцо, португалочка, что же ты плачешь? Я не плачу. Я выплакал все. Дай мне губы. Прижмись и не думай. Мы с тобою, сестренка, слабы под мостом, как под бровью угрюмой две невидимых миру слезы… |
