— Хорошо, пойдем, — нахмурился Роджер, — но не вини меня, если после этого тебе станет дурно.

Они зашли в таверну под названием «Чистилище», и Барбара действительно почувствовала легкое головокружение. Местечко было мрачноватое, тесное, и там дурно пахло. Прокисший сидр жег желудок. Но ей не хотелось показать, что Роджер был прав; чтобы скрыть дурноту, она оживленно болтала и даже украдкой подрумянила щеки, надеясь, что он не заметит ее бледности.

Роджер был милым спутником, но Барбаре хотелось, чтобы на всех лондонских прогулках ее сопровождал Филип. Порой она теряла голову, несмотря на настояния Филипа не афишировать их связь. В конце концов она отбросила всяческую осторожность. Ей так хотелось, чтобы Филип постоянно был рядом с нею и чтобы она могла открыто объявить всему свету о своей любви. Она упорно добивалась того, чтобы Филип сопровождал ее на приемы и в верховых прогулках, водил в кофейни и даже посещал с нею воскресные службы в церкви. Филип убеждал ее в том, что это неразумно, потом сказал, пожав плечами:

— Мне всегда приятно находиться в твоем обществе. Приказывай, я готов.

Барбара затрепетала от его слов. Конечно же, он любит ее! Она не сомневалась, что скоро он предложит ей выйти за него замуж. Теперь они много времени проводили вместе, Филип, склонив голову, слушал ее болтовню и улыбался ее шуткам.

Лондонские роялисты без конца устраивали приемы, которые зачастую повергали в печаль сердца тех, кому пришлось носить поношенные платья, пить дешевые вина и вспоминать роскошную жизнь при дворе короля Карла. Барбара водила Филипа на каждый прием, не обращая внимания на некоторую холодность роялистов по отношению к нему, не обращая внимания на разговоры, из которых следовало, что Филип изменяет своим, что его слишком часто видят в обществе пуритан.

Барбаре приходилось самым нелепым образом представлять Филипа людям, которых он знал всю жизнь. Она говорила: «Вы, разумеется, знакомы с лордом Честерфилдом?» — но истинный смысл этих слов был настолько очевиден, словно она заявляла: «Вы, разумеется, знакомы с моим любовником?»

Для опытного глаза их близость была неоспорима, а большинство глаз лондонского света были достаточно циничными и искушенными. Барбара понимала, что о ней говорят и даже радовалась этому. Она была уверена, что дорога Филипу и что он не допустит, чтобы их разлучили. Поэтому ее мало волновало, что сплетни могут дойти до ушей матери, и она не боялась, что ее могут отправить в деревню. Ей даже хотелось, чтобы мать попробовала отослать ее, тогда Филипу придется объясниться!

Кузен Барбары Джордж Вилльерс, ныне герцог Бекингем, по возвращении в Лондон пытался предостеречь ее. На время покинув Гаагу, где делил с королем тяготы изгнания, он прибыл в Лондон в надежде поправить свои материальные дела. Клан Вилльерсов был необычайно взволнован приездом своего знаменитого родственника. Роялисты чествовали его как героя. Детство Бекингем провел вместе с принцем, они стали близкими друзьями, их отношения были почти братскими. Джордж отказался покинуть принца после казни короля; юноши бежали из Англии, поскольку за их головы было назначено солидное вознаграждение. В запасе у Джорджа было множество историй об опасных приключениях, которые им с принцем пришлось пережить. Откинув красивую белокурую голову, он дрожащим от смеха голосом рассказывал, как им удалось улизнуть из-под самого носа разыскивавших их парламентариев. Барбаре страшно захотелось быть мужчиной и участвовать во всех опасных приключениях Джорджа.

Привязанность, которую Барбара испытывала к Джорджу, была глубже, чем узы кровного родства, вернее было бы говорить о родстве их душ. С ним она всегда чувствовала себя легко и свободно и знала, что может чистосердечно признаться ему во всем, поделиться самыми сокровенными желаниями, даже если они не вполне благопристойны. Она была уверена в том, что он не будет шокирован и поймет ее.

Выслушав ее историю о связи с Филипом Станопом, Джордж не был поражен тем, что она потеряла невинность, но попытался внушить ей, как глупо афишировать такие шалости перед всем Лондоном и понижать свою цену на рынке невест. Обратив к ней взгляд голубых горящих глаз, он откинулся на спинку кресла, вытянул длинные ноги и сказал:

— Вернувшись в Лондон, я обнаружил, что твоя репутация весьма подмочена. Матушка твоя просто в бешенстве, ее надежды поправить ваши материальные дела разбились вдребезги. Кто же захочет взять тебя замуж после того, как ты открыто продемонстрировала всему свету, что Филип твой любовник!

Барбара тряхнула головой и рассмеялась:

— Чепуха! Все джентльмены Лондона уже делали мне предложение!

Джордж проницательно посмотрел на нее.

— И давно ты получила последнее?

Барбара почувствовала, как неприятный холодок пробежал у нее по спине. Она поняла, что последние несколько месяцев никто не делал ей предложения. И возможно, ее поклонники стали относиться к ней более легкомысленно, с оттенком легкой снисходительности. Чтобы успокоиться, она подумала о преданности Роджера Палмера, но тут же сердце ее сжалось. В последний раз он воспринял ее отказ выйти за него легче, чем раньше.

Он вздохнул и сказал:

— Возможно, и вправду лучше немного повременить. Мой отец категорически против нашей свадьбы, он считает, что мы не подходим друг другу.

— И почему же, скажите на милость? — обиженно спросила Барбара.

Роджер взял ее руку и нежно провел пальцами по ее ладони. Тщательно подбирая слова, он сказал:

— Барбара, ты очень молода и невинна и не понимаешь, что твое дружелюбие может быть неверно истолковано теми, кто уже далеко не так невинен. До моего отца дошли слухи, что ты… — Не закончив фразы, он вспыхнул, как девица, и беспомощно взглянул на нее.

Задетая за живое, Барбара отдернула руку и прогнала его. Сейчас, вспомнив этот момент, она расстроенно поглядела на Джорджа, потом пожала плечами. В любом случае она и не собиралась выходить замуж ни за кого, кроме Филипа, так какое же ей дело до остальных!

Барбара увлеченно рассказывала Джорджу подробности их отношений с Филипом. Слегка напряженным тоном она поведала ему об Анне и Элизабет. Джордж слушал с неподдельным вниманием. Засмеявшись, она вдруг сказала:

— Филип такой шутник! Однажды он напугал меня, сказав, что собирается жениться на дочери парламентария!

Живые синие глаза Джорджа задумчиво сощурились.

— Что ж, здравая мысль. Единственная возможность для дворянина-роялиста поправить свои дела.

— Вот еще! Истинные дворяне, те, в чьих жилах течет благородная кровь, не предают своих предков и не женятся на дочках парламентариев!

— Да?.. — Джордж повертел между пальцами ножку бокала и улыбнулся Барбаре. — А вот у меня на уме такая же идея, милая кузиночка.

Всю оставшуюся жизнь Барбара была благодарна Джорджу за то, что он оказался рядом с ней на той воскресной службе в церкви Святого Мартина в Полях. Они вошли под своды храма, и Барбара гордо вскинула головку, заметив внимание публики и вытянутые в их сторону шеи. Несомненно, кузен и кузина Вилльерсы представляли собой прекрасную пару. Джордж был известен как первый красавец Англии, и его внешность замечательно оттеняла прелестный облик Барбары.

Она села на скамью рядом с ним и придала лицу серьезное выражение. Барбара хорошо знала, как мило смотрится ее тонкий обращенный к алтарю профиль и как идет ей серьезность. Она любила воскресные утренние службы; все ее обожатели были в церкви, и она то и дело ловила на себе восхищенные взгляды.

Испугавшись своих суетных мыслей, Барбара торопливо перекрестилась, надеясь, что не успела прогневить Бога. Она попыталась сосредоточиться на возвышенном и духовном, но глаза ее выхватили из толпы шляпку Мэри Тэйлор, и она с удовольствием подумала о собственном головном уборе, украшавшем ее блестящие рыжие локоны.

Вновь спохватившись, она полушепотом пробормотала:

— О, Всепонимающий и Всепрощающий Боже, конечно, ты можешь понять, как трудно удерживать внимание на седовласом старце, что бубнит у алтаря. Ведь он так скучен! И я прошу Тебя о прощении за то, что отвлеклась, разглядывая шляпку Мэри Тэйлор.