Женщина тянется через стол и крепко сжимает его руку. В комнате воцаряется тишина.

– Поездка оказалась даже удачнее, чем я рассчитывала, – говорит наконец Лидрал, открывая шкатулку, наполненную золотыми и серебряными монетами. – Ты теперь состоятельный человек, Доррин.

– Мы с тобой оба состоятельные люди. Весь труд и риск ты взяла на себя, так что, самое меньшее, половина этих денег по праву принадлежит тебе.

– Обсудим это попозже, – говорит Лидрал, закрывая крышку. – А сейчас скажи, есть у тебя надежное местечко?

– Пойдем, я покажу, – отзывается Доррин, беря со стола тяжелую шкатулку.

В кладовой он показывает ей потайное место за полкой и ставит шкатулку рядом со своей, гораздо меньшей по размеру. Лидрал возвращается за стол.

– Ты оказался прав насчет бринна: целитель Советника выложил за один мешочек два золотых, да и другие целители не отставали. Все спрашивали, где я это раздобыла. Как ты догадался, что именно нужно выращивать?

– Дело в том, что бринн нелегко выращивать даже мне, хотя с большей частью трав у меня это выходит запросто. А в природе, без воздействия гармонии, бринн растет только к востоку от Бристы. Вот я и решил, что это снадобье может принести больше, чем обычные травы, тем паче что оно прекрасно помогает при воспалениях.

Лидрал отпивает глоток из заново наполненной Доррином кружки и продолжает:

– За одни только травы я выручила золотых двадцать. Игрушки тоже шли нарасхват, даже простые. Основные торговые пути перерезаны, так что конкуренция невелика.

– А с Отшельничьего товары привозят? – интересуется Доррин.

– Привозить-то привозят, но очень долгим путем – по Великому Хаморскому каналу и Восточному Тракту, через Криадские горы к портам Западного Хамора. Действия Фэрхэвена привели к тому, что свободными остались лишь некоторые торговые пути, ведущие с востока на запад, а из-за этого все товары с Отшельничьего сильно дорожают.

Доррин выпрямляется и, взглянув Лидрал в глаза, говорит:

– Я скучал по тебе.

– Я тоже, – со вздохом отзывается она. – Мне действительно получше... Кошмары мучают реже... Но боюсь, полностью исцелиться мне удастся нескоро. Думаю, – женщина приглаживает короткую непокорную прядь, – это нечестно по отношению к тебе.

– Я подожду, – говорит Доррин, уставясь в кружку.

– Легко сказать – «подожду». А что ты запоешь через год?

– Вот через год и посмотрим, – он вымучивает улыбку. – А все это время у нас будет по горло дел. Мне удалось малость продвинуться со своей машиной.

– А ты по-прежнему мечтаешь установить ее на корабле?

– Как ты смотришь на возможность обзавестись собственным торговым судном?

– Вообще-то корабли бывают двух типов: одни приносят барыш, а другие доставляют больше хлопот, чем того стоят. И таких, я подозреваю, гораздо больше.

– Тем более нам будет чем заняться, – усмехается Доррин, протягивая через стол руку.

Она протягивает свою навстречу и легко сжимает его пальцы.

– Я кушать хочу... – доносится жалобный голосок Фризы.

– Мы почти закончили, – отзывается мать.

– Наверное, пора дать Мерге возможность вернуться на кухню, – усмехается, покачивая головой, Лидрал. – Я была бы не прочь принять ванну, а тебе, думаю, надо вернуться к работе над машиной. Особенно если ты и вправду хочешь оснастить ею корабль. Только вот... В таком случае тебе придется его построить.

– Построить или купить, – соглашается Доррин.

– В шкатулке уйма золотых, но все же я сомневаюсь, чтобы их хватило даже на плохонький корабль.

– Тогда стоит подумать, во что обойдется его постройка.

Лидрал встает.

– Мне и вправду хочется как следует вымыться. Та старая ванна еще цела?

– Цела, только я провел к кузнице душ и чаще пользуюсь им. Правда, он холодный.

– Нет уж, спасибо, – ежась, откликается женщина. – Это не для меня.

Она подходит к двери и машет рукой Мерге.

На кухню вприпрыжку вбегает Фриза.

Вода в реке клокочет. Поднимающийся над ней пар сносит ветром к городу, под стенами которого горят луга.

Трое парламентеров под белым знаменем с зеленой каймой приближаются к южным воротам, где их поджидает человек в синем плаще, с наспех подстриженной седой бородкой. На его левом виске пятно сажи.

– Подступая с стенам славного города... – начинает читать нараспев стоящий в центре посланец.

– Нечего разводить церемонии, – перебивает его бородач. – Говори прямо, чего хотят чародеи.

– ...достославный Джеслек и почтенные командиры Гристалк и Кейсон, – продолжает парламентер, словно не слыша обращенных к нему слов, – предлагают гражданам Элпарты сложить оружие и выразить покорность великой гегемонии Кандара...

Человек в синем тяжело вздыхает.

– ...в ознаменование чего шлюзы должны быть разрушены... водные причалы открыты для всех... укрепления срыты... незамужним женщинам надлежит последовать за войском... всех последователей Черной ереси, равно как и офицеров Спидларской стражи, творивших зверства, используя созданные злобной магией инструменты против гегемонии, должно передать достославному Джеслеку... склады и амбары открыть, дабы их содержимое послужило справедливым возмещением за понесенные затраты... годных под седло или упряжь коней передать представителям гегемонии для последующего перераспределения... всем членам так называемого Торгового Совета сложить полномочия и предстать перед судом Кандарской Гильдии.

Подняв здоровую руку (другая покоится на перевязи), человек в синем говорит:

– Насколько я уяснил из этой вычурной речи, мы должны лишить город какой-либо возможности защищаться, отдать наших дочерей на потребу вашей солдатне, обречь на казнь командиров стражи и влиятельных торговцев, а все припасы и коней отдать вам.

– Это справедливые условия, – возражает посланец. – Вы творили беззакония, вели нечестную торговлю и разбойничали на дорогах. За все это вас следовало бы покарать куда строже.

– Сколько времени дается нам на обдумывание условий?

– До заката.

– Весьма великодушно.

– О да. Достославный Джеслек отличается великодушием.

– Ну что ж, к закату вы получите ответ, – говорит человек в синем и, прихрамывая, направляется к городу.

Парламентеры возвращаются на лежащую перед городом равнину, где разбит воинский стан.

Работа над машиной отнимает у Доррина гораздо больше времени, чем хотелось бы, однако с каждой новой идеей перед ним встают все новые и новые задачи. А между тем обстановка становится угрожающей. Причем вернуться на Отшельничий в обозримом будущем невозможно, а бежать из Спидлара вроде бы некуда. Вряд ли его, мужчину и Черного целителя, радушно примут за Закатными Отрогами.

Мерга с Риллой собрали и заготовили все, что удалось вырастить в саду, а он не только насушил трав, но и, одолжив у Яррла фургон, привез несколько бочонков с яблоками и ябрушами для обеих семей.

А ведь он и впрямь воспринимает домочадцев как семью...

Все бы ничего, но никто не знает, как долго продержится Спидларский Совет под натиском Белых магов. По слухам, Спидлар уже лишился двух отрядов из каждых трех, и теперь, впервые за несколько столетий, встал перед необходимостью призыва новобранцев. В соответствии с этим растет и обложение населения всяческими повинностями, связанными с военными нуждами.

На море Фэрхэвен действует столь же активно, как и на суше. Лишь редким кораблям удается прорваться к Краю Земли, так что цены на пряности пошли вверх даже на рынке Дью.

Уголь тоже дорожает: жгут его, главным образом, в лесистых холмах к западу от Элпарты, а туда нынче вторглись войска Кифриена и Галлоса. Интересно, сгодится ли для горна каменный уголь? Его, как оказалось, можно добывать поблизости. Во всяком случае, для паровой машины это топливо подходит. Правда, угля ему понадобятся сотни стоунов... Да и никакого корабля у него пока нет.