Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Оба противника скользят по дорожной грязи. Отбив клинок, Доррин наносит стремительный удар кончиком посоха в диафрагму. Разбойник падает. Юноша по инерции повторяет выпад.

Волна белой боли захлестывает его мозг; чтобы не упасть, ему приходится опереться о повозку. Ему приходится ждать, пока пламя боли поутихнет, превратившись в череду пульсирующих, ритмичных, как удары молота, вспышек.

В повозке все по-прежнему. Лидрал стонет во сне. Оттащив тела в тающий придорожный снег, Доррин, стараясь проявить практичность, обшаривает их в поисках кошельков. Добыча составляет один серебреник, четыре медяка и золотое кольцо. Старые мечи он оставляет рядом с мертвецами, которых даже не пытается похоронить.

Зима была суровой, и стервятники тоже оголодали.

Прихваченной из дома Джардиша чистой тряпицей Доррин стирает кровь со лба и, морщась от жжения, присыпает порез толченым звездочником.

Взобравшись на повозку, он щелкает вожжами. Брид и Кадара постоянно имеют дело с куда более умелыми и опасными грабителями.

Повозка переваливает через гребень, и впереди, выступая из туманной дымки, начинает вырисовываться Дью.

– Пить...

Следя одним глазом за дорогой, Доррин нащупывает бутыль и подносит горлышко к губам женщины. Немного воды проливается на щеки.

– Доррин...

– Я здесь.

Колесо наезжает на камень, и повозка кренится; ее едва не заносит. Дорога вконец размокла.

– Я здесь, – повторяет юноша, глядя на высящиеся позади Дью Закатные Отроги, над которыми клубятся серые тучи. Похоже, дело идет к очередному холодному дождю. Хорошо бы добраться до дому прежде, чем он хлынет.

– Я здесь...

CV

Доррин смотрит на лежащий на наковальне металлический лист. Прежде ему почти не приходилось ковать вхолодную, но броня, даже щиты, требует именно холодной ковки.

Отложив лист в сторону, юноша берет щипцами полосу поменьше и отправляет ее в горн. Пока он следит за цветом раскаляющегося металла, Ваос подвозит очередную тачку древесного угля. Переднее колесо разбрызгивает по полу грязь,

– Вытри грязь.

– Но, мастер Доррин, я все равно натащу еще больше, как только снова высунусь наружу. Там льет как из ведра.

– Грязь меня раздражает. Может быть, это и неразумно, но мне необходимо, чтобы в помещении было чисто.

– Хорошо, мастер Доррин, – бормочет Ваос, направляясь за метлой.

– И колесо, пожалуйста, тоже обмети.

– Будет сделано.

Перенеся лист на наковальню, Доррин плющит его ударами молота до толщины боевой брони, одновременно гармонизируя металл, чтобы превратить его в черное железо. Когда дело сделано, он кладет гармонизированную пластину на край горна.

Юноша берет кусок угля и начинает писать на гладкой, струганной доске цифры.

Расчеты показывают, что при толщине в одну двадцатую спана щит в полтора локтя в поперечнике потянет больше чем на стоун.

– Тьма! – восклицает он. Крепеж и ремни добавят еще полстоуна, а если сделать металлический лист еще тоньше, то остановит ли он огненную стрелу Белого мага? Как все-таки мало он знает!

Однако ясно, что даже могучий Брид едва ли захочет таскать щит весом в полтора стоуна. Что уменьшить – толщину щита или его размер? Придется делать расчеты заново.

Но пока он возвращается к работе над новой игрушкой для Джаслота – вентилятором с заводной рукояткой и железными лопастями. Занимаясь ею, Доррин остро сожалеет о том, что не может предложить Бриду ничего хитроумнее обычных щитов для отражения магического пламени.

Изготовление изогнутых лопастей и установка их в соединенной с двумя шестеренками круглой розетке занимает всю вторую половину дня, однако это самая сложная часть оставшейся работы. Шестеренки уже выкованы и обточены, а приладить их на место – дело нехитрое.

Ваос еще дважды привозит уголь и подметает пол. Наконец Доррин кивает в знак того, что с вентилятором на сегодня все, и, положив на наковальню лист черного железа, наносит удар молотом. При этом у него едва не отнимается рука, а на металле остается лишь чуть заметная вмятинка. Очевидно, что черное железо холодной ковке не поддается.

Попытка воздействовать на уже расплющенную до предполагаемой толщины щита пластину с помощью зубила приводит к тому же результату: рука едва удерживает молот, а на железе видна лишь царапина.

Ну что ж, решает юноша, стало быть, можно ковать щиты вгорячую. Маловероятно, чтобы меч какого-либо бойца ударил по щиту сильнее, чем зубило, на которое обрушился тяжеленный молот.

Отправив пластину в горн, Доррин подзывает Ваоса.

– Бери легкую кувалду.

– Ого... я буду молотобойцем?

– Без молотобойца мне с этим делом не управиться. Будешь наносить удары по тем точкам, которые я покажу, и не углом, а всей плоскостью.

– Знаю. Я присматривался к тебе и Яррлу.

Глядя на неловко поднимающего кувалду парнишку, Доррин дивится долготерпению Хегла, возившегося с ним, когда он был таким же неумехой. На третьем ударе Ваос бьет по краю листа, и Доррину приходится отскочить в сторону, чтобы горячий железный лист не свалился ему на ноги.

– Ваос!

– Прошу прощения.

– Ты не извиняйся, а следи за кувалдой. И наноси удар прямо, сверху вниз. Лучше помедленнее, но точнее. Время у нас есть, а вот новые руки-ноги ни один целитель не приставит.

– Понял, мастер Доррин....

Наконец, когда пластина расплющена примерно до намеченной толщины, Доррин прекращает работу.

– На сегодня хватит. Доводить до ума буду завтра.

– Ну вот, а я только-только научился лупить как следует.

– А по-моему, ты только-только собрался сшибить-таки эту пластину мне на ноги. Давай, берись за метлу, а я займусь горном.

Ваос откладывает кувалду. Руки его заметно дрожат.

– Но я бы мог поработать еще, – храбро произносит парнишка.

– Поработаешь, еще надоест, – ворчит Доррин, отворачиваясь к горну. – Уж на сей-то счет можешь не беспокоиться.

Разложив по местам инструменты и напомнив парнишке, чтобы тот не забыл убрать свои, юноша вешает на крюк кожаный фартук и покидает кузницу.

Лидрал, лежа на животе, читает взятую у Риллы книгу целителя.

– Интересно? – он касается ее плеча, и она вздрагивает. – Прости.

– Ничего... просто со мной... что-то не так.

– В бреду ты все время твердила, что я причинил тебе боль... Но ведь я ничего подобного не делал. Я не мог даже выяснить, где ты находишься, а как узнал, тотчас за тобой приехал.

– Знаю, – говорит Лидрал, присаживаясь на постели. – Хорошая у тебя кровать... и вообще – все. Твои друзья... Рейса вот, сегодня под проливным дождем пришла меня навестить... такая славная, – Лидрал морщится, и из ее правого глаза вытекает слезинка.

Доррину хочется обнять ее, но он чувствует, что делать этого не следует. Самое скверное заключается в том, что он не улавливает ни хаоса, ни незаживающих ран – ничего представляющего опасность. И тем не менее с ней определенно что-то не так. Побои не должны были изменить ее отношения к нему, но оно явно стало не таким, как прежде.

– Не хочешь ли подкрепиться? – мягко спрашивает он.

– Не то слово! Просто умираю с голоду, и мне надоело валяться в постели. Можно накинуть поверх этой сорочки твою рубаху?

– А силенок-то у тебя хватит?

– Конечно. Уж во всяком случае выйти на кухню и поесть за столом я всяко смогу. Пожалуйста, дай мне время привести себя в порядок, – просит Лидрал, и Доррин выходит в примыкающую к спальне каморку, где всю обстановку составляют стол и тюфяк.

Вздохнув, юноша направляется на кухню.

– Мастер Доррин, – тут же обращается к нему Мерга. – Не разделишь ли баранину? А я пока закончу с печеньем.

Резать мясо Доррину совсем не хочется, однако, как ни крути, он хозяин дома. Приходится взяться за нож и начать разделывать баранину под пристальным взглядом Ваоса.

– Хватит тебе слюни пускать! – не выдерживает Доррин, – Все равно раньше других тебе не перепадет.

77
{"b":"19931","o":1}