Пробежав глазами по стеллажу с компакт-дисками, он выбрал один и поставил на проигрыватель. Комната наполнилась мягкими волшебными звуками. Это был «Реквием» Моцарта — произведение, которое, как ему казалось, более всего гармонировало с нынешней ситуацией. Несколько лет назад, будучи проездом через Берлин, он имел уникальную возможность посетить Берлинскую филармонию и слушать «Реквием» в исполнении оркестра Герберта фон Караяна. С тех пор эта магическая, божественная музыка превратилась для него в своего рода душевный бальзам: слушая ее, он словно бы вбирал в себя идущую от нее магнетическую энергию, обретал уверенность, становился крепче, сильнее.

Та же метаморфоза происходила с ним и сейчас. Он слушал музыку и заново рождался. По сравнению с нетленным сочинением великого немца все эти свирские, орловы, алексеевы и иже с ними казались ему сейчас никчемным прахом, пылью на его ботинках, сиюминутным кошмаром, мимолетным наваждением, от которого стоит только отмахнуться — и оно исчезнет, растворится, перестанет быть. Только махнуть рукой — и всю эту шваль и мерзость сметет с лица земли — так, словно никогда ее и не было.

Теперь он знал: все будет хорошо. Все будет так, как он задумал.

Он включил компьютер и запустил DOOM. Когда-то, года четыре назад, Сергей был фанатом этой компьютерной игрушки; он знал ее всю, от и до, легко проходил с первого уровня до самого последнего, тридцать второго. Предпочитая ее более современным и совершенным играм, отличавшихся прекрасной графикой и массой новых возможностей, он оставался верен старенькому доброму DOOM'у. Пулей пролетая по многочисленным виртуальным лабиринтам и ловко сшибая монстров, возникавших по ходу игры, из своего верного винчестера, Сергей тем самым снимал нервную усталость, состояние депрессии и хандры, восстанавливал душевное равновесие. Сейчас была именно та ситуация.

На пороге возникла зловещая фигура Свирского.

— Что вы здесь делаете? — мрачно спросил он, подозрительно косясь на экран монитора.

— Видите того паука? — кивнул Сергей на экран. — Это вы, Свирский. Сейчас я вас сниму… Оп! Готово. Свирский, вы мертвы. От вас осталась только кучка дерьма. Вам хорошо видно?

— Прекратите нести чушь, Ростовский! — взорвался Свирский. — Вы меня уже достали своими выходками.

— А уж как вы меня достали, Свирский, просто слов нет.

Сергей отвечал, не отрывая взгляда от экрана и продолжая методично «мочить» виртуальных врагов.

— Надеюсь, Ростовский, новых дискет вы наштамповать не успели? — В голосе Свирского вновь зазвучали подозрительные нотки.

Сергей от души расхохотался. Ага, вспомнил, гад, про компромат, найденный в номере доктора!

— Dum spiro spero — так, кажется, говаривали древние? — отозвался Сергей. Ему показалось глубоко символичным созвучие первого слова латинской поговорки с названием его любимой компьютерной игры. — Пока дышу — надеюсь. Вам, как человеку, близкому к медицине, это изречение наверняка знакомо. Так что надейтесь, Свирский. Надейтесь и уповайте на мою порядочность.

— Вы наглец, Ростовский!

— По крайней мере, не паук, как вы, Свирский.

Тот побагровел и затрясся от распиравшей его злости. А Сергей продолжал его дразнить, находя в этом занятии несказанное удовольствие:

— Уйдите, вы портите воздух. Имею я право, черт возьми, в своей собственной квартире не видеть вашей мерзкой физиономии?

Свирский издал звук, напоминавший змеиное шипение.

— Ла-адно. Вам это зачтется, Ростовский.

— Да уж зачтите, Свирский, будьте так любезны.

Выругавшись, Свирский вылетел из комнаты, как ошпаренный.

За такими вот перепалками прошло еще двадцать минут.

В 21.05 Сергей услышал телефонный звонок. Звонили по мобильному Свирского.

— Хорошо, — услышал он из соседней комнаты. — Ведите его наверх.

Сергей понял: привезли доктора. Прекрасно. Особенно если учесть, что до полуночи осталось уже менее трех часов. Выключив компьютер, он покинул свою комнату.

— Ваш человек доставлен, — сказал Свирский, сверля его ненавидящим взглядом. — Сейчас он будет здесь.

Через две минуты входная дверь распахнулась, и в квартиру вошел доктор в сопровождении двух здоровяков в длинных плащах. Несмотря на изможденный вид, он шел с высоко поднятой головой и каким-то бесшабашно-беззаботным блеском в никогда не унывающих глазах. Увидев своего друга, доктор широко улыбнулся. Друзья обнялись.

— Как ты? — спросил Сергей вполголоса.

— В норме, — в тон ему ответил доктор.

— Били?

— Слегка. Но это все мелочи. Ты-то как?

Сергей бросил на друга многозначительный взгляд.

— В порядке.

— Я рад.

Они прекрасно поняли друг друга.

— Все, хватит! Свидание окончено, — резко вмешался Свирский. — Я выполнил ваше требование, Ростовский. А теперь — живо в машину! Оба!

Похоже было, что прибывшее подкрепление придало ему уверенности. Он снова чувствовал себя хозяином положения, снова контролировал ситуацию.

Сергей и доктор подчинились. Других способов оттянуть приближение часа "Х" Сергей в запасе не имел. Да они, говоря откровенно, были уже и не нужны. Оба пленника, Свирский и двое его костоломов спустились вниз. Разместившись в двух машинах, они тут же тронулись в путь.

Впереди их ждал последний раунд. Кто одержит в нем победу, известно было одному лишь Богу…

Абрек шел по коридору, держа курс на свою комнату. В голове его в который уже раз прокручивался детально проработанный план.

Вернувшись к себе, он первым делом достал бритву и начисто сбрил всю растительность со своего лица. Затем взглянул в зеркало. Внешность его заметно изменилась: он сразу помолодел лет на семь, посвежел, утратил ту первобытную дикость, которая была так свойственна чеченскому исламисту-боевику из отряда Шамиля Басаева и совершенно не вязалась с образом доцента филологии из МГУ.

Потом вынул из чемодана, который сопровождал его в этой поездке, портативный фонарик и сунул его в карман.

На часах было 22.15. До одиннадцати, когда снимут внешнюю охрану и выпустят на волю свирепых доберманов, оставалось 45 минут. Он приготовился ждать.

В 22.25 на связь вышел Владлен Никитин и сообщил, что автомобиль с Сергеем Ростовским проследовал по шоссе в направлении особняка.

Абрек остался доволен. Пока что все шло согласно намеченному плану. Еще минут пятнадцать-двадцать, и он приступит к операции по освобождению маленькой заложницы.

Убедившись, что черная «Волга» Свирского миновала условный рубеж, Владлен связался с Абреком и передал ему эту информацию. Потом вернулся к самолету, чьи контуры терялись в сгустившейся ночной темноте.

Василий мирно дремал в кабине, однако при звуке почти бесшумных шагов напарника мгновенно очнулся.

— Ну как?

— Порядок. Стартуем в одиннадцать.

— О'кей, командир. — Василий широко улыбнулся. — Кофейку не желаешь?

— Не откажусь, — кивнул Владлен, забираясь в кабину.

Василий достал из дорожной сумки вместительный термос и два пластиковых стаканчика.

— Держи!

На часах было 22.35.

«Волга» бесшумно разрезала ночной мрак, несясь по пригородному шоссе. Следом призрачной тенью мчалась вторая машина. Москва уже десять минут как осталась позади. Свирский сидел впереди, рядом с мордастым водителем, Сергей, доктор и один из охранников — на заднем сидении.

В салоне царила тишина. Ехали молча, ни у кого не было желания заводить беседу. Каждый думал о своем.

Мысли Сергея витали где-то впереди, в загородной резиденции Орлова. Там, в этом вертепе зла, уже полмесяца держат заложницей его маленькую девочку, Катюшу. Как она там? Здорова ли? Напугана? Наверное, она страшно боится, одна, среди злых чужих людей, которые держат ее взаперти и не отпускают домой. Ну ничего, эти подонки еще крепко пожалеют, что своими грязными лапами посмели коснуться самого святого, что было у Сергея! Скоро, уже очень скоро он увидится со своей маленькой девочкой и навсегда увезет ее отсюда, из этого страшного места. Осталось совсем недолго, каких-нибудь пара часов.