Нет, надо действовать самому. И действовать немедленно. Еще раз все как следует продумать, проанализировать, собрать воедино все имеющиеся в его распоряжении факты, выработать линию поведения — и действовать.
Прежде всего необходимо выяснить, кто ведет против него эту грязную игру. Кто он, этот таинственный похититель чужих почек? Он нем Сергей не знал ничего. Однако на то человеку и дадены мозги, чтобы из ничего, на пустом, казалось бы, месте, из обрывочных фактов, смутных догадок и эфемерных гипотез возвести крепкое, цельное, скрепленное логическими связками, здание истины.
Необходимо было локализовать поиски.
Итак, что о нем, о том типе, уже известно? Первое: у него проблемы с почками. Более того, он перенес довольно сложную операцию по трансплантации органов, причем произошло это где-то в середине прошлого лета. А это значит, что ему пришлось обратиться к врачам-специалистам и на какое-то время лечь в больницу. Вопрос: в какую именно больницу? В каких больницах Москвы вообще делают такие операции? Сколько в Москве врачей-хирургов, специализирующихся на подобных операциях? Узнав номер больницы и располагая сведениями о примерной дате проведения операции, Сергей, казалось бы, без труда мог бы вычислить имя пациента, но… Здесь имелось несколько «но». Во-первых, операция наверняка проводилось тайно. Прежде чем заниматься непосредственно пациентом, необходимо было вырезать здоровую почку у донора, а это уже явный криминал: ведь донор-то своего согласия на подобную экспроприацию не давал! Это значит, что никаких официальных записей в регистрационных книгах и амбулаторных картах, никаких выписок, справок, эпикризов не делалось, никаких материалов, документально подтверждающих факт проведения операции, не оставлено. Если действовать в этом направлении, то никаких концов сейчас уже не найдешь; да и врачи будут держать рот на замке. Во-вторых, операция могла проводиться не в больнице (что сопряжено с определенным риском: слишком много невольных свидетелей), а, скажем, в загородной резиденции этого типа или вообще за границей. Что ему стоит организовать перелет на личном самолете куда-нибудь в Швейцарию или Германию? Ровным счетом ничего, особенно если учесть, что на карту поставлена его собственная жизнь. Весьма правдоподобна и версия с резиденцией: выделяется помещение под операционную, которая оснащается необходимым оборудованием и прочими хирургическими атрибутами (наверняка самыми современными, не чета тем, что используются в городских стационарах), доставляется донор в бесчувственном состоянии, проводится предварительное обследование обоих (и донора, и пациента) и, наконец, осуществляется операция. Все быстро, чинно, благородно. И главное — тихо, без свидетелей, без следов, без лишней суеты. Хирург получает солидный куш за проделанную работу и за молчание, а напоследок — дружеское напутствие и настоятельный совет держать язык за зубами и не трепать о чем не следует.
Второе: скорее всего, неизвестный обитает где-то в Москве или в Подмосковье. Это допущение значительно сужает круг поисков, однако не настолько, чтобы быстро и точно вычислить требуемого человека: как никак, только в одной Москве проживает около десяти миллионов жителей!
Третье: этот человек, скорее всего, из тех, кого называют «хозяевами жизни» (политический деятель, крупный бизнесмен, руководящий работник самого высокого ранга, представитель властной структуры — на выбор). Либо он обладает большими деньгами, либо большой властью, что, в принципе, одно и то же. Этот факт значительно облегчает задачу поиска, поскольку реальных «хозяев жизни» в Москве не так уж и много. Проблема заключается в том, что не все они на виду: простые смертные, к которым Сергей причислял и себя, зачастую и понятия не имеют, кто там, наверху, «правит бал».
Четвертое: то, что Сергей Ростовский до сих пор жив и невредим, говорит о самонадеянности неизвестного, уверенности в безнаказанности и неуязвимости для закона. Гораздо разумнее было бы по окончании операции ликвидировать донора, устранить самого главного и опасного свидетеля — однако Сергей до сих пор здравствует, хотя и с одной почкой. С точки зрения элементарной логики это было глупо и нецелесообразно.
И, наконец, пятое: этот человек, идя на такой опасный для собственной жизни шаг, наверняка выбрал Сергея в качестве донора не случайно. Если уж и играть в такую игру, то нужно выбирать не просто донора, а идеального донора. А для этого необходимо располагать исчерпывающей информацией о возможных кандидатах в доноры, причем информацией, в первую очередь, медицинского характера. Значит, прежде чем Сергей попал в доноры, о нем была собраны необходимые сведения. Где эти сведения могут находиться? В лечебных учреждениях, где наблюдается будущий донор, и в первую очередь, в районной поликлинике. Изъять амбулаторную карту из регистратуры нет ничего проще: в конце концов, это можно сделать под видом ревизии из райздравотдела или еще откуда-нибудь. После тщательного изучения карта возвращается на место. Кроме того, похитителям наверняка известно, что Сергей — прекрасный спортсмен и обладатель черного пояса по тэквон-до. При прочих равных условиях это еще один «плюс» в его пользу как потенциального донора. Как это ни трагично звучит, но на конкурсе идеальных доноров (если бы такой проводился, конечно) Сергей наверняка бы занял первое место.
Скорее всего, так оно и было: его кандидатура была признана наиболее подходящей из всех представленных «на конкурс». Однако неясно было другое: как он вообще в списке кандидатов оказался? Отобрать, скажем, из десяти кандидатов наиболее достойного — это проблемы не составит, но как, по какому принципу производился подбор самих кандидатов?
И тут Сергей снова вспомнил Свирского. Того самого Свирского, который, как подозревал Сергей, сообщил «хозяину» о возвращении бывшего донора из далеких уральских Огней. Тот же Свирский, здраво рассудил Сергей, вполне мог «навести» на него «хозяина» — тогда, год назад, когда еще только производился подбор кандидатов в доноры.
Стоп! Сергея внезапно осенила любопытная мысль. Ведь существует еще проблема совместимости! Как он не додумался до этого сразу! Ну конечно же! Вот принцип, по которому производился отбор: пересаживаемый орган донора должен идеально соответствовать организму акцептора, в противном случае вероятность отторжения этого органа значительно возрастает. Наверняка существует набор критериев, по которым определяется совместимость донора и акцептора. Что здесь может быть? Возраст, пол… что еще?
Группа крови! Вот она, зацепка! Ведь у него, Сергея, очень редкая кровь: резус-отрицательная первой группы. А это значит, что у того типа должна быть точно такая же кровь ! Сергей знал: при переливании крови человеку с резус-отрицательным фактором первой группы донором может быть носитель только такой же крови, и никакой другой. При пересадке органов наверняка действует тот же принцип. Знал он так же и то, что людей с такой редкой кровью — не более двух процентов. У Ларисы тоже первая группа крови, но с положительным резусом. Детей в такой ситуации иметь не рекомендуется, заявила им одна врачиха в первые же месяцы их супружеской жизни, резус-конфликт неизбежен и чреват опасными последствиями. Они плюнули на все и пошли на риск. Он вспомнил, с каким нетерпением, трепетом и страхом ждали они рождения Катюши, как врачи из районной женской консультации официально предупреждали, что ребенок может родиться мертвым и что никакой ответственности они в этом случае на себя не берут. Однако, вопреки мрачным медицинским прогнозам, Катюша родилась здоровым ребенком и на протяжении последующих десяти лет проблем со здоровьем не знала — если, конечно, не считать стандартного набора обычных детских заболеваний.
Именно в тот период их совместной жизни Сергей и был поставлен на учет в городской резус-лаборатории. Носителей такой редкой крови, заявили ему там, наперечет, и каждый из них должен быть взят под контроль. Поначалу Сергей не понимал, какой смысл в этом контроле, однако пять лет назад понимание пришло к нему. Ему позвонили из лаборатории и попросили — если, конечно, он не возражает — срочно приехать в лабораторию и сдать кровь для переливания одному пострадавшему в автомобильной аварии. У того, как выяснилось, та же кровь, что и у Сергея. Как ему объяснили, жизнь пациента всецело зависела от его решения. Сергей не стал раздумывать, тут же собрался и поехал. Все прошло благополучно, пациент остался жив, так и не узнав, кто же оказался его спасителем: Сергей пожелал остаться инкогнито.
