— Знаю, называется Солнечная Трасса. Так экзотично! А помнишь, как мы поехали в Больи?

— Конечно! — Ник счастливо улыбнулся воспоминаниям. — Кажется, именно там я наконец уверился в том, что люблю тебя. Помню, как сидел ночью, смотрел на тебя спящую и мысленно признавался в своих чувствах… Кстати, вот что… Ну-ка, дотянись до моего пиджака, и там во внутреннем кармане есть одна вещь…

Сара обернулась назад и только протянула руку, как вдруг ее пронзила такая острая боль, что она вскрикнула. Ник притормозил машину, стал сворачивать на обочину, и тут услышал новый крик:

— Ник! Из меня течет кровь!

Он увидел, что у нее платье мокрое.

— Это не кровь, — сказал он, пощупав платье. — Смотри, рука чистая, просто влажная.

— Так что же это, черт возьми? — испуганно закричала Сара.

— Мне кажется, любимая, что у тебя отошли воды. — Он старался говорить спокойно, сдерживая охватившую его панику. — Думаю, мы с тобой станем родителями немного раньше, чем ожидали. Не волнуйся, справимся.

Он вылез из машины, принес из багажника свой купальный халат, отдал Саре и достал карту.

— Ник, но роды начинаются на месяц раньше! — запинаясь проговорила Сара, заворачиваясь в халат. — Господи! Смотри, я сиденье испачкала! Вся машина мокрая.

— Да черт с ней с этой машиной! Высохнет. Надо отвезти тебя в ближайшую больницу, пусть осмотрят, а тогда уже поедем в Кап-Фера. — И он стал изучать карту. — Вот, в пяти милях отсюда Канвиль. Наверняка там найдутся врачи. Держись, голубушка!

Теперь Ник поехал быстрее, дорога шла в гору, и он с беспокойством поглядывал на Сару. Она крепилась изо всех сил, у нее начались схватки, хотя и не очень сильные, но весьма чувствительные. Она понимала, что до Кап-Фера не дотерпит.

На узких улочках маленького городка было безлюдно, все жители, время обеденное, очевидно, сидели по домам. Ник ругался, смотрел по сторонам в поисках хоть какого-нибудь указателя в направлении больницы, но вдруг хлопнул себя по лбу и сказал:

— Поедем в полицию!

— Это еще зачем? Нам нужно медицинское учреждение! — протестовала Сара.

— Замолчи! — приказал Ник, подъезжая к полицейскому участку. — Сиди тут, я сейчас.

Он остановился прямо напротив входной двери и бросился в здание. Напуганная Сара завернулась поплотнее в халат, вдыхая знакомый запах одеколона. Через минуту появился Ник, а с ним два полицейских.

— Что это значит? — воскликнула Сара.

— Не волнуйся, радость моя. Они покажут дорогу!

Полицейские сели на мотоциклы, Ник последовал за ними. Они понеслись по улицам, игнорируя светофоры, потом выехали на извилистую дорогу, поднимавшуюся в гору. Саре стало хуже — схватки усилились. Закусив губу, она потирала поясницу и требовала, чтобы Ник не обращал на нее внимания, а следил за дорогой. Наконец через чугунные ворота они въехали на территорию больницы, которая больше походила на уютный отель.

Один полицейский побежал внутрь и вернулся в сопровождении молоденькой медсестры. Ник достал из кармана пиджака что-то и протянул Саре.

— Надень! — на его ладони лежало кольцо. — Я сказал им, что ты моя жена.

Надевая колечко с бриллиантом, Сара попробовала улыбнуться.

— А я уже и не надеялась его увидеть!

Ник подхватил ее на руки и отнес в холл больницы, где медсестра выкатила для нее кресло.

— Я могу идти сама! — запротестовала Сара.

— Делай что говорят! — приказал Ник.

Медсестра заговорила с ним по-французски, он отвечал ей что-то, и Сара нахмурилась.

— Ник, я ничего не понимаю!

— Не волнуйся, потом переведу. И никуда не денусь, разве что оставлю ненадолго, пока тебя осмотрят. Ладно? С тобой будет медсестра, которая говорит по-английски.

— Мне нужна моя медицинская карта. Она в сумочке! — вспомнила Сара.

Ник помчался к машине, а когда вернулся, Сара уже беседовала с другой сестрой и выглядела более уверенной. Потом ее увезли. Ник остался ждать. Прошло минут двадцать, а казалось, целая вечность пока его пригласили пройти к Саре. Комната, в которой она находилась, меньше всего походила на палату — бра, торшер, низкий столик в углу, рядом с ним кресло, на окнах очаровательные занавески с рюшами. Полицейский говорил, что это — самая лучшая родильная клиника в округе, и оказался прав. Появился доктор, который осматривал Сару.

— Вам не стоит сегодня ехать в Кап-Фера, мсье, — сказал он. — У вашей жены начинаются роды. Советую остаться здесь.

— А как она? — забеспокоился Ник, схватив Сару за руку. — Все в порядке?

— Прекрасно, мсье, — улыбнулся доктор. — Все идет нормально. Помогите жене расслабиться и не волнуйтесь. Мы будем поблизости.

— Как я могу помочь тебе расслабиться, когда сам весь на нервах? — признался Ник. — Ты помнишь свои упражнения?

— Но я же не закончила курс! — усмехнулась она. — Ладно, не тревожься, дорогой. Все, что ни делается, к лучшему. Если я сегодня рожу ребенка, мы скорее уедем в Калифорнию.

— Тут есть резон, — проговорил Ник, но в данный момент это мало его утешало.

Сара встала и прошла к открытой двери на балкон. Стоя там, она любовалась окрестностями. На ней был короткий халатик, волосы распущены — с виду прямо девчонка…

— Слушай, а разве тебе не надо лежать в постели? — удивился Ник.

— Глупости, Ник! Мне удобнее ходить, так даже легче.

— Ну, хорошо, если ты уверена…

— Конечно. — Но тут началась очередная схватка, и Сара протянула к нему руки. — Обними меня, Ник!

Вскоре они оба нашли положение, в котором ей легче было справиться с напряжением — Ник придерживал ее так, чтобы она почти висела на нем, он целовал нежно ее волосы, шептал ласковые слова. Его заботила только Сара, ее состояние, он ужасно хотел помочь ей. Надо сказать, она мужественно переносила приступы адской боли, которые становились все чаще и чаще, и Ник не мог не восхищаться ее самообладанием. Как все это было не похоже на то, что происходило с Дианой до и во время родов… Но о жене он скоро забыл.

К ним зашла акушерка и попросила роженицу все-таки лечь в постель. Схватки стали очень сильными, частыми, и только тогда Сара попросила обезболивающее. Присутствие Ника помогало ей, вселяло уверенность. Ведь раньше она так боялась, что останется в этот момент одна, вокруг будут только врачи и сестры — чужие люди.

Лекарство мало что дало — боль становилась просто невыносимой. Прижимаясь к Нику, Сара пыталась делать дыхательные упражнения, как ее учили, но и это не приносило облегчения. Ник имел смутное представление о том, как протекают роды (разве что в кино видел), и теперь ощутил всю тяжесть этого процесса в полной мере. Но о себе он не думал, только о Саре: он хотел бы принять на себя хоть толику страдания и боли, которые испытывала любимая.

Схватки пошли нескончаемой чередой, и в палате собрался весь необходимый персонал. Акушерка подбадривала их, мол, все идет хорошо, уже скоро. И правда, начались потуги, которые Сара уже не могла вынести молча. Она стала кричать что есть мочи, Ник пытался давать ей кислородную маску, но она отталкивала его руку, металась, царапала кровать.

— Чтобы я еще когда-нибудь… — говорила она сквозь стиснутые зубы. — Да ни за что на свете! Ни за что! — потом глянула на Ника и выкрикнула задыхаясь: — Это все из-за тебя! Все ты! Тебе-то что, а я мучайся… У, ненавижу, гад… Мерзавец…

— Этого я переводить не буду, — усмехнулся он и вытер с ее лба пот. — Веди себя прилично, Сара.

— Садист… Негодяй… Подонок! — подвывала она и даже собралась ударить его кулаком, но силы уходили в потуги, и Сара только могла орать, крепко зажмурившись.

Акушерка посмеиваясь обратилась к Нику:

— Мне и переводить этого не надо. Все это я слыхала сотни раз, ничего нового никто из женщин еще не придумал. А вы лучше сядьте так, чтобы она на вас облокотилась.

Ник сел в головах высокой кровати и держал Сару, пока акушерка и сестры вели роды, давая указания роженице. Она послушно все выполняла, уже не нуждаясь в переводчике, но было видно, что устала.