С южного берега озеро смотрелось как длинное ожерелье в глубокой расщелине Альп. Поверхность воды сверкала на весеннем солнце, и над ней извергалась в небо туманная громада «Jet d’Eau».[18] В этой части города народу было мало, однако jardin anglais[19] вдоль южного края озера был полон гуляющими, и она подумала, что в кутерьме пешеходов на набережной сумеет остаться незаметной.

Лина остановилась, чтобы полюбоваться стайкой легких парусных лодок, скользивших по воде на своих белоснежных крыльях. Ветер усилился, и одна из шлюпок, плывшая по направлению к ней по ветру, разогналась так, словно летела на коньках, чуть не отрываясь от воды. Потом ветер изменил направление, и шлюпка почти так же резко сменила курс и устремилась к мосту Монблан. И вот тогда, когда Лина перевела взгляд на мост, она увидела фигуру мужчины, который стоял около каменного фасада, засунув руки в карман плаща. Лину насторожило то, что этот человек смотрел прямо на нее.

Она пошла в северном направлении, в сторону от моста. Пройдя метров сто и остановившись в небольшом сквере у озера, она нашла скамейку, села и оглянулась. Человек в плаще шел за ней. В его повадке было нечто вызывающее, и это беспокоило ее. Он подошел ближе, и тогда она узнала его по волнистым волосам, резким чертам лица и походке атлета. Это был тот же человек, который подошел к ней в вестибюле «Бо Риваж», сказав, что он знакомый Сэма Хофмана; тот, кто оставил ей карточку со своим именем — Мартин Хилтон — и словами «Будьте осторожны». И вот теперь он тоже за ней следил.

Только без паники и беготни, сказала себе Лина. Надо проучить его. Она увидела швейцарского полицейского, стоявшего в будке около озера, в тридцати метрах от нее, и пошла прямо к нему. Когда Мартин Хилтон увидел, куда она направилась, он сразу остановился. Лина обратилась к полицейскому.

— Этот человек преследует меня, — сказала она по-французски, указывая на мужчину в плаще, — и пытается обнажить неприличные места.

Полицейский трусцой побежал в сторону Хилтона, приказывая остановиться и сигналя рукой. Хилтон рванулся прочь, перебежал улицу и скрылся в квартале магазинов. Полицейский, довольный своей отвагой, обернулся к Лине, чтобы успокоить ее, но ее не было. Во время этой краткой погони она поспешно удрала в противоположном направлении, чтобы и самой избежать лишних объяснений.

Сэм Хофман мучился от бездействия. Он сидел в своем офисе и делал бесполезные звонки по телефону. Когда ему становилось окончательно невмоготу, выходил в спортзал или в китайский ресторанчик, чтобы как-то успокоиться; потом возвращался в офис и делал новые бесполезные звонки. На следующий день после исчезновения Лины он еще был уверен, что она позвонит ему, если будет жива. К утру следующего дня он уже стал думать, что ее нет в живых. Еще днем позже он во время очередной своей беспокойной прогулки шел в Скотленд-Ярд, чтобы убедить полицию вновь начать расследование против Хаммуда. Но они пожелали только задать ему ряд вопросов о предполагаемой преступной деятельности Лины Алвен. Он отказался отвечать и фактически предложил полицейским арестовать его за соучастие в заговоре, если у них есть какие-то улики. Тогда его попросили уйти.

В тот вечер из Туниса вернулся Али Маттар. Хофман ожидал, что он приедет еще через день-два, и был приятно удивлен, увидев палестинского следопыта, маячившего у его двери. «Ахлан, ахлан!» — приветствовал Хофман своего коллегу. Он был рад уже тому, что увидел дружелюбное лицо. Перед этим он несколько часов занимался главным образом тем, что скатывал кусочки клейкой ленты между большим и указательным пальцами.

— Очень хочется выпить, — сказал Али, осторожно устраивая свое дородное тело на диване. При нем даже большая комната казалась тесной: он был высок и плотен, с длинными курчавыми волосами и свисающими книзу усами. На взгляд Хофмана, он больше походил на прогоревшего музыканта-хиппи, чем на пройдоху разведчика, но это лишь добавляло ему обаяния. Хофман налил ему большой стакан виски.

— Так что же вы выяснили? — спросил он.

— Ну и работенку вы мне подсунули, Сэм! У меня здесь целая история. — Он похлопал себя по лбу. — Я решил, что должен сразу вернуться и сообщить вам эти важные новости.

— Рассказывайте же. Я весь внимание.

Али разочарованно надулся.

— Ну что за спешка? Вы что, не хотите сперва поговорить? Выпить. Спросить у меня, как семья. Вспомнить былые времена. Вы же знаете, как это принято у арабов.

— Нет, Али. Сначала дело. Потом мы можем вспоминать былые времена, сколько вам заблагорассудится.

— Сегодня вы не такой душевный, как всегда, хабиби.

— Да бросьте. Мне уже это начинает надоедать, Али. Мне нужна информация.

— О’кей, о’кей. Я много чего разузнал. Вы и не поверите. Строгая конспирация. Очень строгая! В Тунисе все посходили с ума. За такую хорошую информацию вы, наверно, захотите заплатить мне в два раза больше.

— Кончайте травить насчет денег. Серьезно вам говорю.

— О’кей. Вот мои сенсации. Вы помните Фронт освобождения Палестины — эту скверную группу в ООП, которая все деньги получает из Багдада? Ее руководитель — большой друг правителя в Багдаде. Кажется, они вместе ездили на охоту. Помните?

— Нет.

— О’кей, ладно. Значит, его заместитель — мой старый приятель Айяд, он мне многим обязан. Знаете, как я один раз спас ему жизнь? Он прятался в Бейруте после того, как сирийцы хотели его убить, а я каждый день навещал его и играл с ним в триктрак. А эти сирийцы снова хотели убить его, потому что очень его боялись. Но я нашел его и сказал Айяду, чтобы он бежал в лагеря в Тире, где я вырос, и моя мать прятала его, так что никто и не узнал. И он этого не забыл. Потом, когда меня арестовала «Фатах», обвинив в том, что я агент ЦРУ, Айяд меня спас. Пришел в тюрьму и приказал освободить меня, а он большой человек, как же его не слушаться? Они все боятся Ирака. И вот я здесь благодаря Айяду. Что вы на это скажете?

— Замечательно. Но я бы предпочел послушать всю эту историю в другой раз.

— О’кей. Значит, Айяд рассказал мне обо всем, что происходит. Так что знайте, что я вам собираюсь сообщить первоклассную, отличную, очень дорогую информацию. Прямо из Багдада.

— Я уже понял. Ближе к делу, черт побери. Что вы узнали?

— О’кей. Значит, так. Человека, который убил Правителя, зовут Осман. Кажется, он двоюродный брат Правителя. Жил где-то в Европе и зарился на деньги семейства. Но ему не нравились братья Правителя. Осман говорил, что они очень жадные. Несколько месяцев у них продолжалась большая семейная война. Жуткая свара. Господи, Сэм! Что делать с этими сумасшедшими арабами? И вот несколько дней назад — пух!

— Осман сам стрелял?

— Наверняка. Только член семьи мог близко подойти к Правителю, понимаете? Вот они и использовали Османа. А кто, как вы думаете, работает с Османом уже много лет?

— Говорите.

— Ну, вы же знаете, Сэм; конечно знаете.

Сэм на секунду задумался. Али был прав — он знал.

— Назир Хаммуд?

— Конечно Хаммуд. Мой друг Айяд сказал, что они работали вместе много лет, по денежным делам. Они провернули очень много дел. Вы помните про эти истребители, которые Правитель хотел купить у Франции, тогда еще? Осман участвовал в этом деле вместе с Хаммудом. Как вам нравятся такие фокусы, а?

— Очень нравятся.

— Этого мало. Кто, как вы думаете, поддерживал Османа и Хаммуда, когда они теперь пошли против Правителя?

— Кончайте загадывать загадки, Али. Я срежу вам вознаграждение.

— Ну вот! Вы меня огорчаете, но я вам все-таки скажу. Османа и Хаммуда поддерживали мои друзья в Тунисе. Вот кто. Палестинцы. Они были главной силой в команде Османа. «Фатах» уже много лет покупала людей во дворце Правителя. Миллион за того, миллион за этого. Довольно скоро они съели всю службу безопасности Правителя, как крысы выедают сыр. У него уже ничего не осталось! И тогда — пух!