— Только личная уверенность, сэр. Я был там, когда обнаружили тело. Это случилось на поляне, возле его загородного дома. Он сказал, что отсутствовал весь уик-энд, и его друзья подтвердили эту ложь. А я знаю, что он там был, потому что я его видел. Ему была нужна женщина… — Он осекся от стыда и горя; потом вспомнил, что не сказал главного. — Его зовут Назир Хаммуд.

— Понятно, — сказал Хофман. Где-то он слышал эту фамилию, но не мог вспомнить где. Он еще раз взглянул на часы. Через пару минут ему надо было избавляться от этого бедолаги.

— Он все время посматривал на мою жену, сэр, — продолжал филиппинец, — но она избегала его. Видимо, это его разозлило. — Он снова отвернулся.

Хофман кивнул.

— Чем занимается этот Назир Хаммуд? — спросил он.

— Он большой бизнесмен, сэр. Из Ирака. Он самый богатый, поэтому не обращает внимания на других людей. У него в Лондоне компания, которая покупает другие компании. Может быть, вы о ней слышали?

— Как она называется?

— «Койот инвестмент», сэр. — Глаза его загорелись, он почувствовал, что Хофман, сам того не желая, заинтересовался этим делом.

— Вот как… — Теперь Хофман вспомнил, где он слышал фамилию Хаммуд. Несколько месяцев назад он занимался делом одного шинного завода в Португалии, который продали за восемьдесят миллионов долларов; покупателем оказался иракский бизнесмен по фамилии Хаммуд, о котором раньше никто ничего не слышал. Тогда Хофман сказал себе, что надо бы разузнать побольше об этом новом участнике арабских финансовых игр, но потом забыл об этом.

— Да, сэр, «Койот инвестмент». И у него много других компаний по всему миру. Вот почему он творит, что хочет. Он чересчур богат.

Речь молодого человека была прервана ревом мотоцикла, пронесшегося по Норт-Одли-стрит, и протестующим сигналом автомобиля. Этот шум отвлек внимание собеседников. Хофман выглянул в окно. На другой стороне улицы беседовали двое мужчин в костюмах свободного покроя; один из них глядел вверх на дом Хофмана. Казалось, они скучали. Хофман вновь обернулся к посетителю.

— Все это очень интересно, мистер Пинта. Но я уже сказал вам, что не занимаюсь убийствами. Обратитесь в полицию, пусть они расследуют. Это их работа.

— Я уже обращался в полицию, сэр, — тихо ответил Пинта, — но они ничего не сделали. Я обратился к ним две недели назад, а они даже не стали со мной разговаривать. Сказали, что мистер Хаммуд не подозревается в убийстве моей жены, что они ищут улики, но пока ничего не нашли, что им очень жаль, но что же они могут поделать? Они не станут этим заниматься. Он богатый араб, а я бедный филиппинец, понимаете? Вот почему я пришел к вам.

— Глупости. Полиция во всем разберется. Здесь все-таки Англия, здесь действуют законы.

— Только не для таких, как Хаммуд. Про него полиция и слушать не хочет; говорят только, что он очень важный человек, дружит с тем-то и с тем-то. Говорят, если у меня есть вопросы, то я должен обратиться в филиппинское посольство. Я думаю, сэр, они просто боятся его. Если бы вы помогли мне разузнать еще что-нибудь, чтобы сообщить полиции! Иначе нет никакой надежды. — Он вновь кивнул на снимок своей убитой жены, все еще лежавший на столе лицом вниз. — Никакой надежды.

Сидя на большом стуле, он съежился, стараясь занимать на нем как можно меньше места. Хофману пришло в голову, что филиппинец похож на любимого зверька его детства — морскую свинку: та тоже знала лишь одно средство спастись — это спрятаться. Не пожалеть молодого вдовца, не попытаться помочь ему было невозможно.

— Знаете что, — сказал Хофман, — попробую-ка я найти что-нибудь про дела Хаммуда в своих справочниках. Это займет всего минуту. Но боюсь, что больше ничего поделать не смогу. Мне надо вернуться к работе. Вы согласны?

— О да, сэр. — Молодой человек закивал. — Конечно, это было бы очень полезно. Если вы найдете что-нибудь подозрительное в его делах, может быть, в полиции станут меня слушать. Может быть.

Хофман подошел к стеллажу и вытащил толстый том с перечнем всех компаний, зарегистрированных в Великобритании. Открыв его на букву «К», он стал искать «Койот».

— Странно, — сказал он, несколько раз перелистав справочник вперед и назад, — ее здесь нет.

Он вернулся к полкам и взял другой том, еще толще, со всеми компаниями, имевшими офисы в Великобритании, независимо от их официального местонахождения.

— Вот она, — сказал он через несколько секунд. — «Койот инвестмент», Societe Anonime.[4] Зарегистрировано в Женеве. Председатель и президент — Н. Х. Хаммуд. Еще четыре директора, все с французскими фамилиями. Доход — неизвестен. Прибыль — неизвестна. Лондонский офис — на Найтсбридж. Неплохо для компании, о которой ничего не известно. Но, к сожалению, недостаточно для того, чтобы что-то предпринимать.

— Это все? — Молодой человек по-прежнему ожидал, что Хофман найдет в своих справочниках и кодексах что-нибудь, что поможет разгадать эту загадку.

— Все, — ответил Хофман. — Этот Хаммуд, очевидно, очень старается вести свои дела секретно. Я слышал, что несколько месяцев назад он купил завод в Португалии, но я даже не помню, в чем там, собственно, дело. Мне очень жаль, но больше я ничего вам сообщить не могу.

— Во всех этих книгах — больше ничего?

Хофман покачал головой. Он и сам был огорчен. Люди типа Хаммуда — арабские бизнесмены с кучей денег и страстью к секретам — его интересовали. Собственно, выведывая их секреты, Хофман и сколотил свое уже приличное состояние. «Мне очень жаль», — повторил он еще раз.

— Но может быть, вам удастся обнаружить еще что-нибудь, если вы займетесь расследованием?

— Может быть. Но вы вряд ли можете себе это позволить, мистер Пинта. Нет, серьезно. Я работаю по заказам крупных фирм, а не поваров. Это дорого стоит.

Рамон Пинта выпрямился в кресле, расправив плечи; он был уязвлен напоминанием о своей профессии.

— Сэр, я заплачу, сколько бы это ни стоило. В посольстве мне сказали, что лучше вас этого не сделает никто. Я пришел сюда, чтобы нанять вас, и твердо намерен это сделать. Прошу вас.

Хофман рассмеялся. Настойчивость маленького человечка была восхитительна.

— Но в вашем посольстве ошиблись, мистер Пинта. Вы же видите, я бессилен вам помочь. Попробуйте еще раз попытать счастья в полиции.

— Очень прошу вас, сэр. — Он опять сложил ладони. Чего доброго, еще упадет на колени, подумал Хофман. Видимо, единственный способ избавиться от этого филиппинца — сказать «да»; и так уже с ним потеряно слишком много времени.

— Ладно, — согласился Хофман, — я порасспрашиваю насчет Хаммуда. Посмотрим, может, что и получится. О’кей?

Рамон раскрыл рот, словно готов был запеть от восторга.

— Да, сэр! О’кей! Сколько я вам буду должен — скажите, пожалуйста?

— Нисколько. Это бесплатно. Что бы я ни узнал о Хаммуде, мне это и самому пригодится, так что о деньгах давайте не будем. Это то немногое, что я могу сделать для вашей жены.

— Сэр, я хочу заплатить вам, как все. — Его достоинство все еще было уязвлено.

— Поговорим об этом потом, ладно? А теперь вам пора идти, у меня очень много работы. — Хофман поднялся со стула. Рамон преданно глядел на своего нового друга и защитника.

— Значит, мы можем просто пожать друг другу руки — вот так, и никаких денег, потому что это Англия!

Хофман кивнул. Протягивая руку, он подумал, что, наверно, стоило бы взять с него какие-то деньги — тогда Пинта стал бы просто одним из клиентов. Но было уже поздно: молодой человек торжественно пожал руку Хофмана.

— Да, вот еще что, — сказал Хофман. — Вы не знаете, с кем из сотрудников Хаммуда я мог бы попробовать поговорить о его делах, хотя бы для начала?

— Не знаю, что и сказать, сэр, — ответил Рамон. — Все его сотрудники тоже арабы, они помогать не станут. — На мгновение он задумался. — Вот разве что один человек.

— Кто же?

— Женщина, которая работает в «Койот инвестмент». Она единственная, кто написал мне после гибели жены. Я сохранил ее письмо. Хотите посмотреть?