«Где Аннабел?»

Найтли встал и обратился к собравшимся:

— Леди Марсден, говорят, что «Лондон уикли» публикует факты, не соответствующие действительности. Можете вы подтвердить, что изложенная в последнем выпуске история — совершенная правда?

— Все так, как я рассказала, — ответила леди Лидия.

Реакция публики была вполне предсказуемой. Зал взорвался. Марсден побледнел. Женщины визжали. Гул голосов становился все громче.

Лицо судьи, пытавшегося навести порядок в зале, побагровело от натуги.

— Но если это чистая правда, о какой клевете может идти речь? — спросил Найтли. В зале воцарилась мертвенная тишина. — Я бы хотел знать, что думает об этом его честь. Если история леди Лидии — одна из наиболее скандальных сенсаций, напечатанных в газете, — чистая правда, что можно сказать об остальных номерах? Мы можем проверить каждую строчку. Разумеется, иногда случается, что портреты бывают неудачны, но сами статьи — никогда.

Процесс продолжался весь остаток дня, и успех попеременно клонился то в одну, то в другую сторону Марсден постоянно переходил от отчаяния к злорадству. Найтли боролся с желанием метаться по залу. Боже, как ему хотелось выпить, чтобы немного успокоиться.

Он снова попытался отыскать взглядом Аннабел. Где она?

Он волновался все больше. Не за свою судьбу за нее.

В конце концов присяжные вынесли решение, и судья огласил приговор. Невиновен.

Его честь снова стукнул молотком по столу, прежде чем произнести:

— Прощайте, мистер Найтли. Вам здесь не место.

Ранее…

Аннабел схватила шаль и потянулась к шляпке, чтобы ехать в Ньюгейт, где непременно скажет Найтли «да». И не важно, что это Ньюгейт, самое неромантичное место в Европе, возможно, даже во всем Северном полушарии.

Он любил ее. Она любила его.

И ничто на свете ее не остановит.

Однако препятствие не замедлило появиться. Бланш и ее подруга-ведьма миссис Андервуд встали в дверях.

— Почему ты плачешь? Ужасные новости? Пожар в детском приюте? — поинтересовалась Бланш при виде заплаканного лица золовки и газеты, которую та сжимала в руках. Миссис Андервуд маячила за плечом подруги, злобно поблескивая глазами.

— Все в порядке, — глупо пробормотала Аннабел и тут же сжалась. Все равно что крикнуть во весь голос: «Я невиновна!» Или «Продолжайте меня допрашивать!»

— В порядке? Именно поэтому ты рыдаешь, как школьница над бульварным романом? Дай-ка я взгляну! — прошипела Бланш, выхватывая у Аннабел газету и быстро пробегая строчки.

Ее выдал портрет. Должно быть, Оуэнс нашел его и поместил в газете, чтобы заполнить пустое место. Не зная, как подвел при этом Аннабел. Найтли не обличил бы ее таким образом!

— Вы Дорогая Аннабел? — недоверчиво спросила миссис Андервуд, все еще торчавшая за спиной Бланш.

Стоило при этом взглянуть на ее лицо, ошеломленное и завистливое одновременно.

— В жизни не подумала бы, что вы на такое способны.

— О чем вы? — нахмурилась Бланш.

— Бланш, ты единственная, кто не читал «Лондон уикли»! А ведь в твоем доме живет одна из девиц «Уикли», — хихикнула миссис Андервуд.

— Полагаю, это работа того визитера, которого ты принимала в гостиной? — процедила Бланш ледяным тоном.

— Неужели Болван был здесь! — взволнованно закудахтала миссис Андервуд, очевидно, намеревавшаяся распространить эту историю по всей округе.

Аннабел это не понравилось. Мало того, она испытывала непривычный гнев.

— Бланш, ты знакома с ним? — продолжала старая ведьма. — О Господи! Всего лишь принимала… Она взобралась по дереву, чтобы попасть в его спальню посреди ночи!

Помимо всех эмоций, одолевавших Аннабел, была еще одна: нескрываемое раздражение тем обстоятельством, что ее так подло предала одна из постоянных читательниц колонки. А ведь она наивно полагала, что все читатели сочувствуют ей и защищают. Возможно, насчет остальных она была права. А вот миссис Андервуд — дело другое.

Аннабел попыталась пробиться к двери. К свободе. К истинной любви.

— Позволь мне констатировать очевидное, — объявила Бланш не допускавшим возражений тоном. — У тебя роман с мужчиной!

— Не отрицайте, — вторила миссис Андервуд, грозя пальцем. — Весь Лондон это знает.

Еще бы не знать! Аннабел осмелилась выразить свои интимные мысли на страницах самой читаемой в Лондоне газеты. Во всем Лондоне, но не в ее собственном доме.

Какая несправедливость! И что, если у нее связь с человеком, которого она любит и который любит ее! В глазах закона и общества она свободный, совершеннолетний человек, и только Бланш и ее жуткая подруга так не считают!

— Ты писала для этого желтого листка! — ахнула Бланш с таким ужасом, словно Аннабел поймали на выкапывании трупов из могил и продаже их ученым.

Внутри Аннабел все сильнее разгорался огонь.

— Полагаю, вся эта благотворительная работа была ложью, — продолжала Бланш, зловеще прищурившись.

Аннабел просто видела, как она складывает два и два и получает неутешительный результат. И просто наливается злобой.

— Она работает в газете вот уже несколько лет, — подлила масла в огонь миссис Андервуд. — Эта колонка появилась четыре года назад. Я верно говорю?

Окончательно выведенная из себя Аннабел решила, что темой следующей колонки будут советы не вмешиваться не в свое дело.

Бланш набрала в грудь воздуха и расправила плечи. Отчего стала казаться еще более массивной и грозной. Губы сжались в тонкую линию.

Аннабел понимала, что невестка пытается ее запугать. Заставить почувствовать угрызения совести и стыд. Однако если раньше она сломалась бы, струсила, то теперь твердо помнила, что любима необыкновенным, мужественным человеком, который к тому же ростом значительно выше Бланш.

Поэтому Аннабел гордо вскинула голову. В конце концов, она автор лучшей газеты в мире и предмет любви порядочного человека! Гордого, дерзкого, непокорного, который хочет, чтобы она тоже была гордой, дерзкой и непокорной.

— Три года, восемь месяцев, две недели и шесть дней, — отчеканила Аннабел, глядя Бланш в глаза. Не моргая. Не краснея. Огонь внутри нее бушевал лесным пожаром.

— И все это время я давала тебе стол и кров, хотя у тебя был собственный Доход! — возмутилась Бланш.

— Да, а я взамен выполняла работу горничной и гувернантки, — напомнила Аннабел, просто слыша одобрительные возгласы Найтли. О, ей так не терпится сказать ему «да», а также поведать о том, как Дорогая Аннабел умела постоять за себя.

Он будет ею гордиться! Но это не сравнится с гордостью, которую испытает за себя она!

Бланш угрожающе фыркнула. Издала невнятный, но злобный звук. Потом взвыла, вцепилась Аннабел в волосы, благодаря Оуэнсу уложенные в прическу вместо обычного узла, и сильно дернула. Аннабел пошатнулась и едва не упала, но вырваться не сумела.

Миссис Андервуд торжествующе закудахтала.

Не выпуская волос Аннабел и царапая ногтями кожу, Бланш потащила золовку к лестнице. Одновременно она ухитрилась сбить Аннабел с ног, пинала и толкала и наконец доволокла до мансарды.

Только там она отпустила Аннабел и сильным толчком швырнула на пол.

— Я бы немедленно выгнала тебя на улицу, если бы не твой брат. Придется подождать, пока он придет домой, — прошипела Бланш, яростно сверкая глазами. — Жаль, что Томас уехал по делам и неизвестно, когда вернется.

С этими словами Бланш захлопнула и заперла дверь.