Наконец Аннабел добралась до окна, которое вело, как она полагала, в спальню Найтли. И при этом от души надеялась, что вломится в пустую комнату, улизнет незамеченной и сделает вид, будто ничего не произошло.

Держась за ветку, она потянулась, чтобы открыть окно. И тут ей открылась ужасная правда.

Окно было заперто.

— О нет, — пробормотала она. — О нет, нет, нет…

Ветка подозрительно затрещала. Такой треск раздается, когда ветка вот-вот сломается и рухнет на землю вместе с Аннабел.

— Нет! — попросила она. — Держись!

Но ветка просела под ее тяжестью. Она неуклюже потянулась, чтобы опереться о подоконник, и в отчаянии снова попыталась открыть окно. Но окно оказалось большим, тяжелым и надежно запертым.

О, уж лучше бы она пробежала по улицам в одних панталонах.

— Ладно, Аннабел, у тебя три выхода, — вздохнула она. Да-да, теперь она говорила с собой вслух. — Если она выживет, непременно отправится в Бедлам и попросит запереть ее, ради ее же безопасности и сохранности деревьев.

Выход первый: попытаться спуститься вниз и сделать вид, будто ничего не случилось. И никогда больше не жаловаться на отсутствие романтики или ярких жестов. В этот момент и то и другое казалось сильно переоцененным, и ее благородным долгом будет предупредить каждую молодую романтичную особу, что ей следует отказаться от столь глупых идей.

Выход второй: позвать на помощь. Когда кто-то попадает в столь унизительное положение, особенно приятно привлечь внимание всей округи.

От второго выхода пришлось быстро отказаться.

Выход третий: постучать в окно. И молиться, чтобы вход и последующее бегство проходили в присутствии слепого, глухого и немого слуги.

Треск ветки разрезан ночную тишину. Сердце Аннабел едва не остановилось.

Выход четвертый: найти свою смерть в саду Найтли.

Ужасная история, которая очень ему повредит. Аннабел так не любила причинять людям неприятности…

Однако, если она умрет, никакие заботы ее не обременят.

Аннабел решительно постучала в стекло. Подождала и снова постучала.

Где-то поблизости замяукала кошка. Темное облако закрыло равнодушную, яркую луну. Прохладный ветерок шевелил ветки деревьев.

Это окно спальни или нет?

Аннабел делала расчеты, основываясь на визите Джулианы в такой же дом леди Петтигру, находившийся через две двери отсюда.

— О дьявол, — пробормотала Аннабел.

Зловещий треск. Еще…

— Проклятие! — выругалась она. — Черт бы все побрал!

Аннабел снова постучала в окно. И наконец, наконец Найтли его открыл! Она никогда еще не была так счастлива его видеть! И никогда так сильно не хотела вообще не видеть его!

— Аннабел?

Он протер глаза, словно не веря, что одной рукой она держится за подоконник, а другой — за ветку.

— Здравствуйте, — пробормотала она.

Здравствуйте?! Ради всего святого!

Она застряла между деревом и подоконником, отчаянно борется за жизнь и притом ничего хуже придумать не могла! И это вместо того, чтобы закричать «на помощь»!

— Какого дьявола вы вытворяете? — спросил Найтли, и кстати, вполне справедливо. Но сейчас не лучший момент объясняться.

— Э… яркий романтический жест? — предложила версию она. Найтли поднял брови и промолчал. Пропади пропадом этот человек. Он желает услышать объяснение! В таком случае она приведет единственную причину, с которой он согласится.

— Собственно говоря, собираю материал для колонки. Для «Уикли».

— Я знаю, где вы работаете, Аннабел.

— Это предложил один из моих читателей…

Но тут она увидела, что он не совсем одет, и во рту мигом пересохло. На нем были брюки и незастегнутая рубашка, так что Аннабел видела его твердую голую грудь. По которой так и хотелось провести пальцем.

И это будет последним, что ей удастся сделать. Потому что она уж точно упадет и разобьется: ведь для того, чтобы ласкать голую грудь Найтли, нужно отпустить ветку.

— Я понимаю, ситуация неожиданная и крайне неприятная, — выдохнула Аннабел. — Я хотела спуститься вниз и сделать вид, будто ничего не случилось. Но ветка вот-вот сломается… мне ужасно стыдно, и вы можете вычесть убытки из моего жалованья.

Она замолчала, пытаясь определить стоимость ветки.

Собственно говоря, я буду очень обязана, если вы поможете мне влезть в окно. Предпочитаю умереть от стыда, нежели упасть и сломать шею.

— Разумеется, заходите. Но вам придется кое-что объяснить.

Найтли протянул руку. Аннабел поколебалась. Перспектива объяснять ему, что он и есть Болван, что она втянула всех читателей «Уикли» в интригу с целью соблазнить его, и что для этого рисковала собственной шеей… И то, что на нем не было ничего, кроме облегающих брюк и расстегнутой сорочки… все это было невообразимым, невозможным и абсолютно ужасающим.

Нет, уж лучше бежать по улицам в одних панталонах! Это Лондон, и поэтому никто бы и глазом не моргнул!

Но ветка уже надломилась, и Аннабел с визгом схватилась за руку Найтли.

И рухнула в его объятия, теплые и крепкие, соблазнительные и сводившие с ума.

Она не подозревала, что представляет собой путаницу длинных стройных ног, рук и манящих изгибов. Мягкие локоны коснулись его щеки. От нее почему-то пахло розами. Он помнил это еще с того дня, как она упала в его объятия во время столкновения экипажей. Тогда он хотел ее. И хотел сейчас.

— Что вы здесь делаете, Аннабел?

Этот вопрос следовало задать, хотя Найтли не был уверен, что хочет услышать ответ.

Он неохотно разжал руки и отступил.

Аннабел прикусила губу. Уставилась на него. Издала такой вздох, словно разочаровалась в этой жизни, судьбе и Найтли. В его груди тупо заныло. Он не хотел обидеть или подвести ее.

— Вы правда не знаете? — медленно выговорила она.

— Что именно, Аннабел?

Правда была слишком важна, чтобы делать предположения. Слишком много зависело от нее. И одного молчаливого понимания недостаточно. Она должна сказать это вслух.

Аннабел промычала нечто неразборчивое.

— Я просто болван, или тот самый Болван? — уточнил он. Небольшое, но очень значительное различие…

— Тот самый и никто иной, — тихо ответила Аннабел.

— Я тот самый Болван, — повторил Дерек. Она кивнула. Он шумно выдохнул: все подозрения подтвердились, а страхи оправдались. После многих лет, когда она обожала его издалека, а он ее не замечал, дело дошло до этого.

Найтли не мог думать о всех сложностях и последствиях простого, но ошеломляющего факта. Он и есть пресловутый Болван. Он — любовь Аннабел и являлся таковым вот уже несколько лет.

Но сейчас он мог лишь сосредоточиться на тех фактах, которые были перед его глазами.

Аннабел, стоявшая в луче лунного света, который проникал в его спальню. После полуночи. В мужских брюках.

— И вы решили, что лучшим способом сообщить мне об этом будет забраться ко мне в окно посреди ночи?

— Ну… если бы вы заметили меня раньше, я бы не прибегла к столь отчаянным мерам, — упрекнула она.

— Вы утверждаете, что это я — причина всему… всему…

Дерек запустил руку в волосы, все еще не придя в себя и не в силах мыслить связно. Он Болван. Аннабел сама сказала. Все вздохи, обмороки, низкие вырезы и нежные прикосновения были для него. Аннабел буквально и фигурально говоря, рискнула всем, чтобы выказать свои чувства к нему.

И теперь от него ожидалось то же самое.

Дерек ощутил желание. И миллион других эмоций, в которых не мог разобраться.

— В таком случае я, пожалуй, пойду, — решила Аннабел, направляясь к двери.

— И это все? — спросил он. Она сделала это только чтобы уйти?

— Мне сказали, что вы либо овладеете мной, либо отправите домой. Если это называется «овладеть», значит, слишком сильно сказано, — бросила она.

Найтли едва не задохнулся от шока и смеха.

— Аннабел, — пробормотал он, чтобы хоть что-то сказать. А сказать нужно было много! Но язык не слушался. Не хватало слов. Он заметил, что ее кожа мягко светится в пламени свечей. Но это замечание будет совершенно неуместным.