Они часто собирались в огромном доме Софи, чтобы почитать газеты и журналы, выпить чаю с пирожными и бессовестно посплетничать.

Воскресенье было вторым любимым днем недели Аннабел. Сегодня она свернулась на диванчике с темно-красной обивкой в гостиной Софи. Однако прошлая ночь в театре стала лучшей в ее жизни.

Если она не ошибалась, прошлой ночью Найтли наконец заметил ее. Может, из-за новой прически? Следует поблагодарить Оуэнса, вынувшего из ее узла несколько шпилек. Или дело в шелковом платье, прикосновение которого казалось лаской? Или это шелковые панталоны придали ей храбрости?!

Или всему причиной тот двусмысленный момент, когда ее рука на мгновение легла на определенную часть тела Найтли?!

При этой мысли ее щеки вспыхнули. Аннабел глубоко вздохнула и напомнила себе, что Найтли не только заметил, но и сам сказал об этом. И он уже собрался поцеловать ее, она была просто уверена в этом! Если бы только не помешал Алистер!

— Аннабел, перестань считать ворон! — велела Элайза. — Мы все умираем от желания узнать, о чем ты думаешь.

— И о причине твоей мечтательной улыбки и румянца, — добавила Софи.

Аннабел снова вздохнула, на этот раз восторженно. Несмотря на три самые унизительные секунды своей жизни, все обошлось. Забавно это… воздействие почти поцелуя. У нее перехватывало горло при одной мысли о том, каким мог быть этот поцелуй.

— Я уверена, что Найтли стал меня замечать! — воскликнула она, несмотря на все усилия быть скромной, сдержанной или скрытной. Прошлой ночью она видела, как он смотрел на нее. Словно видел впервые в жизни.

Благослови господь Беспечную из Кэмден-таун и даже Любящую с Олл-Сейнтс-роуд! И всех остальных, которые ей писали.

— Софи, ты была абсолютно права насчет платьев и шелкового белья и заслужила мою вечную благодарность, — поклялась Аннабел. — Даю слово, они придали мне уверенности. Спасибо!

— Не за что. Отплатишь тем, что скажешь это Брэндону, когда прибудут счета от модистки, — ответила Софи.

— Кстати, не один Найтли тебя заметил, — вставила заядлая сплетница Джулиана. — Есть еще Оуэнс и Марсден.

— Ты сказала, что вы с Оуэнсом сговорились, — добавила Элайза. — Но он кажется искренним.

— Его осенила идея во время Инцидента с Забытой Шалью, — пояснила Аннабел.

Кроме того, Оуэнс был чрезвычайно внимателен к ней. Даже нежен.

Все началось как обман и своеобразный спектакль, который, похоже, перерос в дружбу.

— Поразительно умная мысль и хороший эксперимент, — похвалила Элайза. — А Найтли выходил из себя каждый раз, когда Оуэнс смотрел в твою сторону во время совещания на прошлой неделе.

— Так именно поэтому он хмурился? Я заметила, что он ужасно угрюм. А потом отвлеклась, — признала Аннабел с глуповатой улыбкой. Подумать только, она уделяла внимание исключительно подмигиваниям и улыбкам Оуэнса и даже строила ему глазки, что очень его забавляло.

— Кстати о Найтли, — осторожно начала Софи, пристально изучая кружевную оборку на рукаве. — Говорят, он ухаживает за леди Лидией. Только сегодня утром об этом писал «Мужчина о городе».

— И этим объясняется, почему Найтли запретил мне упоминать о Марсденах, — проворчала Джулиана. — Ненавижу, когда меня опережает «Мужчина о городе»!

— Но это была всего лишь одна дневная прогулка, не так ли? — спросила Аннабел. — Помнишь, Софи?

Одна прогулка — это еще не ухаживание. Он не может ухаживать за другой женщиной. Не сейчас! Не сейчас, когда она наконец выбралась из своей раковины. Не сейчас, через три года, семь месяцев и два дня, которые она таилась в тени, только чтобы выйти, когда стало слишком поздно.

— Боюсь, дело не ограничилось прогулкой, — поежилась Софи.

Аннабел переводила взгляд с одной подруги на другую. Их дорогие, выражавшие участие, боль и тревогу лица не лгали.

— Он нанес ей еще три визита, — выдавила Джулиана. — И они дважды танцевали на званом вечере Уинтропов.

Учитывая, что Найтли нечасто проводил время вне здания издательства, три визита, два вальса и одна прогулка были явными признаками ухаживания. Даже Аннабел с ее чрезмерно развитым воображением не могла отыскать иной причины.

Она стала задыхаться. Внутри все сжалось. Теплое свечение удовольствия исчезло, оставив только холод.

Она почувствовала, как опускаются плечи. Как знакомая унылая бесцветная пустота снова заполняет душу. Пустота жизни без любви. Жизни под одной крышей с братом и Бланш. Жизнь в сторонке, в тени, роль суфлера, вечно подсказывавшего слова актерам на сцене.

— Интересный оборот событий, — задумчиво протянула Элайза. — Возможно, с самой женщиной это не имеет ничего общего. Зато напрямую относится к желанию укрепить отношения с Марсденом, тем более что на горизонте маячит чертово расследование.

— Предполагаешь, что это благородная жертва с целью защиты «Уикли»? — спросила Джулиана.

— Он вполне способен на это, — тихо сказала Аннабел. — Но леди Лидия так красива! И титулована, и возможно, прекрасный человек.

— Я слышала, что у нее ничтожное приданое, — поведала Софи. — Недавно Марсдены почти разорились.

— У Найтли имеется свое состояние, — отмахнулась Джулиана, — ему богатая жена не нужна. А вот леди Лидия нуждается в богатом муже!

— Зато у нее есть весьма влиятельный брат, — напомнила Софи. — Брэндон часто работает с ним в парламенте. Учитывая это расследование и методы работы «Уикли», Найтли нуждается во всех сторонниках, каких только может обрести. У Марсдена их очень много. Он так популярен и очарователен, и справедливо возмущен этой историей, что никто не способен отказать ему в поддержке.

— И не забудьте про слухи, — добавила Джулиана с таким наслаждением, что Аннабел ощутила искру надежды. Первую, после ужаса, охватившего ее, когда Софи рассказала о сложившейся ситуации.

— Ты уже узнала имя ее таинственного любовника? — спросила Элайза, заинтригованно подавшись вперед.

— Нет. Но говорят, что леди подцепила болезнь, которая длится целых девять месяцев, — объявила Джулиана, немного помедлив для пущего эффекта.

— Найтли скорее всего безразличны слухи, — пожала плечами Софи. — И не стоит им верить, особенно неприятным.

Верно. Сколько раз Аннабел давала подобные советы читателям?

— Она сильная соперница, — вздохнула Аннабел.

В душе разгоралась настоящая битва.

«Сдавайся», — требовала старая Аннабел. — «Борись за него», — настаивала новая.

От этого у нее разболелся живот.

— Начиная свою кампанию с целью завоевать его, я не знала, что он уже выбрал другую.

— И что, если и выбрал? — хмыкнула Джулиана. — Какое отношение это имеет к чему-либо?

Аннабел не впервые пожелала обладать хотя бы подобием смелости подруги. Или ее способностью не учитывать сердечные желания леди Лидии, или ее будущее счастье.

— Я не хотела бы красть его у леди Лидии, — тихо пробормотала Аннабел. — Или приносить кому-то беду.

Вот оно — следствие стремления искать добро в каждом и много лет раздавать советы. Она всегда старалась, чтобы все были счастливы.

И ей это нравилось. Действительно нравилось. Как она сможет насладиться любовью Найтли за счет счастья другой женщины?

— Это не воровство, — покачала головой Элайза. — Он сделает свободный выбор.

— Аннабел, ты любила его много лет… — начала Софи.

— Три года, семь месяцев и два дня. Ни прибавить, ни отнять, — грустно усмехнулась Аннабел, словно заявляя, что это не играет роли. Но это играло роль. Все эти дни ее сердце билось только для него. И все ночи тоже…

— Совершенно верно. Ты долго любила его, и теперь он наконец выказывает все признаки ответного чувства, — указала Софи, подстегнув уверенность Аннабел.

— Он начинает замечать меня. Я это знаю, — горячо прошептала она.

— Еще несколько недель назад ты ни разу с ним не заговаривала, — заметила Элайза, — а теперь вы разъезжаете по всему городу в закрытом экипаже и пьете шампанское в театре. Ты не можешь сейчас сдаться!