Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Чепуха! — снова буркнул Робертс. — Ты мне нравишься, Фахрутдин. Если отличишься теперь, я верну тебе джемадарский погон. А сейчас расскажи, что делается в Кабуле.

Кавалеристы сообщили, что после разгрома британской миссии в афганской столице все утихомирилось, хотя большого порядка нет. Эмира обвиняют в том, что он служит инглизи. Главного крикуна, джарнейля Мухаммад Джан-хана, Якуб-хан уволил в отставку, но тот не успокоился: не признает эмира и Гандамакского договора. Его поддерживает святой мулла Мушки Алам. Он призывает всюду бороться с неверными. А еще везде говорят о каком-то кефтане: мол, бежал в Герат, к брату Якуб-хана Аюб-хану, и идет оттуда с армией, чтобы свергнуть эмира и сражаться с инглизи…

— Ну а что за войска собраны под Кабулом? — продолжал расспросы Робертс.

— Хе! — презрительно выдохнул Фахрутдин. — Разве это войска? Сброд… Настоящих солдат с ружьями не наберется и трех батальонов. Остальные прибежали из соседних сел с палками, топорами.

— А кто ими командует, известно?

— Какой-то старик Нек Мухаммад-хан. Говорят, родственник эмира.

Победные трубы Майванда. Историческое повествование - i_014.jpg

Афганский воин.

…6 октября 1879 года Робертс дал бой афганцам у селения Чарасиа.

Генерал внимательно изучал в бинокль позиции противника. Дорога, ведущая в столицу, углублялась в узкое ущелье, между двумя грядами невысоких холмов, одна из которых тянулась на значительное расстояние. На ее северной оконечности, пока еще неразличимый, находился Бала-Хиссар, резиденция эмиров. Силы Нек Мухаммад-хана генерал определил в 6–7 тысяч человек. Насколько можно было судить, регулярные войска с несколькими пушками расположились в центре, на флангах — народное ополчение, а над ним, на высотах, — гильзайские воины. Впрочем, их Робертс исключил из оперативных расчетов: недаром вождь местных гильзаев Бадшах-хан находился в его свите.

Избегая атаки в лоб, Робертс бросил против правого фланга афганцев пехотные части под командованием бригадного генерала Бэкера. В распоряжении Бэкера находились 72-й шотландский полк «горцев Сифорса», 5-й пенджабский, 5-й гуркхский и 23-й пионерный полки, подкрепленные восемью орудиями. Бэкер подал сигнал, и его пушки открыли беглый огонь. В чистейший, прозрачный воздух предгорий ворвались клубы черного порохового дыма. Шрапнель косила ряды афганских воинов, расположившихся на открытой местности. Когда в действие вступила английская пехота, они были вынуждены отступить.

Одновременно отряд майора Уайта в составе 92-го шотландского пехотного полка «горцев Гордона», двух эскадронов 5-го пенджабского кавалерийского полка и нескольких подразделений 23-го пионерного полка с пятью орудиями обошел левый фланг Нек Мухаммад-хана. На почти безоружных ополченцев обрушился град пуль и снарядов, заставив их покинуть позицию. Чтобы не попасть в кольцо, за ними отошли и подвергавшиеся непрерывному обстрелу воины, занимавшие центр. Афганцев не преследовали.

В неожиданно наступившей тишине далеко разносились победные звуки музыки шотландских полков — основной ударной силы Робертса. Оркестр «горцев Гордона» оглашал окрестности маршем 92-го полка «Мальчуганы гор». Волынщики 72-го полка старательно выводили тягучую мелодию «Голубые шотландские шапочки над Границей».

Лазутчики донесли, что Нек Мухаммад-хан понес очень большие потери и вряд ли сможет помешать англичанам вступить в Кабул.

Все сражение эмир Мухаммад Якуб-хан и его придворные наблюдали, стоя неподалеку от генерала Робертса. Литтл Бобе сидел на своем арабском скакуне в разумном отдалении от случайных снарядов. Не надо было обладать особыми военными талантами, чтобы понять: исход битвы регулярного, отлично подготовленного и оснащенного войска с толпой крестьян и ремесленников фактически был предрешен, а сама битва отнюдь не принадлежала к числу тех, коими следовало гордиться. Тем не менее, когда Кабульский полевой отряд после напряженного сражения овладел вражескими позициями, его командир, получив записку от полковника Мак-Грегора, обратился к эмиру:

— Ваше высочество, можете вместе с нами порадоваться блистательной победе над мятежниками…

Мухаммад Якуб-хан пробормотал что-то в ответ.

— …Мой начальник штаба, — продолжал генерал, — только что известил меня, что у нас убито и ранено 86 человек. Среди раненых — три офицера. О таких потерях стыдно доложить даже в Симлу, не то что в Лондон. А награда — Кабул!

— Каковы же потери афганцев? — спросил эмир. У него чуть не сорвалось с языка — «наших».

— Что-то около двух тысяч.

Генерал намеревался добавить, что противник унес всех убитых и раненых, но передумал и направился к штабной палатке. Там, за походным столом, заваленным картами и бумагами, восседал на раскладном стуле огромный рыжий Мак-Грегор. Мрачный от природы, он чувствовал себя обиженным Робертсом, считая, что тот должен был дать ему бригаду и позволить участвовать в бою. В этот момент, однако, полковник пребывал в радостном возбуждении.

— Поздравляю вас, сэр! Мы проложили путь к логову этих мерзавцев.

— Меня смущают лишь низкие потери.

— Афганские?

— Нет. Боюсь, что лондонские политиканы будут судить о значении операции по нашим жертвам. А их меньше сотни!

— Что-нибудь придумаю, сэр. А пока разрешите поделиться с вами еще одной радостью. Я нашел в шотландских полках двоих Мак-Грегоров, неизвестных мне ранее…

— Представьте их к награде, Чарли! — бросил Робертс. Он хорошо знал навязчивую идею полковника, будто тот является потомком национального героя Шотландии Роб Роя. Мак-Грегор надеялся собрать в ее горах своих сородичей, чтобы провозгласить себя вождем клана. На подобные темы он мог говорить часами.

Еще до вступления в столицу Афганистана следовало распространить там воззвание командира Кабульского полевого отряда, которое извещало местных жителей обо всем, к чему им надлежало готовиться. По указанию Робертса его подготовили работники штаба.

«Да будет известно, что британские войска идут на Кабул, дабы овладеть им, — говорилось в воззвании. — Если они займут город мирным путем, тем лучше; если нет — его возьмут силой… Наше правительство желает справедливо относиться ко всем слоям населения, уважая их религиозные чувства и обычаи, но преступников подвергнет полному наказанию… Со всеми, кто после обнародования этого воззвания будет найден вооруженным в Кабуле или вне его, поступят как с врагами британского правительства… Если вступление английских войск встретит сопротивление, я не отвечаю ни за какой ущерб, нанесенный личности или имуществу даже благомыслящих людей, которые пренебрегут этим предостережением».

В победоносном тоне воззвания звучали фальшивые нотки. Робертс прекрасно понимал, что успехи не имели большой цены: противник разбит, но не уничтожен. И кто его знает, две тысячи он потерял, как заверяло официальное донесение, или две сотни… Правда, афганцам нечем по-настоящему сражаться. И опытных военачальников у них нет. Впрочем, разве угадаешь, что будет завтра?

Поэтому, угрожая кабульцам всякими карами, британский полководец стремился не только запугать их, но и подбодрить себя. Во всяком случае, Кабульский полевой отряд пробирался вперед очень осторожно, как бы ощупью. Едва где-либо намечалось сопротивление, англичане выкатывали вперед пушки…

Тем временем силы афганцев отходили на юго-запад, к Газни. Этот город становился центром борьбы против чужеземного нашествия.

Глава 17

ЯКУБ-ХАН СХОДИТ СО СЦЕНЫ

12 октября, в полдень, генерал Робертс произвел смотр войскам, а затем, приветствуемый орудийным салютом в 31 выстрел, вступил в Бала-Хиссар. Над цитаделью взвился британский флаг.

В тот же день было опубликовано еще одно обращение генерала к жителям столицы. «Я предупреждал население Кабула, чтобы оно не оказывало нам сопротивления. На это не обратили внимания. Солдаты и народ делали все, стараясь помешать нашему продвижению, подняв мятеж против эмира и став врагами британских войск. Тем не менее, несмотря на их усилия, Бала-Хиссар занят. Таким образом, к убийству нашего посольства они прибавили новую вину. Было бы лишь справедливым сровнять за это Кабул с землей. Но британское правительство сочетает правосудие с милосердием и не будет воздавать полного возмездия. Мы уничтожим только те здания, которые мешают обороне Бала-Хиссара, введем тяжелую контрибуцию и военное положение в столице и ее окрестностях. Будет назначен военный губернатор. В течение недели жители должны сдать все оружие. Лица, не выполнившие это распоряжение по истечении указанного срока, будут казнены. Вводится награда: за выдачу каждого солдата или горожанина, участвовавшего в нападении на нашу миссию, — 50 рупий, офицера среднего ранга — 75 рупий, высшего — 120 рупий».

58
{"b":"194575","o":1}