— Дорогая, вы должны простить Эдуарда, — обратилась Эдит к гостье. — Он после Индии стал таким нервным, таким ранимым. Выходит из себя по каждому пустяку…

Тем временем «Великий Могол» размышлял над подлинными итогами Второй афганской войны, войны 1878–1880 годов.

«Перенести британские границы на Гиндукуш, а тем более к Амударье не удалось. Зато владения империи распространились на Хайберский проход, на округа Куррам, Пишин и Сиби, в результате чего обнажено и стало доступным удару сердце афганского государства — Кабул.

Место ненадежного с точки зрения наших интересов эмира Шер Али-хана занял посаженный нами Абдуррахман-хан. Правда, не совсем ясно, как он будет держать себя в дальнейшем, но пока новый правитель во многом зависит от нас.

Пришлось отказаться от надежды иметь в столице Афганистана английского резидента, который бы направлял всю жизнь этой страны. Зато эмир обязался подчинить нашему контролю по крайней мере свою внешнюю политику.

Военные действия стоили огромных средств. Но оплачены были расходы из бюджета Индии, не затронув финансов Великобритании ни на пенс.

Война унесла десятки тысяч человеческих жизней. Но в основном это были не англичане, а индийцы, ну а их достаточно много (афганские потери Литтона вообще не интересовали).

Конечно, затраченные на войну суммы можно было бы израсходовать на борьбу с голодом в Индии, но мало ли на что можно потратить деньги?!»

По мере того как бывший вице-король воскрешал в памяти все этапы афганской политики правительства консерваторов, он все больше и больше приходил к мысли, что этот «Историкус» не так уж неправ. «Если не кривить душой, то следует признать: добиться в этой войне лавров Британской империи не удалось. Было и шерпурское бегство, и майвандское поражение, получившее широкую огласку. И хотя все же удалось достичь кое-каких результатов, фанатиков-афганцев нельзя было заставить капитулировать даже с помощью новейшей военной техники. А это не позволило осуществить более широкие замыслы…»

Постепенно гнев угас, и граф решил, что опровержение мелочных придирок какого-то «Историкуса», да еще напечатанных в не очень распространенном журнале, только привлечет к ним лишнее внимание. Да и вообще — это недостойно «Великого Могола»!

Не только граф Литтон сосредоточенно следил за ходом афганских событий. Их развитие, разумеется, не могло не интересовать политиков и военных в России. В первую очередь тех, кто в той или иной степени был к ним причастен.

Генерал Николай Иосифович Разгонов собрал почти все статьи из индийских газет, рассказывавшие о происходившем в Афганистане. Его особое внимание привлекали материалы о разгроме англичан под Майвандом и о выводе британских войск из Кабула и Кандагара — плохо замаскированном отступлении армии, опасающейся оказаться в ловушке. На последнем листе папки с газетными вырезками он сделал пометку: «Пожалуй, для Англии эти индийские статьи о ее поражении в Афганистане страшнее, чем само поражение. Тут за каждой строкой чувствуешь торжество: значит, англичан можно победить! Любой человек, посвятивший себя военному делу, знает, что уверенность в победе — это уже половина победы».

…Осенью 1893 года сэр Генри Мортимер Дюранд подписал в Кабуле договор с эмиром Абдуррахман-ханом, закрепляющий захват Англией тех областей в Сулеймановых горах и на Кветто-Пишинском нагорье, где обитало больше афганцев, чем в самом Афганистане. «Мы подвели окончательный итог событиям Второй афганской войны», — писали английские газеты.

Они оказались неправы. В отторгнутых областях британские власти так и не смогли закрепиться. Горная полоса, примыкавшая к урезанным землям Афганистана, бурлила восстаниями, и в недрах англо-индийского Генерального штаба возникли неведомые дотоле термины: «Постоянная пограничная война» и «Полоса независимых племен». В самом Афганистане патриоты не могли смириться с обрекавшим их родину на застой запретом сношений со всеми другими государствами, кроме Великобритании. Миллионной субсидией можно было купить эмира, но нельзя было сломить дух свободолюбивого народа.

А когда исторические события в соседнем государстве на севере изменили соотношение сил в мире, когда Великий Октябрь 1917 года провозгласил идеи равноправия и братства народов, афганские патриоты обрели новую волю к борьбе.

И тогда пришла Третья афганская война…