Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– В Дании?

– Да нет, вообще!..

– Ну, и что делать? Чтобы, ну, попасть туда, куда надо? А не туда, куда не надо?..

– Скажу вполне человеческими словами, словами Сергия Страгородского, он же митрополит Московский и Коломенский, он же двенадцатый патриарх Московский и всея Руси: «Недоступный для всякого ума входит в сердце и обитает в нём; сокровенный от огнезрачных обретается в сердце. Земля не выносит стопы Его; а чистое сердце носит Его с себе. «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нём», поэтому, «всякий любящий рождён от Бога и знает Бога». Человек тогда действительно, а не призрачно, познаёт Бога, когда ощутит Его непосредственно, когда Бог для него будет не бесконечным лишь величием, будет не первопричиной всех причин, не первой посылкой миропознания, а перейдёт внутрь человека, станет началом, одушевляющим человека и построяющим его по себе. Такое познание, очевидно, вполне может быть названо жизнью, поскольку оно не работа только рассудка, а именно переживание, ощущение жизни Божественной в себе самом».

– Забубённый ты какой-то… Ничего не понял.

– Ладно. Тогда по-морскому, цитата из «Моби Дика»: «Глотайте скорее ваши слёзы и вскиньте голову, воспарите духом! выше, выше, на самый топ грот-мачты! ибо товарищи ваши, опередившие вас, освобождают для вас семиэтажные небеса, изгоняя прочь перед вашим приходом истинных баловней – Гавриила, Михаила и Рафаила. Здесь мы только чокаемся разбитыми сердцами – там вы сможете сдвинуть разом свои небьющиеся кубки!»

– Вот это уже по-нашему! Слушай, – скандинав наклонился к гостю, – мне интересно, а за счёт чего ты так здорово играешь? Должен ведь иметься какой-то секрет!

– Должен. Уникальные физические данные. Я и прыгаю высоко, и бегаю быстро.

Андерс могучим глотком допил бутылку, крякнул, вновь откусил от яблочка и произнёс:

– Лучше бы ты прыгал. В лёгкой атлетике. Или мы хотя бы с вами в одну группу не попадали… Пора возвращаться. Покажу тебе поворот «оверштаг»! – качнувшись, он направился к парусам, дёрнул за одну верёвку, завязал другую, развязал третью и пошёл в рубку.

– Русские писатели сказали то, русские писатели сказали сё… Как будто датских никогда не существовало…

Ноан двинулся за ним следом.

– Ну как же – существовали, – успокоил он хозяина судна. – Один Йоханнес Вильхельм Йенсен чего стоит…

– Это наш классик, – и старик, несколько раз крутанув штурвал, разворачиваясь, заложил яхту влево.

– Нобелевский лауреат, – уточнил Королёв. – А ещё здесь писали такие известные личности, как Хенрик Понтоппидан и Карл Адольф Гьеллеруп…

– Ага, – согласился довольный рулевой. – Открывай вторую бутылку.

«Читать Йенсена, при всём уважении к скандинавской литературе, увлекательно, как жевать резиновую галошу, – подумал гость. – А вмажу я ещё аквавита! Бог не выдаст, свинья не съест, Валерьевич не унюхает», выдернул пробку, и, запрокинув голову, по примеру старшего друга сделал «добрый глоток».

Небо уже стало чёрным.

– Андерс! – позвал он старика.

– Оу! – отозвался тот.

– Я теперь – морской волк?

– Точно!

– Тогда – тысяча чертей! Темно, как в брюхе у кашалота!

– Отлично!

– Это, как там… Гром и молнии!

– Здорово!

– Обрасопить грота-рей! Поднять бом-брамсель!..

Старик захохотал.

– Что такое? – спросил Данила.

– Одновременно эти два действия не производят. Они противоречат друг другу.

– Да? Тогда Шарикову больше не наливать.

– Что?

– Это я о своём. А вокруг света ходил?

– Нет, не ходил. Не появлялось такой нужды. Я, знаешь ли, к дому был всегда привязан.

– А я хочу. Море – такой кайф! Я бы и футбол бросил!

– Не вздумай! – капитан показал ему крепкий кулак. – Говорю, твоя доля – радовать людей. А не самого себя. Вот закончишь со спортом лет через пятнадцать, тогда поживёшь и для своего пуза. А пока бегай, прыгай, играй. Дай сюда! – и он потянулся за бутылкой.

– Летом, после чемпионата мира, возьму яхту и поплыву… ну… пусть через Атлантический океан!

– Будешь яхту нанимать? Или купишь?

– Не знаю, наверное, найму.

– И команду будешь подбирать?

– Да, конечно.

– И деньги им хорошие заплатишь?

– Наверное.

– Меня бери! – дед повернулся к гостю и сверкнул по-юношески озорными, но масляными от алкоголя глазками.

– Нет проблем! – ответил Данила, ни секунды не думая.

– Договор? – протянул руку старина Андерс.

– Договор! – подтвердил футболист.

Некоторое время шли в молчании, уже в бухте гость предложил:

– Андерс, а хочешь билеты на вторничный матч?

– Да у меня уже есть. Шесть штук, на всю семью.

– Ладно. Тогда, чтобы сделать тебе приятное, обещаю со слишком крупным счётом у твоих соплеменников не выигрывать.

– Дать бы тебе хороший подзатыльник… Пойдем ещё в бар, посидим? Внук упадёт в обморок, когда узнает, что ты – Королёв.

– Нет, извини. Мне надо приехать в отель до одиннадцати, а то тренер на игру не поставит. Да ещё и аквавит это чёртов унюхает…

– Почему чёртов? Не понравился?

– Да в том-то и дело, что понравился… А, давай ещё по глотку!

– Давай!

– И телефон оставь! А то где я тебя буду летом искать?

– Ладно! Как русские говорят: «На здоровье»?

– Не «НА здоровье», а «ЗА здоровье», раб глупых иностранных стереотипов!

– Ну тогда ЗА здоровье!

– За здоровье…

Через два дня на поле копенгагенского «Паркена» в матче третьего тура группы «С» Лиги чемпионов «ФК Копенгаген» – «Спартак», Москва, нападающего россиян Данилу Королёва на 78-й минуте сбили в чужой штрафной, и Дмитрий Комбаров уверенно реализовал пенальти. Вплоть до финального свистка больше заметных событий не произошло. Российская пресса, нахваливая столичный клуб за характер и очередные три очка, объяснила невнятную игру его футболистов отсутствием эмоций и физических сил, полностью истраченных лидерами команды, к которым теперь безусловно относился Королёв, во встрече с Германией на уровне сборных.

Глава пятая

Местные жители рассказывали Ноану, что раньше зимы в Москве стояли холодные и мороз мог ударить уже в ноябре. Снега, мол, выпадало по колено, столбик термометра опускался до минус двадцати, и никто не считал такую погоду экстремальной. Теперь же, в связи с глобальным потеплением, всегда этот туман, всегда дождь и грязная каша под ногами вместо хрустящего белого покрова.

Гостю, в течение своей жизни осадков не видевшему вообще, постоянно стоявшая в воздухе водяная пыль, понятно, настроения не прибавляла. Он старался как можно реже выходить из дома, но неуёмная энергия его подруги предполагала безостановочное движение – из клуба в клуб, от одних посиделок к другим, визиты к друзьям сменялись обязательным посещением родственников, праздники, установленные землянами для себя, очевидно, чтобы реже работать – то светские, то религиозные – сменяли друг друга, к ним добавлялись бесконечные семейные дни рождения, юбилеи – голова шла кругом.

Они с Дашей арендовали дом рядом с базой клуба, но так как оттуда в институт ездить было далеко, он ещё снял в квартиру в Черёмушках – так и перемещались с места на место. Первая половина сезона закончилась, в клубе дали отпуск, он мечтал улететь в Австралию – там лето, солнце и океан, но у подруги наступил важный-преважный этап в учёбе, и покинуть академию она могла только на несколько новогодних дней, так что путешествовать сочла нецелесообразным – не успеешь долететь и акклиматизироваться, как уже пора собираться обратно. Данила, правда, подозревал, что ей может оказаться скучно без своих многочисленных друзей и родственников.

Поэтому они ходили в гости, или в театр – ему очень понравились МХТ, «Ленком», МТЮЗ с прибалтийскими режиссерами и «Сатирикон» бодренького старичка Константина Райкина. Часто посещали концерты всевозможных групп и, когда уж совсем оставались без дел, заезжали в какие-либо рестораны, что с Ноановским аппетитом, который ему никак не удавалось унять, вовсе не способствовало поддержанию спортивной формы. Хорошо ещё, что в Черёмушках имелся бассейн, где он периодически одолевал многие километры. Однажды задумался, и так увлёкся своими мыслями, что вместо привычных трёх километров проплыл пятнадцать. Тамошний инструктор, с которым он уже успел подружиться, чуть не упал в обморок – вот это здоровье!

43
{"b":"194508","o":1}