Она замерла, услышав легкие шаги, приближающиеся по коридору, и затем стук в дверь.

— Кто там? — спросила Элисон напряженным голосом, негромко, чтобы не разбудить Адама.

За дверью раздался голос Зекери.

С бешено колотящимся сердцем, она встала с кровати и тихо ответила через дверь.

— Я не одета. Что случилось?

— Купил гигиенические принадлежности в маленьком магазинчике рядом с гостиницей.

Чувствуя, что ведет себя нелепо и абсурдно, Элисон собрала все свое мужество.

— Подожди секунду.

Она отворила дверь и выглянула в коридор. Зекери протянул ей три мочалки из махровой ткани и небольшой бумажный пакет.

— Я не знал, что ты уже в ванне, и думал, что все это тебе пригодится. Увидимся позже! — он закрыл дверь и снова подождал, пока она закроется на ключ изнутри.

В пакете Элисон нашла две зубные щетки, щетку для волос, шампунь и бритву. На этот раз она сама бы его расцеловала!

Ребенок посапывал во сне, а ванна уже наполнилась горячей, как и было им обещано, водой. Элисон налила с избытком шампуня в воду и в предвкушении огромного удовольствия, которое она сейчас получит, взбила пену. Затем она выполоскала в раковине свой лифчик и трусики, закатала их в полотенце, встала здоровой ногой на один конец и начала руками скручивать другой до упора, а потом расстянула полотенце изо всех сил и, убрав ногу, раскрутила. Ее белье было хорошо выжато, Элисон повесила чуть влажные лифчик и трусики на абажур лампы, стоящей у кровати, и включила ее.

И вот долгожданный момент наступил: она вошла в горячую воду ванны — впервые за последнюю неделю! — наслаждаясь ароматной пенной водой, ласкающей ее кожу и освежающей ее. Элисон щедрой рукой налила шампунь в волосы и втирала его в течение пяти минут, массируя кожу головы.

Когда она уже споласкивала волосы, проснулся Адам. Он заплакал, не церемонясь и не интересуясь, мокрая она или сухая, его это не касалось, он настаивал только на своих правах. Элисон схватила полотенце, в одно закрутила мокрые волосы, другое обернула вокруг тела и поспешила отыскать бутылочку с остатками детского питания. Бутылочка быстро опустела, а недовольный Адам, не утоливший еще свой голод, залился обиженным плачем. И в этот момент раздались долгожданные шаги в коридоре.

Вздохнув с облегчением, Элисон впустила Зекери, смущенная своим видом, но слишком озабоченная маленьким Адамом, чтобы придавать сейчас своей наготе большое значение.

Она молча протянула ему пустую бутылочку. Он сдержал свои эмоции при виде ее полуобнаженного тела, быстро и ловко вскрыл банку, чтобы успокоить жалобный плач малыша.

— Дай мне его, — сказал он, тщательно избегая глядеть на нее. — У тебя еще есть десять минут. Я вернулся слишком рано. Так, на всякий случай.

Он сел на кровать и, ссутулившись, склонился над ребенком, чтобы поддержать в удобном для малыша положении бутылочку с едой.

— Занимайся собой. Я держу его под контролем.

Элисон схватила свою одежду и быстро скрылась за занавеской. В ванной комнате она постаралась успокоиться. Почему ему удается всегда все держать под своим контролем, а она вечно парит в небесах и еле справляется даже сама с собой? Она вытерла полотенцем влажные волосы и постаралась размышлять спокойно. Ничего страшного не произошло. Просто ребенок был очень голоден, а еды не было. Потом он неожиданно принес еду и застал ее врасплох. Ну и что? Она была полуголая, но он уже видел ее совершенно обнаженной в душевой комнате отеля. Какая разница? Она сейчас не боялась его, почему же ей было так не по себе от своей наготы? Она тряхнула мокрой головой и, обыскав свою одежду, вспомнила, что ее нижнее белье красуется сейчас на абажуре зажженной лампы под носом у Зекери.

Раздался легкий стук в стену рядом с занавеской. И прежде чем она успела хоть что-то ответить, за занавеску проникла огромная рука Зекери, на которой висели, раскачиваясь в воздухе, ее трусики и кружевной лифчик. Она взяла их, не проронив ни слова, и закрыла глаза от легкого чувства стыда за свое очередное поражение. Не оставалось, по-видимому, ничего больше на ней или в ней, чего бы Зекери уже не видел или не трогал…

С ребенком на руках, сосущим молоко из бутылочки, Зекери прогуливался по комнате. И думал: как умеет эта женщина выглядеть всегда привлекательно, в любой ситуации! Неряшливая, мокрая, усталая, оборванная, закутанная в дешевые гостиничные полотенца, — она всегда оставалась ослепительно прекрасной! Тут он замер, заметив две кружевные вещицы, разложенные на абажуре лампы.

Она расстроится, если ей придется выходить из-за занавески за ними на виду у него, Зекери, поэтому он снял ее белье и провел пальцами по кружевам и бретелькам, вспоминая, как недавно ночью под одеялами Переса только эта тонкая ткань отделяла его ласкающую руку от мягкой податливой кожи. Он протянул со вздохом розовые дамские принадлежности за занавеску молчаливой Элисон.

Реалист внутри него сильно сомневался, что существовала хоть какая-то надежда удержать ее в своей жизни. Для сомнений было множество причин. Ну, во-первых, она приехала сюда в одежде Джейка Олстона. Джейк Олстон, кто бы он ни был, имел все преимущества перед ним. Но это не означало, что Зекери сдастся просто так. Он поднял ребенка на плечо и пощекотал спинку.

— Да, деточка. Твоя новая мама, конечно, постарается вернуться к старому другу, — сказал он, обращаясь к ребенку.

Малыш был сыт, и Зекери устало откинулся на спинку кровати, наблюдая, как младенец, лежащий на его груди, пытается приподнять головку, чтобы заглянуть ему в лицо. Сто раз в своей жизни он думал, что вот хорошо бы иметь сына, мальчика, чтобы любить, учить его и учиться у него, наблюдать, как он растет и мужает. Это было бы похоже и непохоже на то, как он относился к Стеффи. Его отец часто намекал на «продолжателя рода», внука. Несмотря на то, что был без ума от своей внучки. Он умер, когда той было всего два года, и прежде, чем у Зекери со Сью начались серьезные неполадки в семейной жизни, и ни о каких продолжателях рода не могло уже быть и речи.

Выйдя из ванной комнаты переодетая в свежую одежду, Элисон сразу же увидела их обоих. Сытый Адам возился на животе Зекери.

— Твоя очередь! — сказала она.

Он оценивающе оглядел ее с ног до головы. На ней уже не было рубашки Джейка, теперь она была одета в чисто-белую крестьянскую блузу, подаренную ей Нак, просторную и удобную.

— Ты выглядишь просто потрясающе! Может, мы это событие как-то отметим?

Полегче, Кросс, остановил он самого себя. Не надо необдуманных слов.

— Как насчет совместного ланча?

Она вспыхнула.

— Ланч — это то, что надо!

— Хорошо, — сказал он, усмехаясь, и показал широким жестом на свои покупки, разложенные на колченогом столе. — У нас есть детское питание — целых десять банок и одна открытая, у нас есть две дюжины подгузников, у нас есть склянка спирта и бинты, а также детская присыпка. И, наконец, у нас остались деньги как раз на один ланч. Да, я чуть не забыл, я дозвонился Райдеру!

Она уставилась на него с изумлением. И все это он успел сделать, пока она принимала ванну?

— Профессор был на раскопках, я говорил с Ив.

Он внезапно замолчал, тут же пожалев, что упомянул имя Ив в разговоре с ней.

— Райдер сообщил гватемальским властям еще во вторник вечером, что мы пропали. Непогода помешала снарядить экспедицию вчера на наши поиски. Телефонная линия не работала вплоть до сегодняшнего утра.

Элисон глядела на него, но каким-то пустым, невидящим взглядом.

— Вуди тоже была поблизости, и я поговорил с ней. Она очень беспокоилась о тебе, но я сказал ей, что ты в лучшей форме, чем даже я сам.

При упоминании о Вуди взгляд Элисон потеплел и обрел прежнее выражение. Зекери удивлялся, как это она умела включать и выключать себя.

— Вуди уже выздоровела?

— Кажется, у нее все в порядке. Она сказала, что полковник растянул связки на стопе, когда садился в рыбачью лодку, и теперь она ухаживает за ним, — Зекери протянул Элисон Адама и встал с кровати, чтобы, в свою очередь, принять ванну.