— Я не хочу оставлять его так, — сказала она. — Я здесь — чужая, как пришелец из иного мира. Не он пришел в мой мир, а я нарушила его покой. Я наступила на него. Ты сможешь достать его из куска мыла?

Но сочувствие Зекери не распространялось на безобразные существа вроде скорпионов.

— Ты шутишь?

И видя ее полную серьезность, он выковырял щепкой жесткое тельце скорпиона из липкой массы. Брошенный на пол пещеры, скорпион начал слабо и медленно ползать кругами по песку, прихрамывая, на его лапки, покрытые белым налетом мыла, налипла грязь. Зекери видел по ее лицу, что она расстроена такой беспомощностью жалкой твари, поэтому Зекери, проникшись милосердием, вынул мыло из мыльницы и наполнил ее водой. Он затолкал туда скорпиона и пару раз сильно встряхнул закрытую пластмассовую коробочку, как бы в отместку этой твари за содеянное. Наконец, отмытый скорпион был заново отпущен на пол пещеры. В состоянии полностью управлять всеми частями своего тельца, он быстро забрался под валун, а Зекери сверху присыпал его горстью песка и немного притоптал ногой.

Поглядывая на Элисон, он усмехался.

— Ну, ты довольна?

— Я знаю, ты думаешь, что я сумасшедшая…

— Да нет, просто немного с приветом, — поддразнил он ее.

Младенец, наконец, выпустил соску изо рта, он был сыт и начал тоненько хныкать и икать.

— Что с ним? — всполошилась Элисон.

— Воздух попал в желудок. Ты знаешь, как сделать, чтобы он рыгнул?

— Я видела, как это делает Луизита, — сказала она неуверенно.

— Возьми его на плечо и легонечко похлопай по спинке, — сказал Зекери.

Она положила ребенка грудкой на свое плечо, и он перестал хныкать, чувствуя ее легкую ладонь, поглаживающую его по спинке. Адам рыгнул, и Элисон обрадовалась, что ей все удалось как надо. Дети для нее больше не были непознаваемой таинственной областью. Молоко с воздухом входит внутрь организма, а затем молоко остается, а воздух уходит. «Я сумела справиться с этим», — думала она, чувствуя необычайную гордость.

— Я вспомнил свою девочку. Когда она родилась, я думал, что с ума сойду от страха за нее. Но хотя они и хрупкие, они не бьются, как стекло, и они такие же люди, как и ты, хотя сначала этого не понимаешь, — Зекери не мог скрыть в голосе тоски по своему ребенку. Боже, как хорошо увидеть снова Стеффи, подбросить ее в воздух, растормошить, чтобы она хихикала и визжала от восторга.

Элисон заметила нотку тоски в его голосе и была поражена этим. Он не говорил ей, что был когда-то женат. А Зекери вдруг понял, как много он еще должен рассказать ей.

— Я в разводе, — и он торопливо сменил тему — об этом не расскажешь и за несколько часов, а им оставались минуты. — Мы должны уходить. А где эта тварь?

Зекери подсыпал песка вокруг валуна и свернул спальный мешок Элисон. Ну и выбрал он время, чтобы сказать ей о своем браке. Но что сделано, то сделано. И Зекери начал обдумывать главную проблему: как достать джип. Спальник скорее всего тоже угодит под колеса. С его помощью, а также с помощью одеял, веток и кустов из завала они так или иначе должны вытащить проклятую машину.

Высоко на склоне каньона беспокойно ворочался ягуар, подставляя влажные участки шерсти яркому солнечному свету. Из пещеры — через узкую щель за его спиной — доносились до тонкого слуха зверя звуки, издаваемые непрошенными гостями. Характерные запахи человеческих существ, перемешенные с хорошо знакомым запахом пещеры, подымались к нему, восходя с потоками воздуха по известковому древнему лабиринту, у входа в который и затаился ягуар.

Плач ребенка, а также его запах возбуждали гигантскую кошку, привлекали ее, манили к себе. Ягуар был голоден, а дорога к еде — хорошо известна ему и свободна. Закончив свой туалет, хищник помедлил еще одно мгновение, сверкая холодными черными зрачками глаз в ярком свете полуденного солнца. Наконец, он повернулся и, работая мощными лопатками, двинулся по давно знакомым туннелям, совершенно бесшумно, в полной темноте, следуя на запах пищи.

На переправе через реку Луизита с рюкзаком в руках тяжело прыгала с валуна на валун, шлепала босыми ногами по мелководью, добираясь до другого берега. Там она бросила рюкзак и вернулась за своим чемоданом. Отсюда, от переправы, ей хорошо был виден вход в пещеру, но американца на пороге не было. Он, наверное, любезничает со своей женщиной, решила Луизита. Она улыбнулась. Луизита видела сегодня утром, как эти двое целовались, и даже немного позавидовала им. Со дня поездки на руины между американцами произошло что-то: сперва не было заметно никакой особой симпатии их друг к другу. Скоро они, наверное, будут спать вместе и наделают много хорошеньких детишек.

Она еще раз взглянула на склон каньона, где недавно видела ягуара, но того уже не было там. И Луизита быстро пробормотала еще одну горячую благодарственную молитву… Деревья в ущелье покачивались под легким ветерком, чуть поскрипывая, и их листья роняли дождевые капли на мягкую лесную почву. С ребенком будет все в порядке, Балум и добрый человек позаботятся о нем. Она подхватила свой чемодан и быстро начала переправляться на другую сторону. Там Луизита опустила свою ношу рядом с рюкзаком и застыла на месте.

В пятнадцати футах от нее стояли Паоло и ухмыляющийся от удовольствия крысиной ухмылкой Альберто. Бандиты бросились к ней. Она повернулась и побежала по мелководью к валунам на стремнине. Ужас ледяной рукой сжал ей горло. Ребенок! Прыгая почти вслепую с валуна на валун, она споткнулась о камни у самого берега и упала на щебень, содрав кожу на коленях и ладонях.

Альберто схватил ее за лодыжку, и она опять растянулась на земле. Извиваясь и барахтаясь, она оттолкнула его ногой, вложив в удар все свои силы. Корчась от боли на усыпанном гравием берегу, она все-таки поднялась на ноги и побежала во весь дух к пещере. Паоло — следом за ней.

Держа на руках ребенка, Зекери медленно шагал рядом с Элисон, двигавшейся очень осторожно, бережно ступая на поврежденную ногу. Дойдя до выхода из пещеры, он вдруг увидел Луизиту, мчащуюся очертя голову по берегу реки. Ее преследовали два человека, и один из них, Альберто, уже почти настиг ее.

— Черт возьми! Они уже здесь, — Зекери отдал ребенка Элисон, затем нащупал в рюкзаке фонарик. — Возьми вот это и спрячься в глубине пещеры, как можно дальше.

Он снял свою куртку и набросил на плечи Элисон, а затем положил пистолет в кошелку Луизиты.

— Я еще не знаю как, но я остановлю их, — он сунул ей под мышку кошелку и одно из одеял.

Элисон побледнела от страха. До них доносились отчаянные крики Луизиты, бегущей по ущелью. Затем ее голос смолк. Элисон выглянула и увидела лежащую на земле женщину и двух перепачканных грязью парней, склонившихся над ней. Видя такую жестокость, она почувствовала прилив бешенства, придавший ей сил. Взглянув еще раз на злое решительное лицо Зекери, она повернулась и, инстинктивно двигаясь в самой тени сводов, зашагала вглубь, в отдаленные закоулки пещеры. Она думала только об одном, как спасти и сохранить ребенка. Эти люди угрожают прежде всего малышу, которого она держит сейчас на руках. Она убьет их, если они хотя бы попытаются дотронуться до мальчика!

В резком свете фонарика она увидела, что пещера круто поворачивает вправо, образуя известняковую камеру. Сюда явно просачивалась вода. Напитанный влагой песок устилал все помещение, а в центре возвышался огромный валун — как одинокий остров в океане. Свод камеры был низкий, чуть выше головы Элисон и ей казалось, будто она находится в иглу — эскимосской хижине, сделанной из прессованного снега. В самом дальнем углу камеры справа в полу было небольшое углубление — начало шахты, которая, похоже, вела наружу и выходила на склон каньона. Элисон чувствовала легкий сквознячок.

Она села на одеяло, спрятавшись за огромный валун в центре, кровь гулко стучала в висках, а сердце бешено колотилось. Она посветила фонариком в шахту. Свет терялся в глубоком черном туннеле, довольно узком. Элисон с трудом могла бы заползти туда. Она решила, что сделает это только в крайнем случае. Она не стала для себя расшифровывать это понятие «крайний случай». Когда он наступит, все и так будет ясно.