Эдвин хотел уехать и отвезти Лидию в Лоуфелл, но сэр Генри попросил его остаться.
— Вы тоже, моя дорогая, — обратился он к Лидии, устало глядя на нее. — Если только вы в состоянии вынести необходимость иметь что-либо общее с такой семьей, как наша. У нас сейчас будет скромная, тихая трапеза. Я не думаю, что Каролин спустится. За хозяйку побудет Дафна, она уедет позже, вместе с Хэлом и Сеси.
Лидия протянула руку и коснулась его плеча.
— Мы останемся.
— А мы пойдем, — сказал Фредди.
— Думаю, будет лучше, если и вы останетесь, — попросила Аликс, глядя на Майкла, который стоял рядом с Сеси, словно был готов в любой момент защитить ее.
Ветер стих, небо прояснилось, и одна за другой появились на небе яркие зимние звезды, не затмеваемые луной, которой еще только предстояло взойти.
— Сегодня не так холодно, — промолвила Аликс, отодвигая одну из тяжелых штор в гостиной, чтобы взглянуть на озеро. Оно лежало холодное, жутковатое в своей потусторонней яркости. Мир вне времени и эмоций, не говоря уже о человечестве. Спокойный, безмятежный.
— На той стороне, там, где огни, катаются люди, — заметил Эдвин.
— Стараются выжать все, что можно, из замерзшего озера, на тот случай, если действительно на подходе ненастье. — Аликс опустила штору обратно. — Однако я бы предпочла быть внутри.
— Странно, — усмехнулся Хэл. — Драма окончена, полиция приезжала, правда о Джеке всплыла наружу, а у меня ощущение, что это не конец пьесы, а лишь антракт между действиями.
— Пощади нас! — воскликнул Эдвин, сидевший в глубоком кресле со стаканом бренди в руке. — У меня тоже такое чувство, что похороны состоялись, но только затем, чтобы обнаружилось, что тела-то и не было.
Вошла Джейн. Как и остальные Ричардсоны, она переоделась к обеду, будто соблюдение привычных условностей могло вернуть жизнь в нормальное русло. На ней было платье цвета темного винограда, а не обычный ее вечерний наряд, виденный ими раньше. При ходьбе оно водоворотом закручивалось вокруг ее лодыжек. Джейн обвела взглядом комнату, потом закрыла за собой дверь с мягким, отчетливым щелчком.
— Я хочу рассказать вам кое-что, не предназначенное для чужих ушей. — Она села в широкое кресло возле камина и вынула из вечерней сумочки золотой портсигар.
— Мне уйти? — спросил Хэл.
— Нет. Ты знал Джека. Тебе надо это услышать.
Эдвин бросил на нее настороженный взгляд и поспешил наклониться к ней с зажигалкой. Она предложила ему сигарету, и он взял.
— Аликс?
— Нет, спасибо. Не перед обедом.
Сигареты в гостиной! Неужели Снежная королева побеждена и отныне может цвести весна? Аликс сомневалась. У бабушки найдется много чего сказать, если она уловит даже слабый запах сигаретного дыма.
— Я звонила Люси, — начала Джейн. — У нее есть подробности о дезертирстве Джека: она наконец-то выудила все из своего мужа. Он взял на себя труд поговорить с бывшим полковником того полка. Он командовал в тысяча девятьсот семнадцатом, когда все это произошло. Похоже, Джек дезертировал не потому, что струсил. Он сбежал, поскольку ему, вероятно, грозил трибунал.
— А разве не это всегда грозит дезертирам? — удивилась Аликс. — Или их обычно расстреливают на месте?
— Нет, трибунал явился причиной его побега, а не следствием. Местную девушку, француженку, практически подростка, изнасиловали и избили. Она возложила ответственность на Джека. Он, конечно, все отрицал.
Аликс почувствовала, что у нее в легких не хватает воздуха, и была вынуждена сделать усилие, чтобы вдохнуть.
— О Боже! Это убьет дедушку.
— Не убьет, — произнесла Джейн. — Он не узнает об этом. Никто ему не расскажет. Люси беспокоится по поводу Генри так же, как и вы, и собирается использовать все имеющееся у нее влияние, чтобы утаить эти сведения. Все это случилось давно, тем более во время войны, никому не нужно трясти грязное белье.
— А Урсула? — промолвила Утрата. — Как быть с Урсулой?
Наморщив лоб, Аликс посмотрела на сестру. Неужели Утрата не поняла, о чем речь? При чем здесь ее подружка?
— А кстати, где она? — Джейн огляделась. — Не здесь, надеюсь. Это чисто семейное дело, а я уверена, что она все заносит в свой дневник.
— Нет, я имею в виду нападение на Урсулу, у озера. Вам не кажется…
Утрата ухватила суть быстрее, чем остальные. Со своей, холодной ясностью ума, которой Аликс так завидовала, она добавила в обсуждение новую порцию ужаса.
Присутствующие переглянулись. Эдвин мрачно произнес:
— Боюсь, что Утрата права.
— Это могло быть совпадением! — возразила Аликс. — Я имею в виду тот случай во Франции. Обвинение со стороны молодой девушки против британского офицера могло быть нарочно сфабриковано. Или, например, она с ним спала; а потом ее семья подняла шум. Такое происходило на войне.
— Он был человеком, склонным к насилию? — спросил Эдвин. — Ты знала его, тетя Джейн.
Так же как и Хэл, подумала Аликс. И, судя по выражению его лица, он был готов признать, что Джек напал не только на ту девушку в далекой военной Франции, но и на другую, в нынешнем, 1936 году, здесь, на озере.
Джейн с минуту помолчала, прежде чем ответить:
— Джек всегда имел пристрастие к молоденьким девушкам. К уязвимым, беззащитным девушкам.
— Тогда нам определенно лучше держать рты на замке с нашими подозрениями, — произнес Эдвин. — Дело принимает худший оборот.
— Разве справедливо будет не сообщить Урсуле? — воскликнула Утрата.
— Не будь дурочкой! — резко прозвучал голос тети Джейн. — Не смей говорить ей ни слова, Утрата. И ты, Аликс. Хотя бы ради своего деда, если не ради других.
— Ты сказала тете Труди? — спросил Эдвин у тетки. — Я полагаю, дядя Сол и так все это знал.
— Сол не знает, и я не стану ему рассказывать. Это только заставит его удариться в новую серию яростных оправданий своего брата. В том, что касается Джека, он поет с голоса Каролин, а я больше не могу этого выносить. Я не стану пока сообщать Труди, потому что в данный момент она выглядит больной. Вы трое наиболее далеки от Джека — вы его не знали, и не испытываете к нему смешанных чувств, как родители, брат и сестра. Впрочем, это не явится потрясением для Труди. Джек был необузданным с детства.
В комнату с подносом напитков вошел Роукби.
— Кто-нибудь хочет коктейли? — спросил Эдвин. — Роукби, мы предоставляем тебе их смешать.
— Разумеется, сэр.
— Дедушка показывает Лидии печь! — объявила Утрата.
Хэл расхохотался, и через секунду, прекрасно осознавая всю нелепость этой реакции, Аликс тоже засмеялась.
— Какое развлечение для Лидии!
— Нет, спасибо, Роукби, — сказала Утрата. — Убери от меня лаймовый сок. Я ненавижу лайм. Тетя Джейн, как вы думаете, ничего, если я выпью коктейль?
Джейн повернулась к Роукби.
— Налейте коктейль мисс Утрате.
Спад нервного напряжения и наслаждение от расслабляющего действия коктейлей долго не продлились. Аликс смаковала поданный ей Роукби дурманящий напиток, когда дверь открылась и в гостиную вошла леди Ричардсон.
Как осмелилась она присоединиться ко всем после того, что случилось сегодня днем? Аликс уже заключила, да и все так поняли, что бабушка будет обедать в своей комнате. Но ничего подобного, вот она, перед ними, и тоже в вечернем платье.
— Ее лицо точно высечено из мрамора, — шепнула Аликс Эдвину. Эх, лучше бы бабушка осталась наверху!
— Мраморное надгробие, — кивнул Эдвин.
Аликс увидела, как Утрата, взглянув на бокал в своей руке, поспешно проглотила остаток напитка. Роукби тотчас незаметно убрал бокал и заменил его на стакан с лаймовым соком. Бабушка как будто не заметила сигаретного дыма.
Дядя Сол потирал руки — совершенно в дурацкой манере, как подумалось Аликс. Он подошел к окну и приподнял занавеску.
— Тучи быстро сгущаются, — объявил он. — Я подумал, что они полностью рассеялись, но, судя по всему, нас ждет настоящая буря.
