— Почти каждый год, особенно в детстве. Изабел, сестра Аликс, была из нас лучшей: она могла делать на льду все, что угодно, выписывала любые фигуры. Она вообще была искусна в стольких вещах: хорошо каталась на лошади, была замечательным имитатором, мастерски изображала людей, отлично стреляла. Ричардсоны не увлекаются охотой, сэр Генри больше рыболов, чем охотник, и Изабел ходила пострелять с нами. Наш егерь утверждал, что она лучше обращается с ружьем, чем любой Гриндли, — Сеси неторопливо выписала восьмерку на гладком участке льда. — Бедная Изабел!

— Она являлась вашей близкой подругой?

— Изабел была несколькими годами старше, так что близкой — нет. — Девушка пожала плечами и качнулась на ребре конька. — Давайте не вспоминать прошлое.

— А кто-нибудь владеет этим островом? — спросил Майкл, когда Сеси, сделав вираж, пустилась в объезд большого куска суши.

— Сэр Генри.

— Значит, и пристань тоже принадлежит ему. Может, воспользуемся этим обстоятельством, посидим на мостках и выкурим по сигарете?

— Мы закоченеем! — предостерегла Сеси. — Вместо нас обнаружат два жалких куска льда.

— За такое короткое время — нет.

— Я бросила курить.

— Помню. Но вы сейчас на свежем воздухе, поблизости нет ни предполагаемого пациента, ни старшего врача. Позвольте вам помочь.

Прежде чем Сеси успела возразить, Майкл взял ее обеими руками за талию и, приподняв, усадил на деревянный причал, более высокий, чем тот, что располагался у отеля. Потом, подтянувшись, сел сам. Достал портсигар, похлопал себя по карманам в поисках коробка спичек и зажег обе сигареты.

— Что с вами? — спросил он, участливо глядя на Сеси. — Беспокоитесь об Урсуле?

— Нет, это другое.

— Можете не отвечать, если не желаете.

— Вы не из болтливых и, мне кажется, не станете сплетничать.

Майкл дипломатично молчал. Он не хотел, чтобы ему доверяли секреты, но сознавал, что Сеси что-то гнетет, и был тронут ее намерением довериться ему.

— В моей работе привыкаешь держать язык за зубами, — обронил он.

Сеси одарила его улыбкой.

— Разумеется. Хотя это скорее семейный секрет, чем государственный. Сегодня утром мне звонила Аликс. После того как мы вчера уехали, они с Эдвином просматривали какие-то старые бумаги — не спрашивайте меня зачем — и кое-что выяснили по поводу смерти своей матери.

— Она ведь, кажется, умерла в Америке? В дорожной аварии, вместе с дочерью. Сразу после рождения Утраты?

— А, вот в этом-то все и дело. Как выяснилось, Хелена Ричардсон умерла до рождения малышки. Это был ребенок Изабел, а не ее.

Затягиваясь сигаретой, Майкл обдумывал услышанное.

— То есть настоящей матерью являлась Изабел, а Хелене предстояло сыграть роль официальной?

— Да.

— Сколько лет было Изабел?

— Пятнадцатый год, когда она родила Утрату. Четырнадцать ей исполнилось за девять месяцев до рождения дочери. Девочка была зачата примерно в это время года, на Рождество.

Майкл присвистнул.

— Четырнадцать лет! Боже милостивый! Кто же отец?

— Неизвестно. — Сеси обвела взглядом вершины гор. — Сегодня горы будто нависают над нами. Словно надвигаются. Грозные и зловещие.

Майкл соскочил с мостков и теперь стоял на коньках, упершись одной рукой о бревна. В другой он по-прежнему держал сигарету.

— Пойдемте, — сказал он. — Найдем ту шапку с шарфом. И еще санки, да?

Сеси соскользнула на лед, присоединяясь к нему.

— Нет, Аликс сказала, что Сандерс уже сходил и все забрал.

— А где то место?

— Тут, неподалеку, где лодочный сарай. Мы объедем вон тот маленький мыс и увидим его. Вы раньше не бывали в этой части озера?

— Нет. Мы всегда катаемся с противоположной стороны, там, где солнце. Эта часть озера обычно в тени.

Сейчас они как раз въезжали в тень, отбрасываемую окружающими холмами.

— Вон лодочный сарай! — крикнула Сеси, первой вылетая из-за мыса. — Вперед! За мной!

Но Майкл не двинулся за ней. Он вдруг так резко остановился, что едва устоял на ногах.

Сеси не смотрела назад и затормозила, только когда аккуратно подкатила к участку галечного берега. Со смехом обернувшись, она обнаружила, что Майкл все еще далеко.

— Майкл, почему остановились, давайте скорее! — Сеси заметила выражение его лица, и ее улыбка погасла. — Эй, в чем дело? Что с вами? У вас такой вид, будто вы увидели привидение.

После завтрака Дафна ухватила Хэла за пуговицу и произнесла:

— Сегодня утром мы идем в «Уинкрэг» повидать Генри.

Хэл насторожился. Что задумала его тетка?

— Буду счастлив составить тебе компанию. А есть какая-то особая причина для нашего визита?

— Мне нужны его мозги. Держу пари, он знает кое-что интересное о бизнесе Гриндли и еще больше — о том, что в наше время скупают немцы и для каких целей. Не пойму, почему я раньше не догадалась.

Хэл не очень верил, что его крестный прольет свет на предполагаемую продажу. Хэл считал деловые связи с немцами нежелательными, но не опасными. Однако если Дафна верила, что рейх должен извлечь выгоду из приобретения фарфоровой фабрики, то что бы он ни сказал, не убедит ее в обратном. Она не даст согласия на продажу; сам же он мог бы согласиться, а мог и нет. Эта история начинала ему надоедать — так же как и братья. Хэл полагал, что в конце концов продаст им свои акции, по крайней мере братья не будут больше его допекать.

— Я велела своему шоферу подать машину через полчаса.

— А сэр Генри знает, что мы придем?

— Да. Во всяком случае, я оставила сообщение Роукби, а в отличие от здешней челяди он способен передать его по назначению.

Пурпурный «роллс-ройс» подвез их к дверям «Уинкрэга», лакей в пурпурной ливрее сошел со своего водительского сиденья и, обойдя машину, через мгновение открыл пассажирскую дверь для облаченной в пурпур Дафны. Хэл последовал за ней, подмигнув шоферу. На крыльце возник Роукби, чтобы их приветствовать.

— Доброе утро, мистер Хэл! Прежде чем вы отправитесь к сэру Генри, мисс Аликс хотела бы перемолвиться с вами словом. Она в новой утренней комнате, если вы соблаговолите. Третья дверь налево, сэр.

— Я присоединюсь к вам с Генри через минуту, Дафна, — сказал Хэл. — Введи его пока в курс дела.

— Хорошо, но не позволяй Аликс слишком тебя задерживать. Я хочу, чтобы ты узнал мнение Генри, и не желаю потом выслушивать комментарии, будто я неправильно поняла его или он не ухватил ключевые моменты.

Хэл удалился в новую утреннюю комнату, славившуюся тем, что она вдвое превышала размером старую, а прабабка Аликс поместила туда всю мебель, которую приобрел ее супруг, путешествуя по Китаю, добавив в качестве завершающего штриха китайские обои и освещение. Комната подавляла, но Хэл, изумившись при виде этого великолепия, решил не обращать внимания на декор.

Аликс сидела на краешке кресла, обитого красным шелком с драконами. Она хмурилась и курила сигарету с таким видом, словно от этого зависела ее жизнь.

Хэл закрыл за собой дверь и спросил:

— Что-то случилось?

— И теперь вы понимаете, — закончила Аликс, — это объясняет то, что случилось в тысяча девятьсот двадцать первом году: почему мама уехала с Изабел.

Далеко не все, подумал Хэл.

— А что известно насчет Изабел?

— Дядя Сол, который, как оказалось, все время был в курсе, что Утрата дочь Изабел, утверждает, что та умерла в родах.

— Вы ему верите?

— Да, ведь она была очень молода и к тому же в ужасном состоянии из-за смерти мамы, не говоря уже о естественном страхе перед родами. Я не могу спокойно думать об этом.

Хэл усмехнулся. Если бы Сол сообщил ему, что сегодня вторник, он предпочел бы посмотреть на календарь, чтобы удостовериться.

— А леди Ричардсон знает о вашей находке? Вы считаете, это была ее идея — удалить из дома Изабел и выдать Хелену за мать Утраты?

Аликс пожала плечами.