— Прошу меня извинить, но там телефонный звонок, который я не хотела бы пропустить. Всего доброго, мистер Рексхем и мистер Керр, нет, разумеется, доктор Керр, не так ли? Сеси, пожалуйста, передай мой привет родителям.

Аликс откинулась назад и вывернула шею, чтобы увидеть, как бабушка величественной поступью покидает гостиную. Чтобы бабушка отвечала на телефонный звонок посреди чаепития? Неслыханно. Кто же заслужил подобное внимание? Она увидела, как Эдвин смотрит на закрывающуюся за бабушкой дверь, и поняла: брат задается тем же вопросом. Он обернулся и улыбнулся ей, слегка пожимая плечами, намекая, что представления не имеет, кто этот таинственный абонент.

— Еще чаю? — спросил сэр Генри, делая жест рукой в сторону столика на колесах. — Роукби, я уверен, молодые люди с удовольствием выпили бы. Вы уже успели вдоволь покататься на коньках? Доводилось ли вам бывать в этих краях прежде, когда озеро застывало?

— Мне ни разу, сэр, — ответил Фредди. — Но вот Майкл был здесь шестнадцать лет назад, мальчишкой, и говорит, что тогда оно было замерзшим.

— Правда? В самом деле? — обрадовался сэр Генри, обращаясь к Майклу. — С родителями, как я понимаю? Где вы останавливались?

— Я не очень хорошо помню, — ответил тот. — Я тогда свалился с воспалением легких, и мои воспоминания о той поре довольно смутные.

— Да, да, коварная вещь — пневмония. Надеюсь, вы и Фредди придете отобедать с нами, пока находитесь тут? Я хочу побольше услышать про авиаконструкторский бизнес.

Майкл окликнул через стол Фредди, который снова углубился в разговор с Сеси:

— Сэр Генри приглашает нас как-нибудь у них отобедать!

— Северное гостеприимство, — сказал Фредди. — Очень любезно с вашей стороны, сэр. Мы с удовольствием придем. А вот мисс Гриндли приглашает нас на бал в «Гриндли-Холл».

— Твоя тетушка, осмелюсь предположить, будет рада иметь на балу еще двух человек, — заметила Джейн.

Что, как поняла Аликс, означало: правильно ли сделала Сеси, что пригласила людей на бал?

Сеси тоже сообразила, что имеет в виду Джейн.

— Все в порядке. Ева сказала, что мне предписывается приглашать любых здешних знакомых. Сама она не знает столько людей нашего возраста, но хочет, чтобы Розалинд имела возможность познакомиться с молодыми мужчинами.

— Не слишком-то радуйтесь, Фредди, — вмешалась Урсула. — Она просто омерзительная!

— Урсула, ты не должна обращаться к людям по имени, — сделала ей замечание Сеси.

— О, Фредди не возражает. Правда, Фредди?

После того как леди Ричардсон покинула гостиную, Утрата неторопливо приблизилась к фортепьяно и теперь тихонько наигрывала что-то для себя. Ранее Аликс спрашивала сестру, пользуется ли она стоящим в гостиной роялем, но Утрата отрицательно покачала головой: нет, и едва ли вообще придется, она предпочитает практиковаться на пианино в своей старой детской, где никто ее не слушает.

— Если бы я играла здесь, пусть даже бабушки в тот момент не было бы рядом, Липп все равно наябедничала бы на меня, ты же ее знаешь. Жаль, что я не могу на нем играть, это очень хорошее фортепьяно. Тетя Труди следит, чтобы Роукби поддерживал его в настроенном состоянии на тот случай, если мне когда-нибудь удастся сесть за него. Это так мило с ее стороны.

Труди тоже подошла и встала за спиной Утраты, подбадривая девочку.

— Сыграй нам, Утрата! — крикнула ей со своего места Аликс. — Какие-нибудь веселые рождественские гимны. А почему бы нет? Ведь сейчас Рождество.

Напряженное лицо Утраты просветлело, и она заиграла рождественскую песню «Плющ и остролист», затем импровизировала на этой теме, а потом перешла к следующей, «Заздравной».

— Воскрешает воспоминания, — сказал Хэл, шагнув к Аликс, чтобы помочь ей подняться со стула.

— Дух Рождества не очень-то чувствуется сейчас в «Уинкрэге». В ваше время тоже так бывало? — Вопрос прозвучал резко, хотя она хотела лишь удержать дистанцию.

— О, я помню пару-тройку веселых праздничных сезонов.

— Когда были живы мои родители?

— Да. Хелена умела создать и поддержать рождественский дух. Я уверен, праздники вашего детства были очень счастливыми.

— Однако продлилось это недолго. Нет, не нужно извиняться, я просто констатировала факт, вовсе не ища сочувствия.

— А я не собирался его предлагать. Вот ваша трость. Вам лучше не пытаться ходить без нее, а не то упадете, и тогда мне придется помогать вам встать, а вам придется испытывать благодарность за мою непрошеную помощь.

Когда Аликс проснулась, ее мысли были заполнены красным платьем, точнее, вечерним красным платьем Утраты.

Почему? Таков был увиденный ею сон — подробностей она не помнила, осталось лишь воспоминание о том, что у сестры на шее было надето гигантское ожерелье из ракушек, и о том, как она думала: до чего же оно здесь неуместно. Нанизанные на нитку ракушки — явно из той коллекции, что находится в длинной галерее; приснится же такая чушь!

Тем не менее сон породил вопрос. Какие драгоценности следует надеть Утрате с красным вечерним платьем, купленном ими в Манчестере? У него не очень низкое декольте, но на шею что-нибудь требуется. Имевшиеся у девочки украшения под стать остальной одежде. Ожерелье из ракушек, пожалуй, более подходящее.

Кто-то протопал мимо двери, возвращаясь из ванной комнаты, — вероятно, Утрата. Аликс выскользнула из постели и, открыв дверь, окликнула удаляющуюся сестру.

Влажная после мытья Утрата, с волос которой капала вода, в омерзительном фланелевом халате и с губкой в руке, оглянулась.

— Ой, извини, Аликс, я тебя разбудила?

— Нет. Зайди на минутку. Где ты откопала этот ужасный халат?

Утрата осмотрела себя.

— Жуткий, правда? Его мне отдала бабушка, мой на меня не налезает, а я не позаботилась подыскать какой-нибудь другой.

— В жизни не видела ничего столь унылого. Какие украшения у тебя есть для бала?

— Серебряный медальон, — с готовностью ответила Утрата. — И несколько стеклянных браслетов.

Аликс выдержала паузу.

— И все?

— Вы же с Эдвином мне его подарили.

— Это было уже давно.

— Я постоянно его ношу.

Но только не на бал, нет, сказала себе Аликс.

— Тебе нужно что-то более броское, подходящее к новому платью.

— Теперь я уже жалею, что купила его, хотя сначала оно мне понравилось. Я знаю, что бабушка, увидев меня в нем, заставит его снять, и придется мне перелезать в мою старую кисею. Или вообще не пустит, — мрачно добавила она.

— Не настраивайся на худшее.

— Разве не так всегда случается, когда имеешь дело с бабушкой?

Аликс открыла свою шкатулку с драгоценностями. У нее было несколько славных вещичек, которые она купила сама или получила в подарок от воздыхателей. Но ее вкусы тяготели к модерну. Ничего такого, что бы действительно годилось Утрате. К тому же Утрата высокая и широкоплечая. Ничто нежное и изысканное не подойдет ни к ней, ни к тому платью.

Она закрыла коробку.

— Предоставь это мне.

А ювелирные украшения их матери? Ей вспомнились слова бабушки, что Невилл покупал Хелене драгоценности. И несомненно, у нее были и собственные, еще со времен девичества. Бабушка должна знать об этом, но Аликс не чувствовала желания подступаться к ней с данным вопросом. Сначала она спросит дедушку.

После завтрака он находился в своем кабинете, занимаясь бумагами, и очень обрадовался ее появлению.

— У тебя уже начал возвращаться на щеки румянец; это благодаря превосходным трудам кухарки. Добротная пища тебе на пользу. Вы, девушки, живущие в Лондоне, не следите за собой.

Аликс не хотелось опять слушать о том, как было бы хорошо, если бы она навсегда возвратилась в «Уинкрэг».

— Дедушка, а где мамины драгоценности?

В его выцветших глазах появилось настороженное выражение, но голос был спокоен и небрежен. Необходимость на протяжении всей жизни иметь дело со сложными вопросами сделала его виртуозом. Он ответил, выждав паузу, и Аликс поняла, что ничего не достигнет этим разговором.