— Разрешите, товарищ полковник? — лейтенант поднял руку, как ученик на уроке. — Внизу роботов нет. Только в двух главных галереях.

— Резонно, — кивнул полковник. — Можно, конечно, спустить на лифте, но канительно, и вообще нет уверенности, что этот фрукт все еще там. Что же нам предпринять…

Офицеры молчали. Командир не спрашивал, а размышлял вслух.

— Не исключена возможность диверсии, — решился вновь напомнить о себе Елисеев.

— В руках у него я ничего не заметил, — Бурмистров хитро прищурил глаз. — Что из этого следует? А то, что мину он мог запихнуть только в задницу.

Шутка была встречена сдержанным смехом.

— Отставить. Не вижу повода для веселья. Поисковым группам приданы солдаты с миноискателями. Только толку от них, как от козла молока… Что ж, другого выхода я не вижу. Включим звуковую сигнализацию, но не всю, а постепенно, от помещения к помещению. Где прозвенит, там и будем искать. Тележки должны быть в полной готовности. Мы его все-таки зажмем, сукина сына. — Он придвинул к себе микрофон трансляции. — Удвоить посты, поиск прекратить, но оставаться на местах.

Назначив ответственных за этажи, полковник спрятал кассеты в сейф.

— Операцию начнем точно в восемь. Прошу сверить часы. Ответственным за включение назначаю лейтенанта Компанейца. Отправляйтесь на пульт, лейтенант. Разберетесь там, что к чему, и доложите о готовности. Все свободны… Вас, товарищ майор, попрошу задержаться.

Елисеев вскочил, вытянулся и медленно, словно ему внезапно изменили силы, опустился обратно на стул.

— Не в службу, а в дружбу, Кондрат Пантелеевич, — с улыбкой обратился к нему полковник, — возьмите проводников с собаками и прочешите окружающую территорию. Не с неба же свалился этот ангел без крылышек? Какой-то след должен оставить?

— Парашют! — озарился догадкой майор.

— Парашют, — охотно согласился Бурмистров. — Нельзя исключить, хотя в таком случае он свалился именно с неба.

— Есть одна заковыка, товарищ полковник. Собачкам сначала надо понюхать, ну, какую-то вещь, а то как же искать без запаха?

— С запахом и дурак отыщет, — не дрогнув ни единым мускулом лица, возразил полковник, — а хорошая служебная собака должна найти парашют по одному наитию. В противном случае я разгоню все подразделение. За ненадобностью. Прошу выполнять.

Довольный тем, что сплавил с глаз долой дурака и зануду, снискавшего кличку Дуб трухлявый, Бурмистров взглянул на часы. До начала оставалось ровно четырнадцать минут. В самый раз для спокойного перекура. Как в той песне про космонавтов.

В отличие от звездных стартов, воспетых поэтами и композиторами, операция под землей была напрочь лишена какой бы то ни было романтики. «Прозвон», как выразился полковник, помещений, заняв сорок минут, не дал ощутимых результатов. Танцующий ниндзя либо покинул станцию, либо затаился в каком-нибудь закутке, неподконтрольном сигнализации. Таких мест, как убедился Бурмистров, оказалось предостаточно.

Из Москвы сыпались по прямому проводу нетерпеливые понукания и угрозы.

Но недаром говорят, что случайность — знак судьбы. Злоумышленника обнаружила уборщица тетя Катя. Заметив, что из-под двери женского туалета в галерее 2-Д просачивается струйка воды, старуха смекнула, что дело нечисто. Туалетом не пользовались месяца три и даже больше по причинам лопнувшей трубы, которую так и не удосужились починить: перекрыли вентиль, и будет. Поскольку служившие в секторе дозиметрического контроля дамы в погонах, а таковых было всего двое, с неудобствами смирились, про неисправность забыли. Упомянутые военнослужащие были вынуждены, переменив маршрут, бегать на верхний уровень к телефонисткам, и все ограничилось криво забитым гвоздем.

Вместо того чтобы ворваться в запретную дверь с криком и бранью, как того требовала ситуация, тетя Катя проявила похвальную бдительность. Оставив швабру с ведром в коридоре, она на цыпочках просеменила к ближайшему посту, откуда и позвонила непосредственному начальнику — старшему прапорщику Нечипоренко. Весть пошла по инстанциям.

В считанные минуты полковник, сопровождаемый двумя автоматчиками, влетел в коридор второго уровня. Остановившись перед дверью, украшенной силуэтом девичьей головки, он вынул пистолет и прислушался. Явственно различалось характерное журчание. Конец гвоздя, вырванного из филенки, был погнут.

Дав знак автоматчикам приготовиться, Бурмистров взвел затвор и, распахнув дверь ногой, первым ворвался в укромное место, сплошь выложенное белым кафелем чешского производства. Да так и застыл на пороге с «Макаровым» в руках.

Прямо в луже под умывальником на боку лежал мужчина лет тридцати, обтянутый с ног до головы трико из синтетики графитового оттенка. Вода хлестала из-под кабинок, разливаясь по всему полу.

Бурмистров выпрямил пружинно согнутые колени, снял с предохранителя и сунул в кобуру пистолет, размял напряженные пальцы.

— Переверните, — бросил солдатам.

Незнакомца, не подававшего признаков жизни, уложили на спину. Быстро прибывавшая вода уже заливала его бессильно упавшие руки. Опасность угрожала и новым ботинкам полковника.

— Несите в коридор, — кивнул он и, оставляя мокрые следы, направился к телефону. Соединившись с медпунктом, вызвал санитаров с носилками. Солдаты покорно волокли мокрое тело за командиром. — Положите, — указал Бурмистров на пол, — только осторожно. Встав на одно колено, пощупал пульс.

«Кажется, готов… С чего бы это?»

Решив, что во рту могла находиться ампула с ядом, попытался было разжать челюсти, но передумал, обратив внимание на синюю дискету, висевшую на тонком шнурке. Это и был тот самый квадрат, что засняла видеокамера.

«Рассказать — не поверят, а уж докладывать…»

Военврач, мобилизованный на год дипломант Второго мединститута, попытался прослушать сердце, затем, приподняв веко, включил фонарик. Радужка осталась неподвижной.

— Мертв, — уверенно констатировал он, поднимаясь с колен.

— Давно?

— Еще не успел остыть.

— Что-нибудь можно сделать?

— Не знаю… Попробуем.

— Тогда не теряйте времени! — полковник помог уложить тело на носилки. — Делайте, что хотите, но он нужен мне живым.

— Не слишком ли много требуете от нас? — с издевкой процедил медик. — Богу приказывать не пробовали?

— Выполняйте, лейтенант, — Бурмистров с трудом заставил себя сдержаться.

Идя рядом с носилками, он не сводил глаз с дискеты. Офицера ГРУ трудно чем-либо удивить, но это происшествие выглядело верхом идиотизма. А тут еще молокосос, который ненавидит военную службу и только и ждет, когда выйдет срок.

— Погодите, — остановил, вызвав лифт, санитаров и сорвал дискету со шнурка, продетого сквозь дырку в колесике.

В аэропорту вены задержали гражданина Азербайджана Исмаила Аливелиева, прибывшего из Ташкента. При нем находился стальной контейнер, упакованный в сумку-холодильник. Таможенный инспектор при просвечивании обратил внимание на металлический предмет и, не задавая лишних вопросов, включил радиационный дозиметр. Стрелка прыгнула за крайнюю черту.

С той поры как во Франкфурте-на-Майне арестовали серба, имевшего при себе свинцовую ампулу с плутонием, все международные аэропорты Германии и Австрии были оборудованы счетчиками Гейгера. Особенно строгому контролю подвергались пассажиры из стран СНГ. Единичные случаи нелегальной доставки обогащенного урана имели место и в прошлом, но плутоний, грозящий смертельной опасностью как для самого перевозчика, так и для окружающих, заставил ужесточить меры безопасности. Полиция и секретная служба быстро установили, что тем же самолетом летел и высокопоставленный чиновник Минатома. Возникла версия, будто официальная поездка явилась ширмой для нелегальной сделки с представителем одного из диктаторских режимов Ближнего или Среднего Востока. В газетах поднялась шумиха о так называемом «русском следе». Минатом выступил с резким опровержением. Как нельзя вовремя появилось сообщение, что инцидент спровоцирован германскими спецслужбами, дабы лишний раз обратить внимание своего правительства на контрабанду необходимых для производства ядерного оружия материалов.