- Что с тобой?- Вслед за ним вышла Лена.

- Милая моя,- Федор обнял ее.- Простишь ли ты меня когда-нибудь за все это, за жизнь цыганскую?

- Что ты?! Ты рядом, Данилка наш подрастает. Мне больше ничего не нужно.. Ты ведь знаешь, как мне тяжело было недавно.

- Странный у меня сегодня вышел разговор,- сказал Федор, продолжая улыбаться.- Сегодня я разговаривал с Мефистофелем. Он все знает, все может… Но нет у него такой малости, которая есть у нас. Знаешь, что это?

- Знаю,- в ответ ему улыбнулась Лена.- В его сердце нет любви. Иначе он не стал бы дьяволом.

- Да, милая. Все правильно,- Федор поцеловал ее, хотя сказать хотел совсем другое.

Он хотел сказать, что Мефистофель как и всякий титан на самом деле несвободен, нет для него выбора. А существование определено обстоятельствами. Зачем я здесь?- подумал вдруг Федор, чувствуя, что разгадка вновь ускользает от него.

В эту ночь он почти не спал. Сидел возле камина и курил сигарету за сигаретой.

Топка была черна и холодна. Связка дров так и осталась нетронутой.

Федор курил, вспоминал друзей и товарищей.

- А это как понимать?!- Лосик отошел на несколько шагов и присел на корточки. Только что выложенная перегородка на самом деле имела небольшой отрицательный угол наклона.- Брак гоним?!- С ненавистью процедил он.

Каменщики хмуро наблюдали за ним.

- Вам за что деньги платят?

- Не такие уж и большие деньги,- сказал было один из них.

- А это не мое дело!

Краем глаза Лосик заметил, как к бассейну рысцой бежит прораб.

- Это не мое дело!- Он разбежался и, вкладывая в удар вес всего тела, пнул по стене.

Свежая кладка накренилась и обрушилась почти до пола.

- Ах-ты ж, щенок!- Тот из каменщиков что был постарше подался вперед.

- Петро!- Окликнул его прораб.- Что же вы, Вадим Андреевич, так-то?!

Прораб был тучным человеком среднего роста, бег ему давался с трудом. Он отер рукавом вспотевшее лицо и с трудом перевел дыхание.

- Объясните мне, что вытворяют ваши рабочие?!- Лосик в упор посмотрел на прораба.- Основные работы должны быть закончены в срок, то есть до конца октября. Но это совсем не означает выполнение работы с браком!

- Вадим Андреевич, я бы вам все объяснил. Мы ведь тоже знаем свое дело.

- Меня ваши оправдания не интересуют. А на этих двоих я оформлю соответствующие бумаги.

- Петро!- Еще раз осадил каменщика прораб.- Поговорим позже!

- Не о чем тут разговаривать!- Лосик развернулся и пошел осматривать остальные стороны бассейна.

Он и в самом деле собирался сдать лагерь в эксплуатацию к ноябрю, чтобы зимний сезон можно было встретить во всеоружии.

Своды над бассейном уже полностью закрыли кровлей. Когда показывалось солнце, веселый блеск от его крыши разбегался по территории лагеря.

Работы в бассейне подходили к концу. В новом корпусе тоже полностью изменили интерьер. Каждая палата становилась отдельным номером. Старые корпуса перестраивали уже основательней, делали номера с отдельным выходом на улицу, чтобы более зрелые и состоятельные постояльцы не мешали друг другу. В столовой меняли оборудование, переделывали огромные обеденные залы под ресторан, гриль-бар и танц-пол.

Лосик старался успеть везде. Бывший пионерский лагерь менялся на глазах. После начала эксплуатации новое предприятие грозило составить конкуренцию лучшим базам отдыха не только области, но и всего региона. И курировал это строительство вчерашний беспризорник, голодранец без гроша в кармане.

За три месяца прошедшие со дня гибели жены и сына с ним произошла необратимая перемена. Мысль о том, что маленький бродяга смог достичь вершин, доставляла ему наслаждение. Словно страшные события, канувшего в прошлое лета, лишили его и души и сердца. То, что еще совсем недавно казалось ему заслуживающим внимания и заботы, сегодня для Лосика уже не представляло интереса. Он заразился чем-то похуже сребролюбия, с каждым днем для него все притягательней становилась мысль о возможной власти. Вероятно, окружение оказало влияние, тем более что он стал вхож в семью Вербицких. А в семействе главы города честолюбие не просто поощрялось, оно культивировалось. Но все же более весомыми оказались внутренние перемены. Однажды утром он вышел на балкон и понял, что не может больше выносить тяжесть выпавших ему испытаний, не может больше разрывать сердце на части, пытаясь спасти незнакомых ему чужих людей. Это можно расценить как наступление зрелости. Об этом можно было бы толковать так или иначе, оправдывая или осуждая. Но выбор был сделан.

Лосик обошел лагерь. При его появлении досужие разговоры смолкали, а лица рабочих становились брезгливо-безразличными. Где-то шагах в двадцати позади него тенью следовал прораб. Когда Лосик останавливался, он тоже принимался придирчиво осматривать свежую штукатурку или покраску стен. Прораб был похож на курицу-наседку, ревностно оберегающую свой выводок.

- Пал Василич, подойдите сюда,- Лосик из кучи строительного мусора выпнул несколько пустых водочных бутылок.

- Это сторожа,- пробурчал прораб.- Кто за ними по ночам смотрит…

- Прекратите выгораживать своих алкоголиков!

- Это не алкоголики, а рабочие люди!- С неожиданной запальчивостью выкрикнул прораб.- И свои деньги они зарабатывают тяжелым трудом!

- Меня чужие деньги не интересуют,- Лосик пристально посмотрел на плотников, выбиравших доски из неопрятной кучи пиломатериала.- Но первый же попавшийся с запахом будет уволен. Это я вам обещаю.

- Хорошо, Вадим Андреевич, я все понял,- кивнул прораб. Этот пожилой, умудренный опытом человек уже понял, что убедить собеседника в чем-то было практически невозможно.

- Пройдем в столовую,- предложил Лосик.- Честно говоря, мне не нравится как продвигается ремонт в вестибюле…

Когда Лосик вернулся к себе, время рабочего дня уже подходило к концу. Он позвонил Вербицкой, поговорил с ней минут пять. После этого закурил и подошел к окну.

Происходившее на улице его коробило. Строители явно прохлаждались, хотя работать им оставалось еще час без малого.

- Никакой дисциплины,- пробормотал Лосик.- Никакой ответственности.

Он сел за стол и принялся перебирать бумаги: накладные, ведомости, акты. Что-то подсчитывал на калькуляторе, недовольно приговаривая: "А это у нас что за неувязка?.. Ерунда какая-то получается!" Возможно, это продолжалось бы еще долго, к тому же через четверть часа должен был зайти прораб со сметой выполненных за день работ. Но за окном раздался мелодичный сигнал подъехавшего автомобиля. Лосик оторвался от своего занятия и с недовольным видом подошел к окну:

- Кого еще черти принесли?.. Федор?..

Верхошатцев вышел из машины и с видимым удовольствием расправил плечи. Лосик неожиданно разволновался, у него даже испарина на лбу выступила, и вышел навстречу гостю.

- Здравствуй, Вадик,- Федор поднялся на крыльцо и протянул для пожатия руку.

Они обнялись.

- Федор, что же ты не звонил мне? Я ведь уже думал, что не увижу тебя больше.

- Несколько раз звонил. Да тебя, видно, дома не было. Прости, не мог я раньше приехать. И о горе твоем узнал только спустя месяц.

- В прошлом уже все,- остановил его Лосик.- Я стараюсь не вспоминать. Ничего уже не изменишь.

- Да,- кивнул Федор и улыбнулся.- Смотрю, хозяйством обзавелся. Свободен?

- Минут через двадцать освобожусь. Подождешь?

- Мне спешить некуда. Сделал дело – гуляй смело!.. Прогуляюсь. Поблизости река должна быть, верно?

- Да, в той стороне.- Лосик показал на близкие заросшие густым сосновым лесом холмы.

- Фантастика! Какие живописные места!

Лосик с полуулыбкой проводил его взглядом. Верхошатцев был в своем репертуаре, раскланялся с попавшимися навстречу малярами, о чем-то поговорил с электриками. Судя по жестам, они за полминуты обсудили все достоинства местной рыбалки. После этого он еще на минуту задержался возле монументального панно на входе в столовую. И Лосик снова подумал, что раритет советской эпохи пора закрасить.