За окном мелькал все тот же индустриальный пейзаж с густыми клубами дыма, валившими из заводских труб, все те же дороги, освещенные редкими фонарями и не освещенные вовсе. То же низкое небо со светлым пятном, упавшим от земли на покрывало облаков.

Выбравшись за город, Федор съехал на обочину. Вышел из машины, запахиваясь в расстегнутую курточку. Изредка пролетали мимо грузовики и легковушки, свет от их фар скользил по дороге. Федор отошел от машины и прислушался.

Ветер бросал в лицо снежную пыль, и вскоре оно стало мокрым. За дорогой начиналось неширокое поле, за ним угадывался лес, круто взбиравшийся на высокий холм. Там на холме сумрачно и мощно гудели деревья, там поселился ветер.

Глаза у Федора вдруг заслезились. Он оглянулся и увидел яркий свет, услышал не ветер, а шум города. Слева за городом расплескалось море заводских огней, и по цепочкам красных фонарей можно было определить высоту труб. Издалека и завод, и город притягивали к себе. И даже отсюда чувствовалось, что где-то посреди города блистает праздничными огнями новогодняя елка. Небо над ней играло смутными сполохами света.

У Федора на мгновение перехватило дыхание, он судорожно вздохнул, вытер глаза и вернулся в машину.

Дорога вновь заскользила в круге света, закружила в танце бесконечных перемен. Федор вытащил из кармана кассету и поставил ее в магнитолу.

- "Здравствуй, Федор. Если ты слушаешь эту запись, значит, я не вернулся к вам. Но все что случилось со мной – справедливо. И речь пойдет не обо мне, а о тебе, Кочевник…"

- Снова тебя!- Крикнула из прихожей Галя. Игорь хлопнул собеседника по колену и поднялся с дивана.

- Извини, я сейчас.- Он вышел из комнаты. Легкое вино пьянило особенно приятно. В дверях столкнулся с женой, а она была чудо как хороша. Раскраснелась, глаза блестели, и строгий брючный костюмчик только подчеркивал точеную фигуру.- Роднуля,- Игорь на миг зарылся в ее мягкие, душистые волосы.

Галя хохотнула, сверкнула влажными глазами. Она несла поднос с большим тортом. В комнате тотчас поднялся восторженный гул.

- Я сейчас!- Снова пообещал Игорь, но уже всем присутствующим. Он подошел к телефону. Со стороны кухни проплыла в гостиную Таня Быстрова, она несла электрический самовар. Игорь подмигнул ей и улыбнулся. Подумал, как хорошо все-таки, что на Рождество собрались у них.- Алло, Степаныч, это ты?- У него еще оставалась надежда, что Климов успеет подъехать до того, как гости выполнят норму по литроболу. В этот момент из гостиной донесся хор славословий хозяйке дома. Игорь снова улыбнулся.

- Смирнов Игорь Сергеевич?- Учтиво осведомились на другом конце провода.

- Да,- отозвался Игорь. Он все еще находился среди гостей.- С кем я разговариваю?

- Пресняков Ефим Павлович,- представился собеседник.- Извините, что оторвал вас от праздничного стола, от гостей…

- Так что вам нужно?- Нетерпеливо спросил Игорь.

- Боюсь, что я принес неприятное известие. Несколько минут назад в автомобильной аварии погиб Виктор Степанович Климов.

- Что?!- Страшным голосом переспросил его Игорь.- Что вы сказали?

- Примите мои соболезнования. Но от несчастного случая не застрахован никто. Извините, что испортил праздничное настроение, но дело вот в чем… Я бы очень хотел обсудить с Климовым интересующие меня вопросы. Увы, сделать это уже невозможно. Я намерен обсудить их с вами. И поверьте, это в ваших интересах. Не отвечайте сейчас. Взвесьте все тщательно. А я перезвоню завтра в полдень. Вы согласны обдумать мое предложение?

- Хорошо, я подумаю,- ответил Игорь. Перед глазами у него было темно.

- Очень хорошо. Отдыхайте, Игорь Сергеевич.

Игорь осторожно положил трубку на рычаг. В голове у него на мгновение сделалось нехорошо. Он даже подумал, не так ли сходят с ума? Вышел на лестничную площадку и закурил. Минуты через полторы появилась Галя.

- Кто звонил?

- Да так, по работе.

- Что с тобой?- Моментально встревожилась она.- Что-то случилось?

- Все в порядке. Просто за столом неловко стало…

Она обняла его.

- Правда все хорошо?

- Да, я сейчас приду.

- Мы ждем тебя!

В коридоре уже загудел Усольцев:

- Где хозяин? Где он?!

Над Россией плотным серпантином реяли январские праздники. За их блестящей, хмельной мишурой незаметно наступил год девяносто восьмой и, суля несбыточными надеждами, затягивал в себя огромную страну, как в воронку смерча.

1. Чжуан Чжоу (Чжуан Цзы) – древнекитайский мыслитель, поэт, алхимик.

2. Стихи Б. Пастернак.

3. Исчисление дано в масштабах рублевого курса до деноминации 1997 года.

- Можете поговорить с ним…

Стоявший возле окна человек обернулся и стремительно подошел к кровати.

- Выйдите,- бросил через плечо. Склонился над раненым. Несколько секунд молча разглядывал его.- Пока ты не можешь говорить, не можешь ответить мне. Вряд ли помнишь – кто ты и как оказался здесь. Но это не важно. Ты выжил!

Раненный безучастно смотрел в потолок.

- Я знаю, ты понимаешь меня. Когда придешь в себя, не забудь о том, как много мы сделали. Ты у друзей, помни об этом.

Раненый утомленно закрыл глаза. Но на лице его визави читалось удовлетворение.

Спустя двое суток раненый пошел на поправку. Он почти не разговаривал, не принимал пищу и, казалось, на самом деле забыл, как попал сюда. На медперсонал и на посетителей смотрел насторожено, на вопросы отвечал односложно, когда отвечать не хотел – симулировал потерю сознания.

Так прошла неделя. По ночам он делал попытки подняться с постели. В конце концов это удалось. Но когда он подошел к зарешеченному окну, понял, что находится не в больнице.

Была теплая летняя ночь. Ярко светила луна. Было очень тихо. Комнату наполнял прохладный ночной воздух лесов и лугов. И был явственно слышен плеск речной волны. А через мгновение на фоне луны мелькнула стремительной тенью летучая мышь. Под окнами раздались неторопливые, тяжелые шаги. Через минуту вновь стихло, только где-то в отдалении хрипло и злобно взлаял цепной пес.

- Где я?- Прошептал раненый.- Кто… я?

Он прикоснулся к лицу, но тут же отдернул руку, словно обжегся об белоснежные бинты.

- Трудно сказать, в каком объеме восстановится память,- объяснял Никольскому врач.- Чудо уже что он выжил. Мое мнение: центр памяти поврежден незначительно. Хотя не все с этим согласны. Но утверждать что-либо определенно невозможно. Вполне вероятно, что и после курса реабилитации память не восстановится.

- Работайте, Павел Сергеевич, работайте. Сделайте что угодно, но верните ему память.

- Рудольф Валентинович, мы делаем все необходимое,- Сомов по привычке крутил в пальцах карандаш. И неожиданно Никольский понял, что это отвлекает его. Когда-то профессор крутил карандаш намеренно, пока это не стало привычкой.- На моей практике случались более тяжелые ранения, но восстановить память удавалось.

- Когда Решетилов планирует снять с него бинты?

- Завтра.

- Поставьте меня в известность.

- Без вас не начнем. Я тоже буду наблюдать за процедурой. Очень важно проследить за первой реакцией больного. Тогда я смогу с определенной долей вероятности утверждать симулирует он амнезию или нет.

- Спасибо, Павел Сергеевич. Вы можете идти.

- До свидания, Рудольф Валентинович. Всегда рад встрече с вами.

Когда Сомов ушел, Никольский встал из-за стола. А через минуту поймал себя на том, что самодовольно улыбается. На него как прибой накатывал праздничный, почти забытый мотивчик: "Птица счастья завтрашнего дня! Прилетела крыльями звеня!.."