Синий кафтан посмотрел на буфетчика и крикнул:

— Дядя Елизар Трифоныч, что ж ты мне за победу стаканчик-то? Цеди!

Буфетчик налил.

«П. Г.»

Н. Лейкин^*.

В другом же месте была поставлена около заглавия микроскопическая звездочка, а внизу петитом «П. Г.». Надо быть специалистом газетчиком, чтобы понять, в чем дело, публика же тонкостей этих не понимает и радуется за «Новости дня»…

Как зовут редактора «Русской старины» Семевского?

Пропагандирую^* среди врачей послать ему коллективное письмо с просьбой напечатать отдельным изданием записки Пирогова^*, когда они кончатся печатанием в «Русской старине». Он сделает это, вероятно, и без просьбы, но поощрение никогда не мешает… Поздравляю Вас с «Цветами лазоревыми»^*…Дай бог, чтоб Вы продали и нажили… Когда-то я издам свои рассказики?^* Проклятое безденежье всю механику портит… В Москве находятся издатели-типографы, но в Москве цензура книги не пустит^*, ибо все мои отборные рассказы, по московским понятиям, подрывают основы… Когда-то, сидя у Тестова, Вы обещали мне издать мою прозу^*…Если Вы не раздумали, то Исайя ликуй^*, если же Вам некогда со мной возиться и планы Ваши изменились, то возьму весь свой литературный хлам и продам оптом на Никольскую^*…Чего ему валяться под тюфяком? На случай, ежели бы Вы когда-либо, хотя бы даже в отдаленном будущем, пожелали препроводить меня на эмпиреи, то ведайте, что я соглашусь на любые условия, хотя бы даже на ежедневный прием унца касторового масла или на переход в магометанскую веру. Если отбросить всё хламовидное и худшее, то лучших рассказов, годных для употребления, наберется листов на 10–15^*…Тут я разумею одни только юмористические вещи, за исключением мелочей… Что книжка моя разойдется, видно из того, что даже такая дрянь, как «Сказки Мельпомены», разошлась.

Каждый день порываюсь на Никольскую, и всё какой-то глас с небесе удерживает…

Рассказ по части Кирилла и Мефодия^* пришлю к след<ующему> №.

Трактует он у меня о прошедшем, уже случившемся, и неловко печатать его в день юбилея.

На этой неделе, очень может быть, нелегкая унесет меня во Владимирскую губ<ернию> на охоту^*. Дал слово, что поеду. А посему на всякий случай гонорар вышлите по моему адресу, на имя сестры Марьи Павловны Чеховой, дабы домашние вовремя расплатились с лавочником. Сгодились ли мои подписи к рисункам?^* Поедете в мае в Финляндию любоваться белыми ночами? Пальмин живет на новой квартире и такой же плохой, как прежняя… Осенью и я думаю перебраться^*…Хочется взять квартиру попросторнее…

Выбраны Вы в гласные?^*

А за сим кланяюсь Вам и пребываю

А. Чехов.

Розанову П. Г., 2 апреля 1885^*

104. П. Г. РОЗАНОВУ

2 апреля 1885 г. Москва.

85, IV, 2.

D-r!

Как-то летом, помнится мне, Вы показывали Вашему покорнейшему слуге диссертацию Грязнова^* с присовокуплением, что оный Грязнов, благодаря своему труду, оценен и даже приглашен одесситами в главные доктора городской больницы. Кажется, так?

Ныне посылаю Вам вырезку из одесской газеты^*. Читайте и казнитесь… Не всегда Одесса лучше Череповецкого уезда!

Обещал я Вам присылать всё выдающееся и попадающееся на глаза… Шлю… А Вы слыхали, какой скандал^* случился с Вашим Икавицем?^* С бедняги взята подписка о невыезде из Тамбова.

Истину «хорошо там, где нас нет» пора уже перефразировать таким образом: «Скверно и там, где нас нет».

Шлю привет Вашей шипучести^* и кланяюсь Вам и всем, яже с Вами… Сергею Павловичу реверанс… С Вашей землячкой Гамбурчихой на ножах… Надоела баба! Что у Вас нового?

Ваш А. Чехов.

Лейкину Н. А., 28 апреля 1885^*

105. Н. А. ЛЕЙКИНУ

28 апреля 1885 г. Москва.

85, IV, 28.

Уважаемый Николай Александрович!

Неужели у Вас один только мой рассказ?^* В воскресенье 21 апреля я послал Вам заказным большой рассказ «Упразднили!». Разве не получили?^* Если не получили, то уведомьте 2–3 строчками… Или адрес я перепутал по рассеянности, или же почта утеряла… Послал, повторяю, заказным… Всех моих рассказов у Вас имеется два: «Всяк злак» и «Упразднили!».

Насчет «Петерб<ургской> газеты» отвечаю согласием^* и благодарственным молебном по Вашему адресу. Буду^* доставлять туда рассказы аккуратнее аккуратного^*…В «Будильник» нельзя не писать… Взял оттуда сторублевый аванс дачных ради расходов… За четыре летних месяца нужно будет отработать… Ну, да ведь я не дам туда того, что годится для «Осколков»… Божие — богови, кесарево — кесареви^*…В «Развлечении» я не работал с Нового года…

Вас удивляет мой ранний переезд на дачу?^* Мороза, которым Вы меня пугаете, я не боюсь. В Москве, во-первых, уже 15° в тени… Дожди теплые, гремит гром, зеленеет поле… Во-вторых, я буду жить в помещичьей усадьбе, где можно жить и зимой. Дача моя находится в 3-х верстах от Воскресенска (Нового Иерусалима) в имении Киселева, брата вашего петербургского Киселева-гофмейстера и еще чего-то… Буду жить в комнатах, в к<ото>рых прошлым летом жил Б. Маркевич. Тень его будет являться мне по ночам!^* Нанял я дачу с мебелью, овощами, молоком и проч…. Усадьба, очень красивая, стоит на крутом берегу… Внизу река, богатая рыбой, за рекой громадный лес, по сю сторону реки тоже лес… Около дачи оранжереи, клумбы et caetera… Я люблю начало мая в деревне… Весело следить за тем, как распускается зелень, как начинают петь соловьи… Вокруг усадьбы никто не живет, и мы будем одиноки… Киселев с женой, Бегичев, отставной тенор Владиславлев, тень Маркевича, моя семья — вот и все дачники… В мае отлично рыба ловится, в особенности караси и лини, сиречь прудовая рыба, а в усадьбе есть и пруды…