Примечания Чехова печатаются в конце соответствующих писем и обозначены звездочками. Редакционные примечания к тексту писем, а также переводы иноязычных слов и выражений печатаются петитом в подстрочных сносках, обозначенных цифрами. Иноязычные тексты, требующие пояснений, приводятся в комментариях к письмам. Не дается перевода общеупотребительным словам и выражениям типа: minimum, à la, merci, crescendo.
Пометы других лиц на автографах писем Чехова приводятся в комментариях лишь в тех случаях, когда они поясняют содержание письма или имеют биографическое значение.
Письма печатаются по современной орфографии и правилам современной пунктуации.
При этом сохраняются индивидуальные особенности правописания Чехова, играющие стилистическую или смысловую роль: прописные буквы в наименовании родственников («уважаемых Дядюшку, Тетушку», «поклон Мамаше», «Дражайший Брат Миша!»; намеренно искаженные написания («Как ви наивны», «не дадуть», «папаше и мамаше кушать нада», «Сашаъ»); написания имен собственных (Михаилович, Иваныч, Сергевна); непоследовательность в склонении украинских фамилий на о. Воспроизводятся авторские архаические, просторечные грамматические формы и встречающиеся в ранних письмах южноруссизмы (затрогивать, похристоваться, нет время, выглядываю франтом, скучать за…, не иметь право); в частности, сохраняется архаическое для настоящего времени раздельное написание за сим: местоимение это для Чехова еще не утратило полноценности своей семантики (ср. употребление этой формы без предлога). Сохранены характерные особенности чеховской орфоэпии вне зависимости от того, являются ли они индивидуальными или восходят к приметам эпохи: сурьезный, махенький, чернилица, грыбы, портфейль, акушёрка.
В противоположность этому не сохраняются те особенности чеховского написания, которые представляют собой несущественные, мелкие черты его произношения и орфоэпических особенностей эпохи (прийдется, приймите, лекарьский, возьня, нечайно, выграть) или вообще не отражают чего-либо специфического в этом произношении, являясь условностью письма, например: пожалуста (исключительно последовательное — с гимназических лет до конца жизни выдерживаемое написание), под устцы, извощик.
Не сохраняются такие особенности пунктуации, как обособление (восходящее к традиции эпохи) обстоятельственных оборотов в начале предложения («После твоего ответа, я быстро перепишу начисто…») и запятая перед союзом или в разделительном значении. Вводятся запятые в сравнительных оборотах со словом как и при обращениях и кавычки для названий.
Авторские интонационные знаки препинания, однако, сохраняются.
Официальные бумаги и прошения даются в приложениях к томам. Дарственные надписи Чехова на книгах и фотографиях собраны в заключительном, двенадцатом томе.
Сведения о несохранившихся и ненайденных письмах Чехова систематизированы в виде аннотированных перечней, помещаемых в каждом томе. Сведения эти извлечены из писем Чехова и его корреспондентов (письма последних в большей своей части не опубликованы), из переписки третьих лиц, воспоминаний и других источников.
Комментарии к письмам состоят из текстологической справки и историко-литературных пояснений. Указываются письма адресатов, на которые отвечает Чехов, их ответные письма; цитируемые в комментариях отрывки из этих писем, в том числе и опубликованных, сверены с автографами.
При комментировании писем к родным использованы сведения, имеющиеся в пояснениях М. П. Чеховой к шеститомному изданию писем и в сохраненных ею рукописях примечаний к письмам (ГБЛ), а также факты, которые она сообщила редакции двадцатитомного собрания сочинений и писем. Учтены также материалы собрания С. М. Чехова (частично переданы в ЦГАЛИ) и сведения, сообщенные им лично при подготовке первых томов настоящей серии.
Каждый том писем заключают указатели: писем по адресатам; произведений Чехова, упоминаемых в письмах и в комментариях к ним; имен и названий, упоминаемых в письмах Чехова (аннотированный). Аннотации к адресатам составляются более подробно, включая сведения о переписке Чехова с данным лицом.
В последнем, двенадцатом томе писем помещен сводный указатель имен.
Письма
1875
Чехову Ал. П., июль 1875*
1. Ал. П. ЧЕХОВУ
Июль (?) 1875 г. Таганрог.
Рукой Н. П. Чехова:
Дружище Саша!
На письмо и на просьбу твою я отвечаю: В городе у нас так тихо, так смирно, что я и не ожидал после спектакля. Товарищи почти все разъехались, и представь, будучи в гимназии за свидетельством, я раскрыл книгу, в которой было написано, куда кому ехать из товарищей, то оказалось, что все едут в Петербург или в Харьков, а в Москву только 2-е — Алдырев и Буланцев!!! Гаузенбаум говорит, что если бы мы поехали в Москву 3-е, то нашли бы себе квартиру меблированную с самоваром о 2-х комнатах за 10 или 9 р., след., 3 руб. с человека. Необходимо поехать с ним, тем более, что мы не знаем Москвы ни в зуб. Приезжай, брате, поскорее, ни о чем не заботься и не мори себя твоими странностями (чай), а с божьею помощью и благословением родителей наших укатим! Я послал в Москву письмо в Училище жив<описи>, ваяния и зодчества г-ну Трутовскому (инспектору). А у нас тихо, ничего не слышно, живем припеваючи, поскорей же приезжай.
Твой Н. Чехов.
Мама хотела прислать тебе телеграмму, чтоб раньше выехал.
Н. Чехов.
Желаю tibi optimum et maximum[1].
А. Чехов.
1876
Чехову Ал. П., 9 марта 1876*
2. Ал. П. ЧЕХОВУ
9 марта 1876 г. Таганрог.
Mein lieber Herr!
Ich war gestern im Hause Alferakis auf einen Konzert, und sah dort deine Marie Feist und ihre Schwester Luise[2]. Ich habe eine открытие gemacht[3]: Luise ревнует dich[4], к Marie und наоборот. Sie fragten mich von dir[5], поодиночке, наперерыв. А was ist das? Du bist ein Masurik, und es hat nichts mehr, mein lieber Herr Masepa. Ich schicke dir den «Saika». Lese und bewundere dich[6].
А. Чехов[7].
Bilet na konzert professora Auera w dome Alferaki gab mir Director[8]. Maria Feodorofna ne poschla tak ja Bilet polutschil i poschel.
A. Tschechof.
Чехову М. М., 7 декабря 1876*
3. М. М. ЧЕХОВУ
7 декабря 1876 г. Таганрог.
Таганрог. 1876 г. 7-го декабря.
Любезнейший Брат Михаил Михаилович!
Я имел честь и удовольствие на днях получить Ваше письмо*. В этом письме Вы протягиваете мне руку брата; с чувством достоинства и гордости я пожимаю ее, как руку старшего брата. Вы первые намекнули о братской дружбе, это с моей стороны дерзость. Обязанность младшего просить старшего о таком предмете, но не старшего; поэтому прошу меня извинить. Но во всяком случае одной из первых моих мыслей, из моих планов — была эта дружба.
Я желал найти подходящий случай, чтоб с Вами короче познакомиться, я мечтал о этом и наконец получил Ваше письмо. В письмах моего отца, матери и братьев* Вы занимали первое место*. Мамаша видит в Вас больше чем племянника, она ставит Вас наравне с дядей Митрофаном Егоровичем, которого я очень хорошо знаю и про которого я буду всегда говорить хорошо за его добрую душу и хороший, чистый, веселый характер. О братьях и говорить нечего. Вы их уже изучили, наверно, и поймете сами. Следовательно, Вы дороги нашей семье. Я изучил Вас по письмам. С какой же я стати буду отставать и не ловить благого случая, чтоб познакомиться с таким человеком, как Вы, и вдобавок я считал и считаю своею обязанностью почитать самого старшего из своих братьев и почитать того, кого так горячо почитает наша семья. Можете судить, как приятно подействовало на меня Ваше письмо.
