– Еще как выйдет, – Заваркина ехидно улыбнулась и встала. – Пари? У тебя свои ресурсы, у меня – свои. В конце учебного года померяемся достижениями. Идет?

– У тебя ничего не выйдет, – упрямо повторил Яичкин.

– Не утруждайся аутотренингом, здесь слишком шумно, – хихикнула Заваркина. – Увидимся в мае. Расскажешь, каково оно – всегда быть на втором месте?

– А бомбу ведь сделал не твой сын, – вдруг вспомнил Яичкин.

– Нет, – спокойно ответила Заваркина.

– То есть они подставили твоего сына, – победно уточнил Яичкин.

– Ага, – легко согласилась Анфиса. – И я им уже даже наказание придумала…

С этими словами она в два больших шага вернулась на танцпол к Зуле. Егор уже выводил песню про Молли – «радость и отраду для подонка и бомжа». Заваркина отняла у своего редактора стакан с сидром и отпила глоток.

– Он тебе в спину что-то проскрежетал, – сообщила Зульфия, с любопытством наблюдавшая за их разговором с режиссером.

– Злится, импотент.

– Тебе про импотенцию доподлинно известно? – засмеялась Зуля громко и заразительно.

Сама она называла этот смех словом «взоржать».

– Упаси меня «Вестонс», «Джеймсон» и «Гиннесс», вместе выпитые, – улыбнулась та.

Зуля оглянулась. Яичкина уже не было.

– Ну-ка, сассанах, у***вай домой! – завопил Егор. – Этот остров нам родной, а вам – чужой. За эти сотни лет нас за**ал ваш бред!!! Я не бритт, не англичанин и не сакс. Я – ирландец, а не чахлый п**орас! Хватайте «Юнион Джек» и ускоряйте бег! Чтобы больше нам не видеть вас вовек!

– Аминь, брат! – крикнула Заваркина что есть сил и подняла стакан. Егор улыбнулся ей.

Раиса Петровна со странно загорелым лицом, оттенком ударявшим в желтизну, уже начала классный час.

– Отлично выглядите, – заявил Егор, распахивая дверь.

Раиса стояла у доски, а весь класс – по-сентябрьски нарядная кучка старшеклассников – сидел на своих местах и делал вид, что слушает. На самом деле ученики перешептывались и перемигивались, перебрасывались записочками и даже втихаря шныряли по классу.

– В этом полугодии я разобью вашу четверку, уж не обессудьте, – сообщила Раиса тоном, не терпящим возражений.

– Раиса Петровна, – Егор будто весь превратился в улыбку, – неужели вы будете так жестоки? Кстати, откуда такой загар? На море были?

– В сельской местности, – кокетливо ответила Раиса.

Кирилл за его спиной неслышно хмыкнул и направился к первой парте в ряду у двери. Его место последние четыре года не менялось: он сидел с робкой Катей Избушкиной.

– Мне, как самому красивому и широкоплечему, снова отправляться назад? – с иронией спросил Егор.

Соня и Дженни сели вместе под неодобрительный взгляд Раисы. Они всегда садились вместе, с первого класса, как бы не пытались их разлучить. Их парта была третьей в среднем ряду, через проход от Милы Косолаповой, за Ильей Дворниковым. Отец Ильи был крупным промышленником и в виде благотворительности содержал сеть приютов для бродячих животных, в которых Соня работала волонтером.

Соня любила бывать у Ильи в гостях. В его огромном доме было грязно, шумно, по этажам носилась немаленькая собачья стая: Илья коллекционировал у себя дома псин с интересной историей. Ей очень нравилась серая гладкая собачонка, которой заднюю лапу переехала «девятка» и которую тоже звали Соней. Большая Соня маленькой Соне тоже безумно нравилась. Собака при встрече подпрыгивала на трех лапах и пыталась лизнуть тезку в лицо.

Илья тоже был ничего. У него всегда была припрятана трава и всегда было время покурить. И главное, было оборудование – затейливые бонги, привезенные из Амстердама и Шанхая.

– Привет, Илюха, – сказала Дженни, когда тот обернулся.

– Ты не знаешь, почему она желтая? – спросила его Соня, кивнув на Раису.

– Наверно, печень наконец отказала, – протянул Илья тихо, натянув на глаза серую вязаную шапочку.

Он никогда не ходил без этой шапочки. Никто из девчонок не знал, симпатичный он там, под ней, или не очень.

Соня хихикнула. Однажды они с Ильей были пойманы за болтовней на уроке истории и в наказание были отправлены вытирать пыль в Раисином кабинете. Тогда они и нашли в учительском столе фляжку с каким-то невыразительным пойлом и выпили его, закусив булочками с корицей из столовой. Они знали, что даже если Раиса догадается, кто выпил, то ничего им не скажет, замечания не сделает и, вероятно, даже вида не подаст.

Раиса раздавала расписание занятий и внеклассной деятельности – красивые папки с гербом школы, в которую были подшиты несколько листов. Первый – выверенное и утвержденное расписание занятий на полгода. Второй – расписание мероприятий, поездок, праздников, лекций и классных часов, тоже на полгода. Оно не отличалось особой затейливостью: одна поездка в планетарий, Хэллоуинский бал и несколько матчей по мини-лапте, расписание которых зависело от того, насколько далеко зайдет команда святого Иосаафа в борьбе за титул чемпиона города.

– Я напоминаю, что ученикам, не достигшим семнадцати лет, запрещено появляться в пабе «Медная голова», – Раиса прошлась вдоль ряда.

– Ага, – Соня приняла свою папку и, не открыв, поставила на нее локти, – у меня на Хэллоуин придуман зачетный образ.

– Оденься поварихой, – посоветовала Мила Косолапова. – Ведь именно ею тебе придется быть всю жизнь.

– Заткнись, – добродушно ответила Соня и повернулась к Дженни. – А что у тебя?

– Катенька, – прошипела та.

– Чернокожая Катенька – это зачет, – захохотал Илья.

Дженни покраснела до корней волос и уставилась в стол.

– Не тролль ее, она и так долго с духом собиралась, – улыбнулась Соня.

– Всё, заглох, – ответил Илья.

– Я попрошу всех замолчать и открыть папки, – не отставала Раиса Петровна.

– А почему бала нет в расписании? – поинтересовался Егор громко.

– Об этом потом, – отрезала Раиса. – Поговорим об учебе.

– Я к Хэллоуинскому балу заказал трон в форме трилистника, – сообщил Егор всему классу.

Класс хохотнул.

– И кого ты будешь изображать? – не сдержала любопытства Раиса Петровна.

– Святого Патрика.

– У него был трон? – спросила Соня. – Его ж на костре сожгли.

– Святого Патрика в моем видении, – заупрямился Егор.

– Раиса Петровна, а кем будете вы? – спросила Мила.

– Я еще не решила, – уклонилась классная.

– А как он выглядит-то? – спросил Кирилл. – Место для задницы у него в форме трилистника или что?

– Нет же! – нетерпеливо воскликнул Егор и подскочил к доске.

Он взял мел и изобразил невыносимо корявый трилистник, к которому приделал овал, изображающий сиденье и две ножки, похожие на сантехнические колена.

– Так бы и сказал, что спинка! – махнул рукой Кирилл.

– Он двуногий? – спросила Дженни.

– Как стул может быть двухногим? Как он, по-твоему, стоять будет? – возмутился Егор.

– Откуда ж я знаю, – смутилась Дженни, – может, у него задумка такая дизайнерская…

Егор посмотрел на свой рисунок и задумался.