В зале сидели всего четверо: пожилая пара, мужчина с настолько подчеркнутой внешностью извращенца, что мог вполне оказаться работающим под прикрытием полицейским, и сама Джуди, Она выбрала задний ряд, ела шоколадные шарики с начинкой и не могла избавиться от чувства вины: считала, что зал кинотеатра в рабочее время не место для человека ее возраста. Однако здесь совсем не чувствовалось времени: легко представить себя не только где угодно, но и в какой угодно час. В мире кинотеатров всегда темно.

Триллер оказался захватывающим, хотя Джуди совсем забыла, как неразборчиво мямлят американцы. Постоянно хотелось податься вперед, словно старой даме с допотопной слуховой трубкой: «Я не расслышала, что вы сказали, молодой человек?» А музыка была настолько громкой, что просто вдавливала ее в кресло. Ей давно не случалось посещать клуб или другие заведения, где так громко играют. Привыкла к нежному мурлыканью своего айпода. Поистине надо чаще выходить из дома.

Но постепенно Джуди стала вникать в сюжет: ФБР раскрывает заговор с целью убийства президента, и сразу неизвестно откуда появляются «чужие». Она замерла, когда кто-то из героев неразборчиво прошамкал имя своей младшей сестры — Иокасты.

Иокаста.

Что такого в этом имени, отчего в голове Джуди зазвенели тревожные колокольчики? Не обращая больше внимания на попытки экранных персонажей взорвать Эмпайр-стейт-билдинг (распространенная тема после трагедии одиннадцатого сентября), она принялась вспоминать о событиях последних часов. Джуди обладала отличной памятью — еще одна причина, почему Нельсон просто обязан повысить ее в звании. Иокаста… Иокаста. Вот оно!

«Мне было двадцать три года. Он звал меня своей Иокастой».

В следующее мгновение Джуди, спотыкаясь, выбежала из кинозала, нисколько не сомневаясь, что так никогда и не узнает, кто из троих — Тодд, Брэд или Шэннон — спас планету. В фойе опустилась на пыльную, замусоренную поп-корном ступеньку. Нашла свой телефон «блэкберри», набрала в поисковике имя Иокаста и получила ответ: «Царица Фив, жена Лая, мать, а позднее и жена Эдипа».

Мать, а позднее жена Эдипа.

Эдип женился на Иокасте, не зная, что она его мать. Отсюда возникает комплекс. Но с какой стати сэру Кристоферу, человеку намного старше Орлы, звать ее своей Иокастой?

Джуди еще порылась в памяти, вспомнила генеалогическое древо семьи Спенс, которое нарисовала в своей тетрадке. Родерик родился в 1938 году. Если Орле, сестре Иммакулате, теперь семьдесят пять лет, следовательно, она родилась в 1933 году. Когда умерла ее дочь, ей было двадцать три, а Родерику восемнадцать. «Он звал меня своей Иокастой».

Джуди набрала номер телефона Нельсона. Но старший инспектор не принял звонок. Он неотрывно смотрел на текст, состоящий из пяти слов: «Я намерен убить твою дочь».

30 июня

День лета

Я взял нож и вошел в дом. Все было спокойно: мать стирала в прачечной белье, служанки ушли на выходной. Я проник в ее комнату. Шторы были задернуты, и свет казался розоватым, как если смотришь сквозь веки.

У нее голубые глаза, как у меня, а я этого раньше не замечал. Ее губы шевелятся, словно она хочет что-то сказать. Она почти ничего не говорит — признак задержки развития, — но сейчас такое впечатление, что собирается что-то произнести. И я решил: заговорю первым.

— Привет.

— Вет, — ответила она.

Никогда в жизни Нельсон не бегал так быстро. Дважды за время службы в полиции его жизнь подвергалась смертельной опасности, но в тех случаях он был доволен тем, как справился с ситуацией. Сознание, что он вот-вот может умереть, обострило реакцию, и он действовал с холодным расчетом. Не испугался, а разозлился и был полон решимости не позволить преступникам осуществить свои планы. Но теперь все было по-иному. Сердце гулко бухало и болезненно трепетало в груди, и от этого подступала тошнота и кружилась голова. Он, теряя ориентацию, кренился на бегу, дыхание вырывалось неглубокими болезненными толчками. Его дочь! Кто-то намерен причинить зло одной из его дочерей. У него возникло ощущение, будто ему вырезали сердце.

Нельсон добежал до машины и посмотрел на часы. Три тридцать. Думай! Сосредоточься! Он заставил себя дышать глубже и вцепился в руль. В таком состоянии он никому не поможет. Где должны находиться Лора и Ребекка в половине четвертого? Выходить из школы. Если поспешить, он окажется на месте через пять минут.

Если поспешить… Нельсон резко рванул, оставив за собой вереницу изумленных и напуганных водителей, и погнал, главным образом по встречке, к женской школе на окраине Кингс-Линна. Сирена оглашала ревом округу, и он почти не тормозил на красный свет, на перекрестках, на пешеходных переходах. Наконец скрипнули тормоза, и Нельсон выскочил у школы на тротуар, ободрав о стену бок автомобиля. Дождь закончился, и из ворот школы высыпали девочки-подростки — все в лиловых блузонах и коротеньких черных юбках. Сердце Нельсона каждый раз подпрыгивало, когда он видел ученицу с длинными каштановыми волосами, но их было так много, тоненьких девчушек с волнистыми прядями, в коротких юбочках. Много, но среди них не было его дочерей. Сердце забилось еще сильнее, и он услышал свой собственный тихий стон, почти плач.

— Господи, — молился он Богу, о котором не вспоминал большую часть своей взрослой жизни, — сделай так, чтобы они не пострадали.

Неожиданно Нельсон увидел Пейдж, подругу Ребекки, которая шла с независимым видом, болтая с толстушкой с крашеными ярко-розовыми волосами.

— Эй, Пейдж! — От его вопля все головы повернулись в его сторону. — Пейдж!

Он подбежал к ней, схватил за руку. Сам понимал, это выглядит ненормальным. Симпатичный респектабельный отец Ребекки, полицейский, известный своей готовностью всегда подвезти, вдруг превратился в безумца с горящими глазами и дрожащими руками.

— Пейдж, где Ребекка?

Девочка посмотрела на него и попятилась. Она, казалось, лишилась дара речи. Губы приоткрылись, и Нельсон увидел в глубине рта жевательную резинку. Внезапно его охватила ярость из-за того, что эта девчонка, тупица, цела и невредима, а его драгоценные дочери в опасности.

— Где Ребекка? — повторил он, стараясь, чтобы его голос звучал спокойнее.

— Не знаю. Кажется, пошла после уроков в клуб. — Пейдж все еще пятилась, испуганно глядя на него.

Нельсон опустил голову, стараясь унять бушующих в груди демонов.

— Она на занятиях драмкружка. Репетируют «Скрипача на крыше». Третий блок, кабинет С9.

Девочка не успела договорить, как Нельсон снова бросился бежать. Скользил на мокрой земле, распугал на площадке игроков в хоккей и ворвался в главный вход третьего блока. Господи, зачем в школах делают столько дверей? Нельсон несся по бесконечным коридорам и распахивал дверь за дверью — створки хлопали за его спиной.

— Ребекка! — звал он, и его крик отражался от стекла, оштукатуренных стен и фотовитрины «Походы учеников школы в 2007 году». Девочка сказала: кабинет С9. Но комнаты шли без всякого порядка. А12, B1, В7, D15. Нельсон остановился и согнулся пополам — сердце вырывалось из груди. Схватил за руку проходящего мимо мужчину.

— Где С9?

Тот с тревогой покосился на Нельсона:

— Кто вы?

— Отец Ребекки. Где она?

И тут же за спиной мужчины заметил дверь с самым лучшим на свете обозначением С9. Оттолкнул человека в сторону и ворвался в кабинет. В большом помещении была устроена временная сцена, учитель с утомленным видом что-то говорил жующим резинку девочкам, среди которых — о, чудо из чудес, о, волшебство из волшебств! — находилась и его дочь. Не обращая ни на кого внимания, Нельсон с безумным видом заключил Ребекку в крепкие объятия.

— Слава Богу! Слава Богу!

— Папа, отпусти!

Он отстранил дочь на расстояние вытянутых рук.

— Где Лора? Где твоя сестра? — Если с ней что-нибудь случилось, он никогда себе не простит, что стал искать первой Ребекку.