— Отец! Отец! — дико заорал Зиммелих. В войске греков послышались радостные и торжествующие возгласы.

Лисимах победоносно, — довольный собой и произошедшим, улыбнулся и с жаром потёр руки. «Атонай вышел из игры. Скифы остались без царя»!

Царя всех скифов окружили и закрыли воины. Первый болевой шок у Атоная прошёл. Копьё-стрела пронзило доспехи на груди и вышло со спины. Царь через силу поднялся, поддерживаемый Тертеем и Зиммелихом.

«Зоряной» посмотрел в последний раз на своего хозяина и затих…

Вслед за Сколом — главным вещуном подбежал и Белолобый. Атонай остановил взгляд на сыне, а потом перевёл к Тертею.

— Атонай умирает — тихо сказал вещун. — Я не смогу помочь. — У Зиммелиха задрожали губа и выступили неприкрытые слёзы. — Отец, погоди, не умирай, — попросил он в отчаянии. — Отец что же нам делать? — Аионай не ответил, превозмогая боль, а невозмутимый доселе Тертей с горечью произнёс.

— Не уберегли мы тебя… Прощай мой царе, нам будет не доставать тебя. Мы отомстим, клянусь Папаем Атонае, но укажи — кто? Кому вести? — Царь всех скифов закрыл глаза, понимая ситуацию, и неожиданно для всех указал пальцем на «скифа», захрипев.

— Ты!.. Веди моё войско «путнике» и добудь победу сын степи. — Далее, не обращая внимания на удивлённые восклицания сына, Атонай с трудом расстегнул застёжки боевого шлёма и, сдерживая стон, дрожащей рукой протянул тиару «путнику». Воины смешались и возбуждённо загалдели, позабыв про смертельную рану царя.

— Почему не Зиммелиху, — вскричал в недоумении подоспевший Оршес. — Почему Атонае, ведь «скиф» сам вчера говорил, что ему не приходилось участвовать в сражениях такого масштаба, а тут ещё и вести армию. Это большой риск для всех нас Атонае!

— Почему, отец? — не удержавшись, с болью спросил Зиммелих. Он растерянно покачал головой, не веря сказанному отцом: захотелось вынуть меч и обрушить на «брата», но Зиммелих сдержал себя. Атонай приподнял голову и из последних сил прохрипел.

— Добудь победу брате. Выполняй мой приказ! Всё!

— Атонае, Мой царе! — Ошеломлённый решением царя, «путник» поклонился Атонаю.

— Почему я? — У царя всех скифов на губах выступила кровавые пузыри. — Приказ не обсуждать… Последнее слово на совете царей — твоё! Веди войско, брат…

— Прощай Атонае, прощай. Я выполню твою волю и… разобьём греков — тихо ответил Степан. К удивлению воинов, окруживших царя, он вынул из горита лук.

— Не трать сил сколе, — покачал головой Тертей — во всей ойкумене нет стрелка, который это сможет.

— Посмотрим сколе — невозмутимо ответил Степан. Целился он недолго.

Первая стрела к удивлению скифов застряла в щите фаланги. Удивлённые греки закричали и зашлись истерическим хохотом, но смех продолжался недолго. Вторая стрела, описав дугу, поразила хваставшегося грека. Он схватился за грудь и осел, а по всему полю послышался рёв обрадованных скифов. Щиты фаланги сомкнулись и снова ощетинились кольями. Атонай, через силу, тяжело улыбнулся, а Зиммелих и скифы к своему удивлению услышали твёрдые и чёткие распоряжения воина в золотой тиаре.

— Десять колесниц Атоная, — сухо приказал новоявленный царь — с центра перенаправить на правый фланг. Тысячным передать по «цепям»: — у рядов фаланги, имеются «волчьи» ямы. Центр мы прорубим без повозок… — Степан повернулся к Оршесу. Застывшие тысячные не узнавали до того спокойного «путника». Сейчас это был совсем другой человек — волевой с сжатыми губами и твёрдым взглядом. Степан продолжил: — Царице амазонок и Оршесу быть в резерве. Определитесь сами, куда направить своих воинов, но не спешите… Тертее!

— Я слушаю твой приказ мой царе. Приказывай.

— Тертее, подай сигнал колесницам. Пусть поджигают хворост. Вещунам быть готовыми оказать помощь раненым и — поднять мечи. Время молитв закончено, пора за работу. Это всё! — Скиф наклонился к Атонаю и коснулся бороды царя. — Прощай мой царе, мой брате, мы победим! — Он решительно впрыгнул в седло, перехвалив молчаливый и одобрительный взгляд Атоная. Царь скифов заморгал веками — «он не ошибся в выборе»!

Ассей был удивлён не меньше своих воинов… Радостный клич прокатился по рядам скифов, когда стрела поразила цель.

— Кто стрелок? — закричали воины. — Почему медлит Атонай? — спросил Крей. Ассей не отвечал, наблюдая за воином в золотой тиаре…

В небо взвились три горящие стрелы — сигнал к началу действий. — Рановато — подумал Ассей, но приказал тысячному. — Поджечь колесницы Атоная!..

Одноухий дрожа, обнял обоих сыновей. — Не опозорьте мой род дети. Сделайте это, мои дети! Да хранит вас Апи!

Пламя подобралось к волам, и сдерживать их стало трудно. — Прощай отец, мы не опозорим род! — закричал старший сын. — Прощай, мы не опозорим наш Род, отец!

В небо ушли ещё три стрелы. Передние ряды скифской армии расступились, образовав бреши в которые понеслись горящие повозки. К своему удивлению Ассей заметил, что часть «колесниц» центра войска движется в сторону левого фланга греков. Он мысленно похвалил Атоная.

На какое-то малое время Лисимах растерялся, но, овладев собой, отдал приказ. Хладнокровие не изменило наместнику Геллеспонта… Атонай, хотя и не в седле, но оказался хитрее, чем он думал. Сражение произойдёт на равных. Теперь всё во власти богов. Лисимах сейчас в первый раз пожалел, что не прислушался к советам полководцев. «Нужно было подождать подкрепления, хотя с другой стороны — подумал он, — кто знает, ведь скифы не настолько глупы, чтобы выступить открыто против большой армии. Пусть нам поможет Зевс»…

Катапульты и машины для метания стел-копий начали собирать «жатву»… Горящие повозки, сопровождаемые всадниками, неумолимо приближались к первому ряду фаланги. Греки приготовились, а тем временем впереди войска и горящих возов, пуская стрелы, нёсся всадник в золотом боевом шлеме царя всех скифов. Стрелы греков срывали чешуйки доспехов воина, не причиняя вреда ни всаднику, ни лошади. Маневрируя среди летящих в него стрел-копий, всадник и конь приближались к фаланге. Начался подъём. Царь скифов не оборачиваясь, нёсся вперёд. Позади, шагах в десяти, огромными прыжками, ростом с молодого телёнка, догонял Белолобый.

— Ассее! Царь поднял меч! — закричал возбуждаясь царь будинов.

— Вижу, Дроне, — улыбнулся Ассей и затянул на тиаре застёжки. — Держись ближе к Крею, Дроне. Это не просьба. Я хочу увидеть тебя живым, парень. А теперь — Ассей приподнялся в седле и высоко поднял меч. — За мной!

Запели рожки. Царь Меотиды и царь Боспора подняли мечи. Тишину взорвал рёв и свист скифов, распугав застывших в ожидании ворон. Вздрогнула и загудела земля. Знаменитая во всей ойкумене, скифская конница, ускоряя движение, пошла к фаланге.

Атоная придерживали двое вещунов. Силы уходили, но царь, стиснув зубы, не отрываясь, следил за всадником в золотой тиаре — его прославленной тиаре. Ему хотелось быть там, в гуще жизни и разить врагов, но боги распорядились иначе… Какое-то время он не видел ничего из-за застилавших поле клубов пыли. Одновременно, будто невидимый дирижёр махнул палочкой, в небо взвились тысячи стрел. Старый вещун указал направление царю.

— Вон он мой царе, я вижу «скифа». Взгляни вон туда, чуть левее.

…В разрывах пыльного облака Атонай увидел: на верху щитов фаланги стоял царь всех скифов в золотой тиаре. Сейчас царя видели обе армии. Снова раздался дикий рёв скифов, и скоро зазвенела сталь. Лицо Атоная озарилось радостью: он через силу улыбнулся и недвижно застыл. Голова откинулась, и мир его жизни перестал быть…

С радостью он увидел беловато-прозрачные фигуры братьев. На этот раз, спустя много лет, суровые и грозные братья-цари улыбнулись царю всех скифов.

— Пойдём с нами Атонае, царь царей. Атей ждёт тебя!

Атонай с необъяснимой лёгкостью поднялся, удивляясь, что ничего не болит и на душе покой…