Манзетти точно знал, что кроме его субмарины в Норвежском море, на пути к русским берегам, находится еще одна подлодка того же типа, "Флорида". Две ракетные батареи, по огневой мощи превосходившие целую авианосную группу, несмотря на то, что их "Томагавки" не несли ядерных зарядов, должны были скрытно занять позиции в считанных десятках миль от побережья России и быть готовыми открыть огонь. Командир "Мичигана" сомневался в том, что это оправдано, не желая рисковать кораблем и командой по прихоти заигравшихся в большую политику интриганов, но свои сомнения держал при себе, готовый просто выполнить приказ. И сейчас исполнение поставленной задачи оказалось под угрозой из-за невесть откуда появившейся русской субмарины.

– Вы знаете, что нужно делать, кэп, – с напряжением в голосе произнес старший помощник. – Полученные указания не допускают двойного толкования, сэр. Если нам попытаются помешать, следует применить оружие без колебаний, а русские представляют собой явную угрозу. Они могут легко пустить нас на дно, если захотят. Мы не можем ослушаться приказа, а, значит, должны избавиться от любых помех при его выполнении, сэр.

– Лево на борт сто восемьдесят градусов, – приказал, поджав губы, Манзетти.

Старший помощник был прав, и оставалось надеяться, что русские все же не устроят дуэль. Возможно, там, на поверхности, все было не так плохо, и поход "Мичигана" являлся лишь мерой предосторожности пожелавших перестраховаться политиканов. Вот только здесь, в безмолвии глубины, не у кого было спросить совета, и не от кого было ждать помощи.

– Убрать буксируемую антенну гидролокатора, – распорядился кэптен, с удовольствием и гордостью отметив, что все его офицеры, все матросы, действую слаженно и быстро. – Увеличить скорость до пятнадцати узлов. Оторвемся от наших попутчиков, джентльмены, и устроим им лобовую атаку. Приготовить торпедные аппараты, – добавил Манзетти. – Если попытаются мешать нам, всадим им в брюхо пару торпед, черт меня побери!

"Мичиган", набирая ход, описал дугу, ложась на обратный курс. В каждом из четырех торпедных аппаратов субмарины находились готовые к использованию тяжелые торпеды "Марк-48". Приказ, полученный кэптеном Манзетти не допускал двусмысленностей, и сейчас командир атомохода был готов сделать все, дабы исполнить его, в срок оказавшись на отведенной его кораблю позиции.

– "Огайо" увеличивает скорость. – Маневр "Мичигана", разумеется, не остался незамеченным. – Разворачивается на левый борт, – доложил акустик.

– Следовать за ним, – приказал Казаков. – Черта с два мы слезем с его хвоста!

Командир "Костромы" оскалился, точно настигавший добычу голодный хищник. Сейчас происходило то самое, ради чего он отдал долгие годы своей жизни морю, однажды обручившись с глубиной, и ей одной храня верность. И теперь капитан не собирался отступать.

– Они, что же, хотят нас атаковать? – удивился не столь подверженный чувствам старший помощник. – Американец явно занимает позицию для атаки.

– Нейтральные воды, – пожал плечами Роман. – Если они торпедируют нас, то, пожалуй, никто и никогда не узнает, что здесь произошло. Торпедные аппараты один и два к бою! – распорядился Казаков.

– Торпедные аппараты один и два к бою готовы, – тут же отрапортовал торпедист. – Ждем приказа на открытие огня!

Сейчас в две из шести торпедных труб были заряжены противолодочными торпедами ТЭСТ-71М, грозным оружием подводной войны. И Казаков был готов воспользоваться им, не желая давать противнику шанс ударить первым.

Заложив крутой вираж, рулевой "Мичигана" попытался оторваться от преследования, но русская подлодка, более маневренная и быстроходная, продолжала держаться у него в корме, тем самым создавая реальную угрозу.

– Противник по-прежнему у нас на хвосте, – со злостью доложил акустик. – Висит, как привязанный, сэр!

– Ложную цель за борт, – приказал Манзетти. – Отвлечем этих русских!

Самоходный имитатор, отделившись от "Мичигана", устремился влево, и акустик "Костромы" на несколько секунд сосредоточил на нем все свое внимание, решив, что американский капитан пытается оторваться, рассчитывая на скорость своей субмарины. А на самом деле "Мичиган" в этот момент уменьшил скорость всего до трех узлов, став призраком в безмолвии морских глубин. И, дождавшись, когда русская подлодка подставит борт, преследуя ложную цель, Манзетти приказал вновь увеличить скорость. Пришла пора припугнуть русских.

– Подводная цель справа по борту, – буквально прокричал акустик "Костромы", услышав шум винта "Мичигана", когда американская субмарина была всего в полутора милях, стремительно сближаясь.

– Проклятье, – Казаков ударил кулаком по прокладочному столику. – Они нас обманули. Мы кинулись за ложной целью, а янки смогли подкрасться к нам. Что ж, хотите поиграть? – обратился он к неведомым американцам. – Идет, черт возьми. Будет вам игра! Изменить курс, – приказал капитан. – Право на борт девяносто. Устроим им психическую атаку!

– "Сиерра" меняет курс, – спустя минуту сообщил акустик "Мичигана". – Русские прямо по курсу. Проклятье! Они хотят таранить нас, сэр!

Американский подводник уже представил, как с грохотом титановый корпус русской подлодки сталкивается с бортом "Огайо", и в отсеки врывается под чудовищным давлением ледяная вода.

– У "Сиерры" чертовски прочный корпус, – старший помощник Пирс думал о том же, что и акустик. – Титановый сплав. Они могут потопить нас и без торпед, капитан!

– Черт побери, но это же война, – выдохнул Манзетти. – Они атакуют нас! – Командир "Мичигана" был ошеломлен происходящим. До последнего момента он надеялся, что нынешний поход является лишь демонстрацией силы, не более того, но то, что происходило сейчас, невозможно было трактовать иначе, чем нападение. – Торпедные аппараты один и два – пуск! Уничтожить русскую подлодку!

Две торпеды, вспарывая толщу воды, вырвались из торпедных аппаратов "Мичигана", устремившись к находившейся в десятке кабельтовых от него русской субмарине. Акустические головки наведения мгновенно захватили такую близкую цель, и, казалось, участь "Костромы" была предрешена. Разгоняясь за считанные секунды до пятидесяти пяти узлов, почти вдвое больше, чем скорость их цели, торпеды должны были поразить противника менее чем через минуту.

– Торпеды в воде, – акустик "Костромы" не мог спутать шум набиравших ход торпед ни с чем иным. – Американцы нас атаковали!

– Погружение, – скомандовал Казаков. – На полную глубину! Акустические имитаторы за борт! Выполнить противоторпедный маневр. Самый полный вперед! Лево на борт девяносто!

– Реактор может не выдержать, командир, – с опаской предупредил старший механик. – От таких нагрузок циркуляционный насос выйдет из строя, и нам придется заглушить реактор, если не хотим поджариться.

– К черту реактор, – отрезал Казаков. – Нас и так пустят на дно, даже с исправной системой охлаждения. Выполнять приказ!

"Кострома", метнувшись в сторону, буквально провалилась на три сотни метров, так, что несколько моряков упали, не успев схватиться за что-либо, таков был крен. Два запущенных через специальные шахты самоходных имитатора, напротив, устремились вверх, уводя за собой торпеды. И одна из них действительно отвлеклась на ложную цель, изменив курс. Но вторая стремительно сближалась с целью.

– Торпеда в двухстах саженях, – предупредил акустик. – Сто пятьдесят саженей. Сто саженей. Пятьдесят саженей! – Подводник понял, что никакая скорость, никакая маневренность уже не спасет подлодку от гибели.

Взрыватель сработал, когда до корпуса русской подлодки оставалось не более пяти саженей, и с такого расстояния мощности трехсотпятидесятикилограмовой боеголовки с лихвой хватило бы, чтобы пробить корпус любой подлодки, но сейчас целью торпеды "Марк-48" была не обычная субмарина.