Это было, возможно, лишним, ведь все эти люди через считанные минуты все равно погибли бы, но Удугов хотел прикончить их сам, своими руками. Забросив АКМС за спину, боевик вытащил из ножен, висевших под робой, широкий боевой нож. Он не шагнул, а буквально скользнул к одному из двух оставшихся в живых русских, зачарованно следившему за блестящим клинком, и одним размашистым ударов перерезал ему горло. На кафельный пол хлынул поток горячей крови, и брызги попали на холщовые штаны Удугова, застонавшего, будто от наслаждения.

Русский, издав какой-то булькающий хрип, упал, рефлексивно пытаясь зажать рану и содрогаясь в конвульсиях, а Ахмед уже шагнул к последнему оператору. Тот, так и не поднявшись с колен, попытался отползти назад, энергично перебирая ногами и отталкиваясь локтями, но Удугов догнал его, рванув за волосы и запрокинув голову назад, а затем нанес удар, одним оточенным, давно отработанным на таких же неверных псах движением вскрыв ему горло.

– Время, Ахмед, – напомнил спокойно наблюдавший за казнью боевик, указав Удугову на часы. – Думаю, Исмаил все закончил. Нам пора уходить, командир, пока русские не очнулись.

Быстро сбежав вниз по лестнице и за пару шагов преодолев первый этаж, Удугов у самого крыльца столкнулся с подрывниками, вынырнувшими откуда-то из темноты.

– Готово, – довольно оскалился Исмаил. Мастер своего дела, он получал от работы огромное удовольствие, и чем сложнее эта работа была, тем больше была его радость. – Все сделали!

– Отлично, – хрипло ответил командир, перед глазами которого стоял залитый кровью зал, усыпанный еще теплыми трупами. – Уходим!

Боевики запрыгнули в так и стоявший с распахнутыми дверцами посреди внутреннего дворика микроавтобус, и УАЗ, взревев мотором, ранул прочь от станции. Внешне неказистый, но мощный и надежный, идеально приспособленный для русских проселочных дорог автомобиль пролетел несколько километров за считанные минуты, остановившись на вершине холма. Чеченцы хотели увидеть последний этап их идеально прошедшей акции во всех подробностях.

– Думаю, здесь мы в безопасности, – произнес Исмаил, взглянув в направлении станции, огни которой были едва различимы в ночной темноте. – Не заденет.

– Тогда давай, – усмехнулся Ахмед. – Не медли, брат!

Исмаил вытащил из нагрудного кармана плоскую коробочку пульта дистанционного управления, выдвинул антенну, и, откинув предохранительную крышку, резким движением вдавил кнопку, как полагалось, ядовито-красного цвета. Спустя доли секунды ярчайшая вспышка озарила всю округу, заставив боевиков вскрикнуть от боли в глазах и зажмуриться, на несколько минут лишившись возможности видеть в темноте. А затем земля содрогнулась от грохота взрыва, и ударная волна ощутимо колыхнула стоящий, казалось бы, на абсолютно безопасном расстоянии автомобиль.

Пластид, больше двадцати килограммов мощной взрывчатки, которой самой по себе было бы достаточно, чтобы уничтожить высотный дом, к примеру, в руках Исмаила стал лишь запалом, детонатором намного более мощной бомбы. Расположенные равномерно по всему комплексу заряды взорвались, и там, на месте газоизмерительной станции, уже мертвой, но еще продолжавшей исправно работать, разверзся настоящий ад.

Газ, потоком шедший на запад, вспыхнул, породив огненный смерч. Сложные конструкции из труб и каких-то агрегатов вроде компрессоров и турбин, на возведение которых, должно быть, в свое время потратили не одни месяц, за секунду перестали существовать, превратившись в груду искореженного металла. А огненный шар, все увеличиваясь в размерах, уже поглотил помещение управления, обратив в пепел все, что там находилось. Исчезла в вихре огня караульная будка, тела убитых людьми Удугова охранников, и стоявшая в паре сотен метров от нее березовая роща.

– Аллах всемилостивый! – произнес кто-то за спиной Удугова, пораженного чудовищной картиной разрушения. Происходи это не посреди леса, а в густонаселенном районе большого города, число погибших измерялось бы тысячами.

Огненный шторм угас, шар пламени, порожденный как будто взрывом ядерной бомбы, опал, но из земли, из развороченных трубопроводов, еще вырывались струи пламени. Факелы пылающего газа, движущегося по трубам под высоким давлением, вздымались в небо на сотни метров, видимые, должно быть, за многие десятки километров отсюда. Потом, спустя несколько минут, на другой газоизмерительной станции, наверное, сообразят, что происходит, и перекроют трубопровод. Тогда газ, оставшийся еще в трубе, выгорит, и пламя погаснет.

– Все, – хрипло произнес пребывавший под впечатлением от увиденного Ахмед, – дело сделано. Пора убраться отсюда подальше.

Командир группы знал, что ближайшие дни русским будет не до них. Все следы нападения уничтожило пламя, и для выяснения того, произошла ли на газопроводе обычная авария, или это было дело рук человека, у специалистов уйдет немало времени. Но предосторожность никогда не помешает, и не стоило находиться слишком близко отсюда, когда появятся пожарные и спасатели.

Подпрыгивая на ухабах не самой качественной дороги, уводившей на юго-восток, "уазик" уверенно покатил прочь, удаляясь от места событий. Ахмед Удугов, задремавший на переднем сидении, не подозревал, что властям будет не до него гораздо дольше, чем можно было предположить, даже хорошо зная русское разгильдяйство.

Сразу четыре мощных взрыва произошли на нескольких ветках газопровода, ведущего в Европу почти одновременно. Группа Удугова не была единственной получившей такое задание, и в считанные мгновения трубопровод оказался полностью разрушен в нескольких местах. На противоположной стороне границы украинские газовики сначала зафиксировали падение давления в трубах, а затем с удивлением поняли, что газ с российской стороны больше не поступает. Европа в течение нескольких секунд осталась без топлива.

А пока бойцы Удугова с чувством выполненного долга двигались по русским просторам, спеша уйти из кольца предполагаемой облавы, по другую сторону бывшего "железного занавеса", в считанных километрах от Ганновера, у почти такого же забора остановился почти такой же микроавтобус. Правда, этот не новый "Фольксваген" передвигался не по ухабистым проселкам, асфальт на которых не меняли лет тридцать, а по отменного качества шоссе, и внутри автомобиля находились не пять, а шесть человек, но этим, по большему счету, все различия и ограничивались. Тем более, цель этой шестерки была почти та же, что и у людей чеченца Ахмеда Удугова.

– Крис, Салли, осмотрите окрестности, – сидевший рядом с водителем высокий стройный блондин, настоящий ариец, каким представителей этой расы видел безумный фюрер немецкого народа, отдавал приказ, даже не обернувшись, поскольку знал, что его людям дважды команды повторять не нужно.

С лязгом отъехала в сторону сдвижная дверь, и два человека в черных комбинезонах тенями выскользнули в ночь, растворившись в сумраке. Надвинув на глаза приборы ночного видения, они могли в мельчайших деталях рассмотреть все, что окружало автомобиль, то есть редкий лесок, раскинувшийся по обе стороны дороги. Где-то за лесом, метрах, примерно, в пятистах, мерцали мощные фонари.

– Это второй, – раздался голос одного из покинувших автомобиль бойцов в миниатюрном наушнике, который прицепил себе блондин. – Зона безопасна. Все чисто, командир!

Мир поглотила ночная тьма, но сидевший рядом с водителем гигант знал – его бойцы где-то рядом, незримые, неслышимые, но сами видящие и слышащие все, и готовые в любой момент начать действовать, если рядом появится чужак. Словно призраки, они были сродни ночи, стремительные и смертельно опасные.

– Бил, Тони! – Следующая пара пассажиров "Фольксвагена" подобралась, услышав голос командира. Все как один жилистые, коротко стриженые, среднего роста молодые парни, они были похожи, как братья. Сходство усиливалось еще и благодаря тому, что кроме водителя и блондина остальные были одеты в черные маскировочные комбинезоны. – На выход. Готовьте "птичку"!