– Так точно, – до боли стиснув зубы, буркнул Строгов. Генерал, буквально выросший в казарме, заслуживший свои погоны тяжким трудом, он едва сдержался, чтобы не наорать на Швецова, не в силах терпеть упреки всего лишь от отставного полковника.
– Ваши гвардейцы должны быть на Кубани в течение двадцати четырех часов, – с расстановкой произнес президент. – Никаких отговорок, никаких оправданий я не потреплю. Армия должна воевать не по планам, а тогда, когда это необходимо, иначе грош ей цена, а в особенности ее командирам. Мне нужно не показательное выступление, а испытания наших реальных возможностей. И если мой приказ не будет выполнен, вас будет судить военный трибунал, товарищ генерал. Ясно, генерал?
– Так точно, товарищ Верховный главнокомандующий, – угрюмо повторил Строгов. – Я все понял.
– Отлично, – кивнул Швецов, и, обратив свое внимание на главкома Сухопутных войск, произнес: – А вы, товарищ генерал армии, что можете сказать?
– Три дивизии из состава Сибирского военного округа уже несколько дней находятся на казарменном положении, – четко отрапортовал Вареников. – Это лучшие подразделения, оснащенные самой современной техникой, с лучшими командирами. Если вы дадите приказ, в течение максимум двух суток они будут переброшены на Кавказ.
– У вас тоже сутки, Анатолий Иванович, – кивнул президент. – Через двадцать четыре часа передовые подразделения должны быть развернуты вдоль грузинской границы, на виду у американцев.
– Товарищ верховный, у меня еще одна просьба, – произнес Вареников. – На мое имя пришло уже несколько рапортов от полковника Басова, командующего второстепенным полигоном в Подмосковье. Он боевой офицер, воевал в Чечне, причем очень успешно, и был представлен к званию Героя России, но не получил награду из-за ссоры с вышестоящим командованием или чего-то в этом роде, точно не могу сказать. Басов организовал испытания "объекта шестьсот сорок", причем сделал все по высшему уровню, и теперь просится в действующую армию. Я думаю, его опыт командира танкового батальона, более года воевавшего без потерь и уничтожившего несколько сотен боевиков, может быть полезен.
– Басов, – нахмурился Швецов. – Я о нем слышал что-то несколько лет назад, как раз во время событий в Чечне. Да, точно, – сам себе кивнул президент. – В отчете об испытаниях была его фамилия, все верно. Думаю, его просьбу нужно удовлетворить, Анатолий Иванович. И разберитесь, почему этому офицеру не дали Героя. У нас награды должны давать тем, кто этого достоин, кто заслужил это право в бою, и к черту интриги всяких штабных крыс.
– Слушаюсь, – довольно усмехнулся Вареников. – Я разберусь и доложу вам немедленно.
– Тогда больше не смею вас задерживать, – кивком президент указал генералам на дверь. – И помните, что у вас ровно сутки.
Когда генералы покинули кабинет Швецова, президент, сев за стол, резко выдохнул, а затем нажал клавишу селектора:
– Соедините с главкомом военно-морских сил, – распорядился Швецов, не дожидаясь вопросов секретаря. – Немедленно.
– Слушаюсь, – раздалось в ответ, и спустя минуту: – Адмирал флота Голубев на линии, господин президент.
– Федор Ильич, – поприветствовал командующего российским флотом Швецов. – Добрый день. Я хочу узнать, как идет подготовка к запланированным маневрам Северного флота.
– Мы в точности следуем плану, – пророкотал адмирал, в этот момент находившийся в Главном штабе ВМФ. – Корабли проходят регламентные работы перед выходом в море. Шесть субмарин уже развернуты в районе учений, "Кузьма"… – Голубев сделал вид, что поперхнулся. – Виноват, тяжелый авианесущий крейсер Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов" с эскортом готов покинуть базу в течение трех дней.
В голосе главкома ВМФ слышалось волнение, ведь впервые за несколько лет единственный русский авианосец готовился к дальнему походу, до этого ограничиваясь маневрами в акватории базы. Событие, без сомнения важное, уже приковало внимание очень многих, и специалисты иностранных разведок составляли большую часть из них.
– На борт авианосца уже доставлено топливо и вооружение для авиакрыла, пилоты пока выполняют тренировочные полеты на наземном имитаторе палубы, – сообщил Голубев. – Оперативным соединением командует вице-адмирал Спиридонов, но командующий флотом, адмирал Макаров лично контролирует подготовку эскадры и намерен наблюдать за ходом учений непосредственно с борта "Кузнецова" в качестве посредника.
Главком ВМФ не мог видеть усмешку, озарившую на миг лицо Швецова. Президент понимал – молодой командующий флотом просто хотел развеяться, хоть на несколько дней забыв о пыльных кабинетах и горах важных, но таких скучных бумажек, всяких инструкций, приказов и прочих мелочей. И Алексей сейчас был целиком и полностью солидарен с Макаровым.
– Замечательно, – похвалил адмирала президент. – Вижу, в новом главкоме Северного флота вы не ошиблись. Хорошо, что вы придерживаетесь графика, но, боюсь, события придется ускорить. Натовцы начнут маневры через пару дней, и мы должны дать им достойный ответ. Поэтому приказываю эскадре в течение двух суток прибыть в район проведения учений. Кроме того, необходимо направить отряд кораблей в Атлантику для наблюдения за действиями наших друзей.
– У берегов Норвегии уже находится большой противолодочный корабль "Адмирал Чабаненко", – доложил Голубев. – Там же действуют две атомные субмарины. Кроме того, я планирую задействовать береговую авиацию флота для ведения разведки.
– А что "Северодвинск", – вспомнил президент. – Готов ли он к маневрам?
Вопрос главы государства был не случаен, и Голубев, признаться, ждал чего-то подобного. Судьба новейшей отечественной субмарина, ставшей чем-то вроде символа возрождения российского флота, беспокоила президента, став для него подлинным делом чести. Сводки с завода Швецов изучал едва ли не каждый день, и знал, что подготовка новой субмарины к вступлению в строй идет полным ходом, с опережением всех графиков и планов.
– Испытания идут полным ходом, но, несмотря на то, что люди работают в три смены, они еще не завершены, – с сомнением ответил адмирал. – Не закончены тестовые испытания реакторной установки. Лодка не готова к выходу в море прямо сейчас. Не все системы протестированы, вооружение не проверено. На борту подлодки еще работают специалисты завода, команда пока не полностью освоила субмарину.
– Вот и завершите испытания в открытом море, – решил Швецов.
– Это авантюра, товарищ верховный главнокомандующий, – с сомнением произнес, чуть помедлив, Голубев. Адмирал знал, чем может обернуться поход толком не испытанного атомохода. – Если что-то пойдет не так, позора не оберемся, и это еще в лучшем случае. Я не хочу превращать Баренцево море в кладбище погибших субмарин. "Комсомольца" и "Курска" нашему флоту хватило с лихвой, а ведь это лишь случаи, известные широкой общественности. Я против того, чтобы идти на подобный неоправданный ничем риск, товарищ Верховный главнокомандующий.
– Это не авантюра, а вопрос престижа, – возразил президент, твердо стоявший на своем. На Голубева он не решался повышать голос, уважая адмирала, в самые тяжелые для русского флота годы сумевшего сделать очень многое, чтобы сохранить хоть часть морской мощи страны. Этот человек, в отличие от Строгова, тоже, в прочем, сделавшего немало для своего десанта, не отсиживался в штабах и казармах, а большую часть жизни провел на палубе в тысячах километров от родных берегов. – Обеспечьте участие "Северодвинска" в маневрах, пусть даже он лишь просто покажется в сотне миль от берега. Я так же как и сами вы не хочу излишнего риска, но и не воспользоваться такой возможностью нельзя.
Адмирал Голубев знал, что пользуется большим уважением со стороны президента, нежели многие из большезвездых генералов, но точно так же он знал, что всему есть предел, в том числе и в любом споре. И сейчас Федор Голубев достиг этой опасной черты.
