Кади приветствует всех собравшихся, и все вместе читают Коран. После этого он около двадцати минут рассказывает о жизни пророка, Коране и об актуальных политических проблемах. Вслед за этим сообщением верующие встают и, произнося две суры, смотрят, не отрываясь, на кади. Когда суры прочитаны, молящиеся кланяются, падают на колени и два раза касаются лбом пола. В положении сидя они тихо читают еще две суры, после чего встают и повторяют всю молитву.

По окончании второй молитвы каждому верующему предоставляется возможность изложить волнующие его проблемы — все равно какого рода. Очень часто это выливается в обстоятельную дискуссию. «Беседы в мечети» всегда использовались и продолжают использоваться прогрессивными силами.

Женщины могут приходить в мечеть каждый день, но находиться лишь в предназначенной для них боковой ее части. Молятся они без чадры и чаще всего одетыми во все белое. Молитва, произносимая кади, передается по громкоговорителю в «их» часть мечети.

Дома женщины молятся вместе с мужем и всей семьей, причем муж выполняет функцию Проповедника, факи. Перед молитвой необходимо совершить ритуальное омовение, при отсутствии воды — песком. Многие верующие делают это дома, а затем идут в мечеть, но и в каждой мечети, даже самой маленькой, есть возможность совершить это омовение. Омовение тела начинается с половых органов: вначале их обливают, зачерпывая воду правой рукой, а затем моют левой. Правая должна всегда оставаться чистой! Руки моют трижды — вначале правую, потом левую. Наконец, моют лицо и полощут рот. За ними следуют предплечья, уши, волосы и ноги.

Если верующий имел интимные отношения с женщиной, он должен тщательно помыться с головы до ног либо дома, либо в мечети. Женщины должны всегда мыться дома. Правоверный мусульманин следует этой заповеди Мухаммеда неукоснительно.

Во время поста все рекомендации Мухаммеда выполняются особенно тщательно. После того как рамадан прошел, а вместе с ним и праздник разговенья, к которому принято нарядно одеваться самим, одевать во все новое детей и делать друг другу маленькие или большие подарки, повседневная жизнь входит в свое обычное русло, и большинство верующих ходят в мечети только по пятницам.

О назначении поста существует много мнений. Ведь постятся люди только днем, а ночью едят и пьют, и даже обильнее, чем в обычные дни. И все же надо обладать исключительной силой воли, чтобы в этом жарком климате целый день обходиться без еды и особенно без питья.

Когда наступает утро, мы расстаемся с Риммой и Мульхи. По утренним прохладным улочкам спешат на молитву в мечеть первые верующие. Для нас же начинаются дни отдыха: на работу можно ехать позднее и уходить с нее раньше. Поначалу мы часто забываем, что почти все магазины днем закрыты и открываются лишь с наступлением темноты, поэтому нам тоже приходится иногда днем голодать — как-никак месяц поста.

Али, маленького восьмилетнего мальчика-бедуина, полюбили все сестры и врачи. В середине сентября 1973 г. Али привез к нам повар нашей больницы, его дядя. Передвигаться по кабинету без посторонней помощи он не мог и во время осмотра упал на пол.

Слизистые оболочки у него абсолютно анемичны, вокруг глубоко запавших глаз — темные круги. Худющий, что называется кожа да кости. Пульс учащенный, температура очень высокая, печень и селезенка увеличены. Анализы крови подтвердили диагноз Malaria falciparum.[61] Уровень гемоглобина снизился до 30 процентов. Мы сразу же начали лечить его: глюкоза с хлорохином, витамины, лед, антибиотики.

Вновь и, вновь врачи давали указания сестрам и санитаркам об уходе за пациентом. Теперь все зависит от того, насколько правильно будут соблюдаться назначения врача, особенно во время его отсутствия. Спустя три дня мы уже могли вздохнуть с облегчением. Али, казалось, был спасен. Сестры и санитарки были горды своим успехом. После осмотра больного я поблагодарил их за хороший уход и тщательное выполнение предписаний.

На пятый день наш маленький пациент сказал, что чувствует себя «тамам» (хорошо), и мы сообщили его дяде, что отец Али может его забрать.

— Ты, наверное, из Адена? — спрашиваю я мальчика.

— Нет, я родом из Четвертой провинции севернее Нисаба. Хожу в школу бедуинов, потому что мои родители и вообще весь наш род всегда в пути, в бадии.

Я справился у Мульхи, заведующего нашим отделением, о значении этого слова. «Бадия» по-арабски «пустыня» или «степь», ее обитателей называют «бадави» («житель пустыни», «бедуин»). Аптекарь и врач, доктор Раувольф ближе познакомился с бедуинами в XVI в., во время трехлетней поездки по Ближнему Востоку, и в своей книге, которая вышла в свет в 1582 г. во Франкфурте-на-Майне, писал, что в пустынях живут арабы, называемые бедуинами, у которых нет постоянных жилищ и которые кочуют с места на место в надежде найти хорошее пастбище для скота и верблюдов.

Около 10 миллионов бедуинов живут и по сей день в арабском мире, большинство из них, правда, начинают переходить на оседлый образ жизни. Считается, что тяга к перемене мест у бедуинов в крови, но на самом деле это связано с вынужденными обстоятельствами, зависящими от условий окружающей среды. Поэтому меня не удивил ответ маленького Али на мой вопрос, не тоскует ли он по своему роду, когда проводит время в школе.

— Да, скучаю, особенно по родителям. Учиться и жить в школе бедуинов интересно. Когда я вырасту, стану трактористом.

В том, как ему тяжело здесь оставаться после некоторого улучшения, мы убедились одним октябрьским утром, когда увидели его в постели плачущим: в этот день он пошел бы во второй класс.

Он представил себе, как мальчики в белых рубашках и серых шортах, а девочки в темных юбках, белых блузках и цветных платочках идут на школьный двор и как под звуки национального гимна в солнечное небо взвивается флаг.

Мы терпеливо успокаиваем его, а он, всхлипнув еще несколько раз, снова смеется.

Теперь я понял, что он может сбежать. Как часто я сталкивался со случаями, когда тяжелобольные исчезали из больницы. Причины редко заключались в том, что пациентов не устраивал врач, сестры или лечение. Чаще всего надо было уладить какое-либо дело, казавшееся им более важным, чем лечение.

Я решил поговорить с дядей Али, настояв на том, чтобы мальчик пробыл у нас столько времени, сколько потребуется для его полного выздоровления. В конце октября мы наконец выписали его. Вечером за ним приехал отец. Забирая мальчика, он пригласил нас к себе в гости, сказав, что дядя хорошо знает путь в горы.

Спустя месяц больничный вездеход мчит всю мою семью в сопровождении дяди-повара на восток по побережью через Зинджибар к Шукре, первой цели нашей поездки.

Уже издалека видны два красивых изящных минарета.

Шукра — рыбацкий поселок, расположенный у самого моря.[62] Когда приезжий попадает в неизвестную ему местность, он непременно поддается искушению найти что-нибудь особенное, типичное для нее, может быть, затем, чтобы еще долго о ней вспоминать. И в Шукре я отыскал ее особенность: белые кораллы, которыми усеян весь берег на многие километры. Как ветви с нежными и тонкими листьями, лежат они в полосе прибоя, выброшенные штормами. На солнце они еще белее, чем песок.

Сразу же за Шукрой дорога неуклонно, но почти незаметно поднимается. Водитель, показывая на радиатор, говорит, что надо остановиться. Плато возвышается на 1039 метров над уровнем моря и связано с раскинувшимся под нами побережьем. Вдали видна окутанная дымкой Шукра, а на волнах в море покачивается японский рыболовецкий траулер. Правительство НДРЙ заключило с большими рыболовными концернами договоры об использовании богатого рыбой побережья.[63] Несмотря на это, большие суда всегда приносят много неприятностей прибрежным рыбакам, так как часто рвут их сети. Как правило, ущерб возмещается, но им приходится долго обивать пороги местных властей, пока урон наконец не будет признан.