За окраиной городка начинаются поля, там шла подготовка к посеву морозостойкой весенней пшеницы. На открытом пространстве копошилась уйма народа, плохо одетые мужчины и женщины в рваных перчатках или с голыми красными руками, в раскисшей обуви – они разрыхляли землю мотыгами, разбивали мерзлые комья. За ними надзирали вооруженные люди в форме Народной Повстанческой армии. Я видел, как охранник ударил ногой одного из работников, который шевелился слишком вяло.
– Что это значит?
– Арестанты из столицы, – объяснил шофер. – Их сюда пригнали на помощь сельхозрабочим.
– Это мерсмоновы прихвостни, – добавила Вир. – Пособники зла. И еще пособники пособников зла.
– Как это – пособники пособников? – только и смог удивиться я.
– Ну, есть те, кто одобрял и поддерживал Темного Властителя – это прямые пособники, и есть члены их семей, которые, получается, тоже пользовались плодами – это уже их пособники, – растолковала Вир. – Их всех собрали и используют на весенних общественных работах, потому что трудно найти добровольцев.
– Послушай, это ведь рабский труд!
– А ты что предлагаешь? Денег в казне мало, работа тяжелая, по-хорошему за мизерную зарплату никто не пойдет, вот и взяли тех, у кого рыльце в пушку. Скажи спасибо, что тебя там нет. Ваша Трансматериковая компания отвертелась, потому что без нее не обойтись. Но если ты осуждаешь антимерсмонианскую коалицию за это решение, – она мотнула головой в сторону поля за окном машины, – значит, в мыслях ты тоже самый настоящий пособник зла!
После того как я увидел на Хилиусе эти полчища изможденных „пособников зла“ и „пособников пособников“, я наконец-то понял, какая разница между Темным Властителем и теми силами, которые ему противостоят.
А никакой.
Это началось, когда я спустился на кухню попробовать Евин сластишоновый компот. Или нет, чуть раньше: у меня вдруг резко испортилось настроение, в душе как будто что-то саднило, но я не придал этому значения и отправился утешаться на кухню.
– Сливки скисли, – пожаловалась Ева. – Разом, словно туда плеснули рассола, ты только посмотри!
Я взглянул на литровую стеклянную бутыль: такое впечатление, что в нее затолкали слоистое облако.
– Может, туда что-нибудь попало?
– Крышка-то была завинчена, а они раз – и свернулись.
Послышался невнятный сердитый возглас Петра, а потом он и сам появился. С расстегнутой ширинкой.
– В туалете лампочка перегорела. Сейчас вкручу новую.
Он прихватил табурет и вышел.
Ева зачерпнула половником золотистого варева из большой кастрюли, налила в кружку.
– Пей осторожно, еще не остыло.
Густое, сладкое и немного пряное. Наверное, вино тоже хорошее получится.
– Вкусно. А Сандра где?
– Убежала в парк. Там поставили новую карусель.
Из коридора донесся резкий хлопок.
Когда Петр появился во второй раз, его правая ладонь была в крови.
– Лампу разорвало, как только я ввинтил ее в патрон!
– Сейчас, – засуетилась Ева, – надо зеленкой…
В холле зазвонил телефон (у меня два параллельно подключенных аппарата, один на первом этаже, другой на втором).
– Залман Ниртахо? – я узнал голос секретарши Бурхарда. – Распоряжение дирекции: всем работникам компании немедленно прибыть в офис на проспекте Ста Созвездий. Автотранспортом не пользуйтесь, ни общественным, ни личным. На улице будьте внимательны и осторожны. Поторопитесь, ждем вас!
Что бы это значило? Я туго соображаю, когда речь идет о головоломках человеческих взаимоотношений, но сейчас нечто происходило в окружающей меня материальной среде. Опасность, вот что это значит! Эфра ведь сказала, что они скоро возьмут Танхалу… Видимо, началось. И Мерсмон в последний момент предупредил своих наиболее ценных деловых партнеров, в том числе наше руководство. Неспроста всех собирают в офисе: ожидается локальное светопреставление – магическая драка между Темным Властителем и Высшими.
„Скоты, могли бы помериться силами не в Танхале, а где-нибудь за городом!“ – подумал я, зло швырнув трубку на рычаги.
На кухне Ева обрабатывала мужу порезы.
– Я пошел за Сандрой. Свет не включайте и повыдергивайте все из розеток, сейчас начнется всякая чертовщина. Из дома не выходите, Сандру я сам найду. Я тогда позвоню сюда, если телефонная связь будет работать.
Ева уронила пузырек с зеленкой и разрыдалась.
Колдовского тумана, как тем вечером, когда убили Курконо, на улицах не было, и все равно я чувствовал, что вокруг происходит что-то странное и опасное. Будь у меня на загривке шерсть, она бы встала дыбом.
В большой мутной луже на тротуаре венком кружились окурки и бумажки, сами собой, при полном безветрии, их движение постепенно ускорялось. По рельсам промчался пустой трамвай – без пассажиров, без водителя, исчез за углом, и оттуда послышался грохот: во что-то врезался. В Серебряном переулке, в угрюмом каменном доме, хлопала дверь единственного подъезда, за ней виднелся черный зев с уходящими в темноту белесыми ступеньками. В сторонке топтались мужчина и две женщины – видимо, здешние жильцы, не решались зайти к себе домой, раз такая жуть. Низкие облака застыли над крышами, как серая барочная лепнина.
Прохожие нервничали и торопились, а я так и вовсе мчался, сломя голову, и все эти детали – хоровод мусора в луже, трамвай, дверь – случайно выхвачены из общей панорамы, на самом деле странного было куда больше.
Когда впереди, в конце улицы, показалась чугунная ограда Марсенойского парка, где-то вдали завыла сирена, потом еще одна, а потом загремел набат.
Полицейские выгоняли из парка посетителей, взрослые с детьми спешили к воротам, но Сандры среди них не было.
За кронами деревьев как будто вздулся гигантский мыльный пузырь, по его слегка подрагивающей блестящей поверхности скользили радужные разводы – стоило посмотреть на них, и начинало подташнивать. Я понял, где искать Сандру. Если нормальный ребенок, увидев страшное, бросится к маме или куда-нибудь забьется, то наша паршивка побежит туда, где интересней.
Я обнаружил ее в кустах, в десятке метров от жутковатого „мыльного пузыря“, накрывшего площадку с каруселью. На ней было ярко-красное пальтишко и оранжево-бордовая шапочка с помпоном, так что я заметил ее издали.
Она исподлобья разглядывала тошнотворно-переливчатую полусферу, глаза шоколадного цвета сердито блестели.
– Залман, как ты думаешь, что это такое?
– Идем домой!
Она упиралась, потому что хотела увидеть, что будет дальше. Мы сторговались на торте с орехами и кремом-суфле.
Я позвонил с уличного таксофона домой и сообщил, что Сандра нашлась. Ева сказала, что опять звонили из компании, спрашивали, где я. Бросив в прорезь еще один жетон, я набрал номер приемной Бурхарда. Ответил он сам, обругал меня и велел без всяких отговорок явиться в офис.
– У меня дома родственники, между прочим!
– Залман, ты самый недисциплинированный сукин сын среди всех вас, мерзавцев! Если тебя сегодня кто-нибудь не слопает, без премии останешься! У тебя есть полчаса!
– Со мной племянница, ей девять лет, я как раз ее искал.
– Хватай племянницу под мышку и со всех ног беги сюда, понял?
Ревел он так, что Сандра услышала и стала проситься в офис:
– Я там еще не была, хочу посмотреть!
Снова набрав свой домашний номер, я сказал, чтобы за нее не беспокоились, она будет со мной, мы переждем в здании Трансматериковой на проспекте Ста Созвездий.
Расстояние было изрядное, зато дорогу я знаю хорошо. Я много бродил по Танхале, и в одиночку, и, позже, с Дэнисом – он ведь тоже не здешний, с Касиды, так что мы вместе исследовали столицу и заодно пытались знакомиться с девушками. Во всяком случае, в то время я думал, что Дэнис, как и я, мечтает найти себе девушку. Это было еще до Вир. Приставал каждый раз я (поскольку Дэнису оно было на самом деле не надо), и девушки от нас шарахались – мои шрамы плюс моя застенчивость и неловкость все портили. Но Танхалу я теперь знаю не хуже, чем большинство тех, кто здесь вырос (есть неизвестные мне районы, так ведь она громадная!), а уж маршрут от дома до проспекта Ста Созвездий изучил, как свои пять пальцев.
