Колесова была довольна настроением группы, ее стремлением к активным действиям. Она чувствовала, как группа все больше сплачивается, как девушки мужают.

Около полуночи группа Колесовой вышла в сторону деревни Грули. Несмотря на метель, девушки через час с небольшим достигли того места, где были днем. Колесова хотела познакомиться с теми, кто жил сейчас в доме дяди Ефима.

Пользуясь темнотой, подошли к избе совсем близко, шагов на двадцать. В доме и вокруг все было спокойно.

Подождав минут двадцать, Колесова решила действовать. Вместе с Беловой она пошла к избе, оставив Филатову наблюдать за обстановкой. Возле калитки осталась Белова с гранатой, а Колесова подошла к окну, выходящему на дорогу, и тихо постучала в него — так, как ей советовал майор: сначала два раза, а спустя полминуты еще один раз. Прошло минуты три, никто не отвечал, она постучала еще раз, погромче. В избе послышался шорох, кто-то подошел к окну и стукнул в него один раз, после чего снова стало тихо. Колесова, сказав на ходу Беловой, чтобы та в случае опасности стучала в окно, пошла к двери, так как ее уже открывали.

 Из сеней выглянула та женщина, которую Колесова видела днем. Она молча поманила девушку рукой. Когда та вошла, женщина закрыла дверь на крючок и только после этого страдальчески проговорила:

— Мужика-то моего немцы убили...

Сказав это, она тут же заплакала, прикрыв лицо подолом юбки.

Успокоившись, хозяйка подвела Колесову к столу и усадила на скамейку.

— Пришли, окаянные, забрали корову и поросенка, а он-то, Ефим, встал в воротах, растопырил руки и кричит: «Не пущу!» А один фашист подошел да как ударит его прикладом в грудь, Ефим упал, а на другой день и помер. Вот, изверги, что делают, управы на них нет. Мужа убили, скотину всю забрали, как жить буду?

— Тетя, а как вас зовут? — спросила Колесова.

— Глафирой крестили, а Ефим все Глашей звал.

— Тетя Глаша, разве вы знаете, откуда я? Почему, не спросив, открыли мне?

— Видишь, после того как началась война, как-то мой Ефим наказывал мне: если так будут стучать, как ты стучала, немедля открывать и будить его. Он с детства тараканов боялся, поэтому на ночь уши ватой закладывал. Вот я и думаю, что ты своя.

Больше часа Колесова разговаривала с тетей Глашей. Беседа их стала особенно задушевной, когда Глафира узнала, что перед ней девушка, которая знает ее дочь.

За это время Колесова узнала, что многие деревни заняты немцами, что в некоторых деревнях стоят фашистские танки, что из большинства деревень население выселено. Много рассказала Глафира о самих немцах и их зверствах, о местном населении. Колесова посоветовала женщине, как ей лучше уберечь себя и сына от издевательств оккупантов. В случае опасности порекомендовала уйти на дальние хутора или в лес.

Взглянув на часы, Колесова начала торопиться.

Было решено, что завтра вечером в 10 часов Глафира выйдет в лес недалеко от своей избы. Туда же придет и Колесова. К этому времени Глафира вместе с сыном Колей соберет сведения о немцах в их районе, о хуторах, что между деревнями Грули и Сальково, Новопавловское и Щелканово, об охране района.

С хорошим настроением возвращалась Колесова в лагерь. Она получила много ценных сведений и спешила поставить уходящей на задание Липиной дополнительные задачи.

Липина с девушками вышла из лагеря еще до рассвета. Погода благоприятствовала движению: ветер стихал, на небе ярко блестели звезды. Вскоре благополучно подошли к тому месту, где вчера Ивахонько и Белова вели наблюдение за деревнями. Теперь предстояло выбрать более удобный наблюдательный пункт.

Деревни, за которыми разведчицы должны были наблюдать, находились недалеко одна от другой на пологом скате холма: выше раскинулась Екатериновка, ниже — Чередово. С запада к деревням близко подходил лес, а с востока — открытое поле, постепенно понижающееся к реке. Наблюдение нужно было вести именно отсюда, от реки, так как местность позволяла выбрать такую точку, откуда хорошо просматривались обе деревни.

Такой удобный наблюдательный пункт был найден Липиной в одном километре восточнее этих деревень, на краю оврага, где росли три отдельные сосны. Оставалось зарыться в снег, сделать в снежной стенке две — три амбразуры, прикрыться сверху ветками, завалить их снегом и обязательно наметить путь отхода группы в случае опасности. Рассвет встретили в оборудованном наблюдательном пункте. Первый час вела наблюдение Липина, записывала Ивахонько, Лаврентьева отдыхала.

Липина внимательно просмотрела каждый дом сначала в одной, а затем в другой деревне. Вот из-за угла крайнего дома деревни Чередово вышел немецкий солдат с автоматом, пошел вдоль улицы до другой окраины, там завернул за угол крайней избы и примерно через такой же промежуток времени, какой он находился под наблюдением Липиной, вынырнул из-за того же угла. Идя назад, он остановился у дома с красными наличниками, осмотрелся, вошел в дом, но через две минуты появился и продолжил свой круговой маршрут.

Наблюдая за Екатериновкой, Липина и там нашла часового, который также ходил по кругу, из конца в конец.

Просматривая местность между деревнями, Липина увидела телефонную или телеграфную линию на шестах, идущую от Екатериновки в Чередово и далее в Каменки.

Вот из ворот третьего дома на северной окраине Чередово выехал мотоциклист и двинулся в сторону Каменки. Через полчаса из этого же дома вышел офицер и направился к соседнему дому. Минут через пять — семь ворота открылись; стало видно, как несколько солдат расстилали по частям гусеницы танка, а офицер наблюдал за их работой. После того как гусеницы были полностью разостланы, офицер подошел ближе, нагнулся, кое-где потрогал рукой и что-то сказал солдатам. Солдаты свернули гусеницы и стали по частям оттаскивать их под навес, в глубину двора, где, как показалось Липиной, стоял танк.

Дальше наблюдала Ивахонько, записывала Лаврентьева.

Так, чередуясь, разведчицы группы Липиной выполняли задание. К вечеру они вернулись, имея важные сведения о противнике.

Колесова задала Липиной несколько уточняющих вопросов: сколько времени требуется часовому, например в деревне Чередово, чтобы пройти от одного конца деревни до другого? А в деревне Екатериновка? Как разведчицы определили, что в Екатериновке находится автоцистерна именно с горючим? Сколько прибыло в эти деревни машин и людей и сколько убыло за то же время? На все вопросы Липина дала обстоятельный ответ. На вопрос о том, как они, уходя, поступили с наблюдательным пунктом, Липина ответила:

— Поступили так, как было приказано. Место, откуда мы вели наблюдение, привели в первоначальное состояние. Следы присыпали снегом и замели веником из еловых лапок.

 Отправив Липину на отдых, Колесова вместе с Беловой и Филатовой стала собираться на встречу с Глафирой. Захватив гостинцев для ее сына, девушки отправились в путь.

 Знакомая дорога показалась короче. Разведчицы еще издали заметили Глафиру, стоявшую на углу просеки и смотревшую на дорогу. Когда осталось до нее шагов десять, Глафира обернулась и, увидев идущих, неумело попыталась спрятаться за ствол сосны, но, узнав Колесову, пошла к ней навстречу, обняла, заботливо спросила:

— Ну как, миленькие, озябли, наверное, пойдемте в дом, фашистов здесь поблизости нет, только в Екатериновке. Я картошку сварила и воды вскипятила.

Подойдя к избе, Колесова тихо сказала Беловой:

— Подежурь здесь, в случае опасности постучи в окно два раза. Погреемся, Нина сменит тебя.

Войдя в избу, девушки разделись, сели за стол. Глафира принесла чугун с горячей картошкой. Колесова достала из кармана кусок сала, полпачки чаю, соль, завернутую в бумажку, и несколько кусков сахара. Все это она положила на стол и сказала Глафире:

— Это вам, тетя Глаша, от нас. Угощайтесь! И сынишку зовите.

— Нечего ему здесь делать со взрослыми, пусть на печи сидит, — строго проговорила мать.

Леля взяла кусок сахара и отнесла его мальчику; тот с радостью взял подарок.