— Расскажи свой сон.

Девушка застыла в нервном напряжении. Как приятно лежать возле пылающего очага в объятиях любимого человека и мирно копаться в своих мыслях; пресыщенное любовью тело купается в сладостной истоме. Жаль, что эти минуты не могут длиться вечно.

— Мне снились родители. К нам в дом пришел молодой человек просить моей руки.

— Кто был этот мужчина?

— Ты, — ответила Кристал, глядя Маколею в глаза. Его губы скривились в печальной усмешке.

— Я пришел просить твоей руки, и тебя это настолько испугало, что ты пробудилась с криком, так? Интересно. Кричат, как правило, отцы — некоторые, но вот чтоб дочери — такое трудно представить.

Кристал едва не рассмеялась.

— Нет, я кричала не поэтому. А ты им понравился. — Она легла ему на грудь. — Я была так рада.

Маколей коснулся волос девушки, скрутил в ладони одну прядь. Живой золотой шнурок,

— Так что же тебя напугало?

Ее взгляд потемнел. Глаза нашли шрам, опоясывающий его шею. Она тронула рубец пальцем и удивилась, когда Кейн вздрогнул от ее прикосновения.

— Ты говорил; тебя по ошибке повесили. Ты ведь мог погибнуть. Чудом остался в живых.

— Наверное, в тот день меня охранял ангел. Кристал положила голову на голую грудь Маколея, чтобы слышать биение его сердца.

— Если бы тебя убили, мы никогда бы не встретились. — Она замолчала, проглотив подступившие к горлу слезы. — Мне снилось, что тебя повесили на моих глазах.

— Ты надеялась спасти меня? Поэтому кричала? Ты опоздала?

— Да, — с безысходным отчаянием в голосе тихо отозвалась девушка. — Опоздала, везде опоздала.

Кейн обнял Кристал, своей крепкой сильной ладонью провел по распущенным волосам и сжал ее голую ягодицу.

— Кристал, почему мы не можем поехать к твоим родителям?

Она закрыла глаза, не желая вспоминать, как они погибли. Только не сейчас, не здесь, не в этом отдаленном уголке, куда не дотягиваются хищные щупальца реального мира.

— Они умерли. Погибли во время пожара. Я могла бы их спасти, но не успела.

Кейн долго молчал, поглаживая волосы девушки. Наконец, словно для того чтобы разрядить витавшее в воздухе напряжение, прошептал:

— Я обожаю твои волосы, Кристал. Они всегда пахнут розами.

— Но Вашингтон-сквер одна старая женщина продавала цветы. Отец каждый день покупал у нее по розе и дарил маме. Каждый день, до самой смерти. — Она вздохнула, тяжело, протяжно. Кошмаром омрачены даже воспоминания о счастливых днях.

— Тебя мучает чувство вины, да?

По щеке Кристал покатилась слезинка, другая, третья.

— Расскажи мне все.

— Это… ужасно. — Девушка заплакала.

— Я хочу знать.

— Боюсь.

— Цеж бойся. В этой хижине мы с тобой сообща рассеем твои тревоги.

— Куда ты? — шепотом спросила Кристал, наблюдая, как Маколей, поднявшись с кровати, натягивает брюки. Наверное, уже полночь, решила девушка. В темноте хижины день наступил и миновал незамеченным.

— Кобыла чем-то обеспокоена, — рассеянно отозвался Кейн, думая о своем. Южный акцент в его словах слышался явственнее, чем обычно.

— Думаешь, волки?

— Нет… — Аппалузская верховая на улице нервно заржала. Кейн, тревожно нахмурив лоб, смотрел на запертую дверь. — Может, медведь. Голодный после долгой спячки, вот и решил поохотиться.

— Не уходи. — Кристал протянула к нему руку. — Я видела однажды, как медведь-гризли завалил оленя. В считанные секунды разорвал его на части.

Кейн четкими, но торопливыми движениями пристегнул портупею с оружием.

— Запри на засов дверь. Если это медведь, он учует запах еды и будет здесь раньше, чем я успею остановить его. — Он бросил взгляд на стол, где лежали еще не распакованные седельные вьюки.

Кристал натянула сорочку.

— Ты его убьешь? — прошептала она. Кейн надел фланелевую рубашку и куртку с бахромой.

— Может быть. Сначала посмотрю, что там.

— Будь осторожен. Прошу тебя. — Последние слова прозвучали как мольба.

Маколей взял в руки свою бессменную магазинную винтовку «Шарп» и открыл дверь. Укутавшись в его пальто, Кристал выбежала на порог, с удивлением отметив, что уже занимается новый день. Долина лежала, омытая серым светом.

Аппалузская верховая бродила возле озера. Даже в предутреннем полумраке девушка различила, что уши кобылы стоят торчком, хвост вздернут. Лошадь была напугана и возбуждена. Она унюхала что-то в воздухе. Что-то опасное.

Кейн обернулся к Кристал, угрюмым взглядом приказывая ей вернуться в дом. Девушка притворила дверь, но не плотно, чтобы видеть происходящее на улице. Если к ним забрел медведь, она успеет закрыться на засов прежде, чем зверь приблизится к хижине. Кейну придется смириться с тем, что она за ним наблюдает. Если с ним что-то случится, она хотя бы будет знать.

Кристал следила, как Маколей осторожно спускается к берегу озера. Лошадь при его появлении немного успокоилась, и, когда он, взяв ее за гриву, повел к хижине, она пошла за ним не сопротивляясь.

Вдруг послышался какой-то шум. Кусты, торчавшие в подтаявшем снегу чуть выше берега озера, закачались и затрещали. Кристал затаила дыхание, неимоверным усилием воли подавив готовый вырваться из горла крик. Кейн застыл на месте. Лошадь, до безумия напуганная кем-то или чем-то скрывающимся в зарослях по левую сторону, била копытами.

Кристал, вопреки голосу рассудка, выскочила из хижины и помчалась к Кейну. На расстоянии тридцати ярдов от него она резко остановилась, коченея от страха и холода; она бежала по снегу босая.

Нарушителем спокойствия оказался серый медведь. Производя столь же мелодичные и стройные звуки, какими сопровождается землетрясение, он продрался сквозь кусты к отлогому берегу, тощий, тяжелая шкура с косматой буроватой шерстью обвисла, когти непомерно длинные — доказательство того, что он много недель никого не убивал, с тех самых пор, как снег, устлав долину, обратил ее в ледяную пустошь.

Лошадь заржала пронзительно, хотя и не громко. Кейн обхватил руками ее морду и притянул к своей груди. Не видя хищника, она и пугаться будет меньше.

— Кейн, Кейн, — прошептала Кристал. К ее удивлению, Маколей услышал тихий зов.

— Я же сказал, чтобы ты не выходила из хижины, — 4 ровным голосом произнес он. Маколей, казалось, вовсе не был напуган.

Медведь остановился на берегу и уставился на Кейна.

— Может, мне его как-то отвлечь, Кейн? — спросила девушка слабым дрожащим голоском,

— Да нет же, черт тебя побери. — Лошадь вскинула морду. Кейну с огромным трудом удалось пригнуть ее к груди.

— Может, я… — Слова застряли у девушки в горле.

Медведь поднялся на задние лапы. В высоту он достигал восьми футов и, что самое ужасное, в стоячем положении напоминал человеческое существо. Кейн пытался усмирить кобылу, в то же время отворачиваясь, чтобы не встретиться взглядом со зверем.

— Возвращайся в хижину, Кристал, — спокойно и ласково приказал Кейн. — Не смотри ему в глаза и старайся не шуметь, а то он рассердится.

Кристал решила, что Кейн не в своем уме.

— Стреляй! Убей его, — скрипучим шепотом выдохнула она.

— Отступай осторожно и спрячься в хижине. Делай, что говорю! — Он пригнул морду лошади и посмотрел на Кристал.

Вновь взглянув на здоровенного зверя, высившегося на задних лапах, она едва сдержалась, чтобы не завопить.

— Он же сейчас бросится на тебя. Я не уйду…

— Он просто нюхает меня, только и всего. Он вел бы себя иначе, если бы готовился напасть. Рычал и ревел бы, как свирепый пес, А сейчас он просто хочет понять, что мы такое. Немедленно возвращайся в хижину. Ты мне только мешаешь.

Кристал попятилась к домику; босые ноги скользили на обледенелом снегу. Вдруг она увидела, что медведь и впрямь пытается унюхать запах Кейна. Он стоял, задрав нос; огромные лапы вяло болтались на весу. Кобыла тоскливо заржала. Кейн крепче прижал ее морду к своей груди, чтобы приглушить ржание.