До разговора с Кайнсоном она бы не пошла; ее пришлось бы тащить силком. Но теперь Кристал сразу подчинилась. Разве могла она с кулаками броситься на человека, который спас ее, а теперь, как ни странно, и Пита. Девушка в смятении зашагала к выходу, но у дверей остановилась, ожидая Кейна; он чуть поотстал, пока брал лампу.

Кайнсон наблюдал за ней со злобным блеском в глазах. Кристал знала: ему нравилось, когда Кейн обращался с ней грубо. И также нравилось смотреть, как она отбивается. Но теперь в их отношениях что-то изменилось, и девушка догадывалась, что Кайнсон это заметил.

Кейн взял ее за руку, и они покинули салун, напоследок услышав, как Кайнсон сердито распорядился сбросить снесенное вниз бандитами тело Мармета в ущелье:

— …Подальше, чтобы этот идиот не вонял.

Народ, который не чтит своих героев, очень скоро останется без героев, достойных почитания.

Джон С. Тилли о Конфедерации (из выступления в Гарвардском университете, 1959 г.)

Выкуп за заложников привезут завтра. Вторник знаменует начало ее жизни. Или конец.

Кристал сварила кофе и стала разносить его разбойникам. Те, недовольно ворча, при каждом удобном случае старались зацепить ее. Ужин был окончен, и кое-кто из бандитов начал укладываться спать. С приближением желанного часа беспокойство их росло, и они уже просто были не в состоянии размышлять о том, что сулит им следующий день. Вечер выдался еще более холодным, чем в предыдущие дни. Разбойники нервничали: застывшими пальцами трудно стрелять метко. Кайнсон пребывал в отвратительнейшем настроении. Он взял из рук Кристал свою чашку с кофе, но, когда девушка повернулась, чтобы уйти, бандит коварно поставил ей подножку, и она растянулась на земле; кофе из кофейника с шипением выплеснулся в костер.

— Когда все кончится, я, пожалуй, заберу тебя с собой. Что скажешь на это, куколка? Кейн не может вечно держать тебя при себе. Когда-то и мне должно перепасть.

Кейн выступил вперед из тени очага, но не стал помогать Кристал подняться с земли.

С пылающими яростью глазами девушка вскочила на ноги. Кайнсона она ненавидела почти так же, как и Дидье, и, не сдержавшись, излила на него свой гнев.

— Лучше убей меня на месте; я ни за что не позволю тебе прикоснуться ко мне.

Кейн схватил Кристал за руку и оттащил от главаря банды.

Кайнсон побагровел от злости и тоже поднялся на ноги.

Кейн перекинул через плечо одеяло и, не говоря ни слова, поволок девушку в лес.

— Мы заберем ее с собой, Кейн, — крикнул им вдогонку Кайнсон. — Мне тоже хочется ее попробовать. Не забывай, ты — мой должник!

Кейн ничего ему не ответил.

Он не повел Кристал к водопаду — было слишком холодно. Вместо этого они, спустившись по голому склону ущелья, укрылись от ветра в осиновой роще. Накинув на плечи одеяло, Кейн опустился на землю, потянув за собой пленницу. Девушка жалела, что у нее не хватает мужества высвободиться из объятий разбойника. Она окоченела от холода, а шали у нее теперь не было. Поэтому, не сопротивляясь, она прижалась спиной к груди Кейна, и он натянул на нее край одеяла.

В небе светила полная луна, озаряя своим сиянием ночной лес. Можно было различить дрожащие листочки, шелестевшие над головой в кронах деревьев, а также рассмотреть каменное лицо Кейна, если бы она этого хотела. Им еще повезло, что за все дни плена ни разу не лил дождь. Разбойники из банды Кайнсона, как и многие другие бандиты, не имели палаток. Бивуачная жизнь была им не в тягость.

Кейн шевельнулся, перекинув руку ей на грудь, чтобы крепче прижать к себе. Кристал не могла заглянуть ему в лицо. К тому же она была уверена, что Кейн не пожелает встретиться с ней взглядом. Они за целый день не сказали друг другу ни слова, — не заговаривали ни о его негнущейся простреленной руке, ни о том, как он спас их вчера. Такова была его прихоть. Но она не намерена больше молчать. Ей хочется знать о нем все. Особенно Кристал не терпелось выяснить, почему Кейн стал разбойником.

— Кайнсон наверняка воспользуется тем, что ты ранен, — промолвила девушка. Кейн не отвечал. — Я опасаюсь…

— Напрасно. Я могу постоять за себя. Кристал помолчала, а потом заговорила вновь, монотонно, стараясь не выдать голосом своего волнения.

— А если он убьет тебя?

— Я ему нужен.

— Только до завтрашнего дня. Думаю, поэтому-то он и настаивает, чтобы я осталась с ним, ведь тогда-тогда ты уже не сможешь помешать ему.

Кейн крепче прижал ее к себе. Кристал коснулась его руки.

— Я не хочу, чтобы тебя убили. Ты должен бежать. Прямо сейчас, если можешь. Мы все в долгу перед тобой, Кейн. Никто не посмеет осуждать тебя. После того, что ты сделал вчера…

— Послушай, — прервал девушку Кейн, — к тому, что произошло вчера, ни ты, ни все остальные заложники не имеют никакого отношения. Я поступил так, чтобы спасти свою задницу. Только и всего.

— Я тебе не верю, — с жаром возразила Кристал, убежденная в правоте своих слов. В Маколее Кейне живет добрый человек, и никто не сумеет доказать ей обратное, хотя сам Кейн неизменно гневается, когда она заводит об этом разговор.

— Придется поверить, раз я говорю.

— Зачем ты помогаешь Кайнсону? Он только и думает, как бы убить тебя. — Кристал больше не удавалось скрывать свое волнение.

Кейн наверняка тоже услышал тревогу в ее голосе.

— Послушай, девушка, — медленно, как бы с трудом подбирая слова, заговорил он, — не беспокойся обо мне. Мы с Кайнсоном воевали в одном полку, в шестьдесят седьмом полку штата Джорджия. Вместе, бок о бок, сражались против федералистов. Мы давно знакомы и понимаем друг друга без слов. Поэтому он и позволил мне остаться в банде.

— Но с тех пор прошло много лет. Война окончена. Кайнсон все еще сражается, но ведь Соединенные Штаты победили.

— Знаю. И незачем лишний раз напоминать мне об этом.

Это было сказано с горечью, и Кристал поначалу растерялась, но потом вспомнила, какое у Кейна было лицо, когда он пел вместе с разбойниками последний куплет песни «Герои-конфедераты».

— Расскажи мне о войне, — попросила она; ей так хотелось вызвать его на откровенный разговор. — Я ведь тогда была еще совсем маленькая и почти ничего не помню о том времени. Расскажи, как все было. Я хочу понять… — «почему ты стал таким», мысленно закончила она фразу. У Кристал возникло ощущение, будто она беседует со своим возлюбленным, нашептывает ему в темноте слова любви, зная наверняка, что у них нет будущего и завтра они наконец-то обретут друг друга в вечности. Нелепое сравнение. Они не влюбленные, между ними нет ничего общего. Он — бандит, а она — его жертва. Однако ощущение не проходило, и это внушало ей тревогу.

— Ты не погибнешь. Я этого не допущу, — вдруг заявил Кейн. Без излишнего пафоса, деловито, словно защищать ее было его прямой обязанностью.

— Но погибнешь ты, — отнюдь не безразличным тоном заметила девушка. — Если не от руки Кайнсона, так полиция до тебя доберется. Теренс Скотт вряд ли позволит, чтобы ты шиковал на его золото. — Она помолчала. — Я знаю, Кейн, какая участь меня ожидает после твоей смерти. — Кристал опять замолчала, а через некоторое время горячо прошептала: — Я не останусь с Кайнсоном.

Кейн чуть, повернул ее голову, чтобы видеть лицо, на которое теперь падал лунный свет. Они смотрели друг другу в глаза, и обоим все было ясно без слов; их души обрели взаимопонимание. Кристал не сомневалась: Кейн жаждет скрепить внезапно возникший союз их душ поцелуем. Это было заметно по тому, как замерли его губы, словно он пытался подавить клокотавшее в нем желание.

— Расскажи мне о себе, — прошептала девушка. — Как ты воевал, как жил в Джорджии.

— Да мне особо и рассказывать-то нечего.

— Прошу тебя.

Кейн изучающе воззрился на Кристал, очевидно выискивая в ее лице следы праздного любопытства. Он долго не отвечал, — наверное, не хотел говорить о себе. В какой-то момент девушке показалось, что он собрался вновь воздвигнуть между ними стену отчуждения, но потом отказался от своего намерения, — может, решил, что ничего худого не случится, если он поведает ей историю своей жизни, или просто в преддверии решающего часа захотел облегчить свою душу. Истинной причины Кристал не знала. В одном она была уверена: ее сердцу его рассказ был нужен, как хлеб умирающему от голода.