— Почему ты плачешь? — прошептал он, задыхаясь, как человек, терзаемый нестерпимыми муками.

Кристал не отвечала, продолжая отирать ручейки слез на щеках.

Кейн отвел ее ладони от лица и прижал к бокам.

— Я никогда не причиню тебе боли, девушка, — с настойчивостью в голосе зашептал он. ~ Я не хочу насиловать тебя. Я бываю зол и ожесточен, но ты же знаешь: я не теряю самообладания… Я буду с ума сходить… но все равно остановлюсь… — Маколей, казалось, давился словами. — Но, Боже, или откликнись на зов моей души, или отпусти ее.

Как Кристал и предполагала, Кейн предоставил ей самой принять решение. Потому-то она так долго и упорно сопротивлялась. Имея возможность выбирать, она пойдет на поводу у своего сердца: отдастся Маколею. И, когда он уедет, судьба не замедлит выставить ей счет. Укоряя себя за малодушие, она лишь усугубит свои страдания.

Кристал коснулась губ Маколея. Их кажущаяся жесткость не была обманчивой. Кейн поцеловал пальцы девушки, слизывая с подушечек соленую влагу. Кристал отняла от лица Маколея свою ладонь. И прижалась ртом к его губам.

Их уста слились в поцелуе, но Кейн уже больше не принуждал девушку. Она сама целовала его, целовала так же страстно и горячо, как в Кэмп-Брауне, на прощание. Только теперь ей незачем урезонивать себя. Каждый миг этой ночи она сохранит в своем сердце.

Кейн положил Кристал на кровать, затем чуть отстранился от нее, посмотрел в глаза и, будто наконец разгадав в них тайну, со вздохом облегчения расстегнул нательную шерстяную фуфайку и стряхнул ее с себя. Кристал сладко поежилась — она не помнила, чтобы раньше видела Кейна обнаженным по пояс. Грудь у него была широкая, мускулистая, густо поросшая темным пушком и до того горячая, что Кристал разомлела от тепла, проведя ладонями по массивным мышцам.

Кейн опустился на кровать и, стоя на коленях, стал расстегивать брюки. Кристал невольно представила, как он лежит на ней, в экстазе выгибает спину, открывая ее взору свое изуродованное горло, и она притягивает его к себе за шею, и жадно приникает губами к шраму. Этот человек принадлежит только ей, ей одной.

Не стыдясь своей наготы, словно он перебывал в сотнях борделей а компании сотен женщин, Кейн привлек к себе девушку и принялся освобождать ее от одежды. Первым делом он отвязал с лодыжек бубенчики. Бросив на Кристал предостерегающий взгляд, который, очевидно, означал: «Не смей больше это надевать», Маколей отшвырнул бубенчики в угол комнаты и взялся за корсет.

Его искусные пальцы свидетельствовали о том, что в своей жизни он раздел немало женщин. Кристал пыталась прогнать эту мысль из головы, но жгучая, омерзительная ревность все равно вползала в сердце. К счастью, Кейн помог ей. Накрыв ее рот своим, он поцелуем в считанные доли секунды избавил ее от боли и дурных воспоминаний, взамен разжигая в ней жажду наслаждения.

Словно кудесник, почти не дотрагиваясь до тела девушки, Кейн снял с нее корсет, чулки и подвязки, беспорядочной кучей сваливая вещи возле кровати. Подол платья задрался к поясу; истончавшая от долгой носки хлопчатобумажная материя не могла противостоять его жадным пальцам. Ткань затрещала в нескольких местах, когда Маколей выдернул юбку платья из-под ее бедер. Но Кристал это ни чуточки не опечалило. Она только и глядела на склоненное над ней обнаженное мужское тело: длинное, гибкое, мускулистое, разгоряченное — впечатляющий образец возбужденного самца.

Кристал вздрогнула, когда руки Маколея проникли под ее сорочку. Развязав белые хлопчатобумажные панталоны, он потянул их вниз, костяшками пальцев бороздя ее мягкие ягодицы, распаляя в ней чувственность. Ее наготу теперь скрывала только нижняя сорочка. Тонкая материя, ставшая полупрозрачной от многочисленных стирок, плотно облегала бюст девушки; соски заметно выпирали. Кристал хотелось закрыть руками грудь, чтобы хоть как-то оградить себя от пристального взгляда Маколея, но она решила не выказывать ложной скромности. Хотя тело ее все еще оставалось девственным, дух давно уже утратил невинность. За годы скитаний ей много всякого довелось перевидеть и испытать, так что она прекрасно знала, чем занимаются в спальне. Поэтому девушка продолжала держать руки по швам, позволяя Кейну водить пальцами вокруг ее сосков, пока они не затвердели, словно бутоны, а сама она не задышала часто-часто в исступлении неутоленной страсти.

Кейн легким поцелуем коснулся губ девушки, затем резким движением приподнял край сорочки и большим пальцем взъерошил заветный треугольник чек волос. Кристал охнула от неожиданности; по телу разлилась нега. С напряженной сосредоточенностью, в лице Маколей принялся стягивать сорочку — последний покров стыдливости. Он осторожно обнял ее бедра, живот и, наконец, груди, сосборив ткань у шеи, потом захватил ртом твердый сосок и стал ласкать его языком, пока не услышал короткий потерянный стон.

Тогда он рывкам снял сорочку через ее голову, и та сползла к запястьям. Кристал лежала под ним с вытянутыми над головой спутанными руками, а Маколей разглядывал девушку. Свободной ладонью он с нескрываемым удовольствием во взоре скользнул по изгибам ее тонкой талии, затем рука его двинулась вверх, словно он не мог устоять перед искушением потрогать ее роскошные молочной белизны груди. Он заключил в ладонь один бугорок нежной плоти, обжигая его жаром своей кожи и взгляда.

Кристал, ничуть не стыдясь пробудившихся в ней похотливых желаний, повернула голову набок и закрыла глаза, затем вдруг, не в силах больше демонстрировать показное безразличие, выгнула спину, всем телом приникая к Кейну. Когда его губы нащупали второй сосок, девушка попыталась сбросить с запястьев сорочку, но у нее ничего не получилось, и она в отчаянии застонала. Маколей не стремился предоставить ей свободу. По тому, как он гладил ее живот, а потом зарылся пальцами в пушок на лобке, девушка поняла, что Маколей хочет обладать ею безраздельно.

Кристал думала, что сойдет с ума от его ласк. Вновь отвернувшись, она, чтобы не закричать от наслаждения, до боли прикусила губу, вдавливаясь в нее зубами, пока не ощутила на языке ржавый вкус собственной крови. Девушка инстинктивно сдвинула ноги, когда Маколей пальцем вторгся в ее промежность, но он все же успел окунуть его в соки ее тела. С необъяснимым ужасом и трепетом, словно завороженная, наблюдала она, как он обмазал тягучей жидкостью ее соски, а потом облизал их один за другим, будто и ему требовалось впитать в себя все ее существо.

Кейн продолжал любить Кристал, каждой лаской, каждым нежным касанием изумляя ее, приводя в восторг. Она купалась, блаженствовала в ароматах его тела, источавшего дух дорожной пыли, лошадиного пота и еще какой-то особенный запах, совсем не такой, как ее собственный, запах мужского естества, готовая отдать себя всю без остатка этому опасному, Непредсказуемому человеку.

Намереваясь завершить акт любви, Маколей сдернул сорочку с запястий девушки. — Трогай меня… всюду… — прошептал он, устрашаясь между ее белыми бедрами, накрывая хрупкую девичью фигурку своим упругим телом. Кристал повиновалась, млея от соприкосновения с его колючим щетинистым подбородком, с твердым прессом живота, с каменными выпуклостями рук. От такого букета ощущений, которых она дотоле не знала, у девушки сладостно кружилась голова.

Кейн дышал тяжело, кожа на лице натянулась. Снедаемый нетерпением поскорее слиться с Кристал, он пальцем отыскал укромную впадинку между ее ногами и, не медля ни секунды, будто страсть испепелила в нем все человеческое, оставив лишь животные инстинкты, с ожесточением вонзился в девушку.

И наткнулся на неожиданное препятствие.

Маколей замер, словно пораженный ударом молнии; его застывшее тело дрожало, как натянутая тетива. И хотя Кристал ощущала в себе возбужденный кусочек его плоти, она еще не утратила девственности. И перед Кейном возникла нежеланная дилемма.

Девушке, хотелось спрятаться от недовольства в его лице. Вся ее ложь получила теперь красноречивое опровержение. Она не вдова, не проститутка. Ее прошлое, как было, так и осталось загадкой.