— Что, жадность обуяла? Девушка посмотрела на Кейна. Он озорно усмехнулся.

— Нет… ну… хорошо, пусть т-так, — запинаясь, выговорила она. — Я ведь не богата. И мне даже в голову не приходило, что нам возместят моральный ущерб деньгами.

— Кажется, он везет с собой пять сотен. Кристал вытаращила глаза.

— Долларов? — охнула она.

— Ну не бизоньего же навоза.

Девушка еще отхлебнула из кружки. Пятьсот долларов на семерых — это каждому примерно по семьдесят. Очень недурно. Кристал вспомнила, с каким трудом удалось ей накопить свои семь золотых монет. А тут такое богатство. У нее прямо во рту пересохло, едва она представила, что ей будет принадлежать столько золота.

— По-моему, ты что-то замышляешь, дорогая. Интересно, что?

Кристал остановила свой взгляд на Кейне. Чувствовалось, что Маколей слегка захмелел, и от этого она нервничала еще больше. Его необычные глаза, казалось, пронзают ее насквозь, читают все ее мысли. И южный акцент в его речи слышался явственнее, что в общем-то тоже ей не особенно нравилось. Слова, лениво льющиеся с его уст, были какими-то уж очень… обольстительными.

— Я просто думала о том, — холодно отвечала девушка, — что мне нужно купить новое платье. А на семьдесят долларов можно накупить много платьев.

— Семьдесят? Я сказал пятьсот. Каждому. А тебе, скорей всего, заплатят даже еще больше, учитывая тот факт, что ты — женщина и все такое прочее. Они ужасно расстроены, что впутали тебя в эту заварушку.

Горло горело от выпитого виски. Кристал едва не задыхалась. Невероятно. Сбываются ее самые сокровенные мечты. Имея в кармане пятьсот долларов, она в два счета расправится с Дидье. Наймет адвоката, даже детектива из агентства Пинкертона[11], чтобы собрать необходимые улики.

Кейн загадочно улыбался, словно ему было известно нечто такое, о чем она не догадывалась.

— Жаль, что сейчас у тебя нет нового платья. Это розовое сваливается с тебя прямо на ходу. — Он уставился взглядом в какую-то точку на ее фигуре, ниже подбородка, но выше талии.

Девушка, покраснев, оглядела себя. Одно ее плечо и отнюдь не малая часть груди были обнажены. Она оправила на себе шелковую материю, надеясь, что никто на нее не смотрит.

— Придется попросить индианок, чтобы к утру ушили тебе его. Вас ведь будут снимать, когда Теренс Скотт станет вручать вам деньги. А ты наверняка хочешь выглядеть обворожительно на фотографии.

— На фотографии?

— Так точно. — Кейн цинично усмехнулся. — Неужели ты полагаешь, этот янки взял бы на себя труд тащиться сюда, чтобы выдать вам деньги и не извлечь никакой выгоды для себя? Это, дорогая, не в духе янки. Завтра здесь соберется столько газетчиков, на весь мир тебя прославят. А когда Скотт выполнит свою миссию, тебя наверняка начнет обхаживать сам Барнум[12], чтобы ты согласилась выступать в его балагане, предложит тебе место примы. — Кейн презрительно расхохотался. — Шоу будет называться «Вдова с Дикого Запада». Могу себе представить. — Глотнув виски, он угрюмо произнес: — Не позволяй ему сделать из себя посмешище, Кристал.

Но девушка едва ли сознавала, что говорит Кейн. Услышав слово «газетчики», она оглохла от страха, сидела ни жива, ни мертва, обхватив заклейменной ладонью теплую кружку, чтобы никто не видел ее шрама.

— Но… но как репортеры смогут добраться сюда так быстро? — заикаясь, спросила она. — Нас ведь спасли всего несколько часов назад.

Маколей откинулся на спинку стула, с надменным видом скрестив на груди руки.

— Дорогая, это же янки. Теренс Скотт, этот чертов, саквояжник, предусмотрительно направил их сюда еще несколько дней назад, чтобы они растрезвонили о его благотворительности. Форт-Уошэки сейчас кишит газетчиками. Говорят, приехали репортеры аж из Чикаго. И даже из Нью-Йорка. — Он с отвращением фыркнул. — Цирк да и только.

У Кристал затряслись руки. Положив их на колени, она сцепила пальцы.

— Что с тобой? Тебе плохо?

— Я… кажется, я слишком много выпила, — неуверенно промолвила Кристал. Чтобы устоять перед ударом судьбы, она, собрав остатки сил, как можно спокойнее выговорила: — Думаю, мне лучше вернуться к себе. Ты не возражаешь? Завтра, наверное, будет тяжелый день. Мне нужно как следует отдохнуть.

Девушка поднялась со скамьи. Комната вдруг поплыла перед глазами — то ли от выпитого виски, то ли от страха, а может, просто потому, что она вымоталась до изнеможения за последние дни. Истинной причины Кристал не знала. Чтобы не упасть, она судорожно ухватилась за край стола; в ладонь вонзились две занозы.

Маколей нежно обнял девушку за талию. Он провел пальцами по бледно-лиловым кругам под ее глазами, выдававшим накопившуюся усталость.

— Да, наверное, тебе лучше лечь спать, — согласился Кейн.

— Разве ты мало докучал ей, Кейн? — задержал их чей-то неприязненный голос.

Кристал выглянула из-за плеча Маколея. В дверях стоял Пит, с юношеской непримиримостью сверля Кейна сердитым взглядом.

Кейн молчал. Кристал знала, что простреленное плечо все еще мучает его. Во время схватки с Кайнсоном рана открылась, и он всю вторую половину дня провел у врача. И вот теперь Пит, виновник его незаслуженных страданий, опять бросает ему вызов, провоцируя вытащить револьвер.

— Вы не должны и близко подпускать его к себе, Мадам, — заявил Пит, в знак уважения, снимая перед Кристал шляпу. — Мне плевать, кто он на самом деле. В салуне он отвратительно обращался с вами. Мы все это видели.

— Он не мог поступить иначе, — возразила девушка. Голова у нее раскалывалась. Сейчас ей совсем не до Пита с его благородством. Она и так едва держится на ногах. Шутка ли, потерять пятьсот долларов, с помощью которых она могла бы восстановить свое доброе имя. К тому же нужно подумать, как избежать встречи с репортерами, которые заявятся в Кэмп-Браун утром.

— Неужели? — Пит презрительно вскинул подбородок, покрытый юношеским пушком.

— Не в моих привычках тягаться с детишками, сынок, — вмешался Кейн; от его ледяного тона у Кристал мороз по коже пробежал. — Но предупреждаю, не испытывай мое терпение.

— С большим удовольствием померяюсь с тобой силой, Кейн. Научу тебя обращаться с женщинами.

Девушка содрогнулась. Юношеская бравада до хорошего его не доведет.

— Прекрати, Пит. Даже не думай об этом. Он не причинил мне вреда. Честное слово. Он вел себя так, понимаешь, как того требовали обстоятельства. Он не' мог допустить, чтобы разбойники заподозрили его. Я простила его. И ты должен простить.

— Он был груб с вами. — Пит повернулся к Кристал. В его глазах читалось благоговение. Можно было! подумать, что этот мальчик, которому не было еще и шестнадцати, влюбился в нее.

Девушка коснулась руки юноши.

— Что было, прошло, Пит. Если Маколей и поступился в чем-то долгом джентльмена, значит, иначе было нельзя. Я не сержусь на него за это. И ты не сердись.

— Все равно он вас недостоин, мадам. — Пит смотрел на Кристал с надеждой во взоре. — Такой красивой женщине, как вы, нужен настоящий кавалер. И поскольку нам с папой деньги вернули, я… я могу смело предложить вам свои услуги.

Пылкая, искренняя речь юноши глубоко взволновала Кристал. Пит с рыцарским бесстрашием пытался защитить ее в плену, да и вообще за все годы ее скитаний по Западу она впервые встречала человека, который был к ней так добр и великодушен. В порыве благодарности девушка провела ладонью по гладкой щеке подростка, с горечью сознавая, что видит его в последний раз.

— Я так жаждала услышать когда-нибудь эти слова, Пит, — ласково прошептала Кристал. — Ты женишься и забудешь меня, но слова твои навсегда останутся в моем сердце.

Юноша не смел дотронуться до Кристал. Он стоял, словно прикованный к полу, со смятением во взоре, очевидно пытаясь подавить в себе рвущееся наружу неуместное признание в любви. И вдруг, не в силах больше сдерживать распирающие его чувства, выпалил: