Лисенок… Глеб никогда не звал меня так. Лисенок, котенок, зайчонок, заяц, зая… Ненавистная кличка. Я вспомнила! Зима, конец декабря, мы стоим на школьном крыльце, и мой бывший парень объясняет мне насчет того, что у него появилась другая девчонка. Мы собирались вместе встречать Новый год, а накануне он меня бросил. Он называл меня заей, и меня, и ее, ту, другую девочку, и, наверно, вообще всех последующих.

Как же я страдала тогда! А ведь он мне даже не так чтобы очень нравился. Это из-за него мы с Дашкой вынуждены были поехать на Новый год в деревню к моим бабушкам и благодаря ему же мы познакомились там с Глебом и Олегом. Выходит, мой бывший «заяц» не такой уж плохой, если разобраться.

Но и это не важно.

– Лисенок, – тот, кто казался мне Глебом, снова позвал.

– Ты не Глеб, – выпалила я.

Он ухмыльнулся:

– Ну прекрати!

И сразу перестал быть на него похожим.

– Ты вообще не человек, и все вы здесь не настоящие. – Если сказать, что мне не было страшно, неправда, мне было очень страшно, ужасно! В голове мутилось и колени подгибались.

Господи, помоги, Господи, помилуй! Господи, помилуй!

Парень, игравший роль Глеба, съежился, он определенно стал меньше ростом, ссутулился, нет, скорее его сплющило, какой же он Глеб! Это какой-то карлик, с одутловатым рыльцем, пузатый, кривоногий и старый!

А из-за угла повалили его родственники! Вот это цирк с зоопарком, паноптикум уродов. Как я могла принимать их за людей? Меня окружали монстры всех мастей, вислоухие, пятнистые рыла, многорогие, многоглазые, клыкастые; о том, что они могли выглядеть как люди, напоминала лишь напяленная кое-как одежда. Бородавчатые суставчатые лапы, клочья неопрятной шерсти, зеленоватая щетина, ядовитая слизь, истекающая из раззявленных пастей. Он лаяли, завывали, верещали, кукарекали, рычали, вопили, гыкали, хрипели, подпрыгивали, толкались, кусали и грызли друг друга. Хорошенькие родственнички!

Я зажмурилась и заверещала так, что у самой заложило уши.

Бабушка Клавдия появилась на мгновение: «Чтоб не морочили тебя, как спать ложишься, крести постель и говори так: «Огради мя, Господи, силою Честнаго и Животворящего Твоего Креста, и сохрани мя от всякого зла!» Нечистые Креста переносить не могут, вмиг весь морок рассеется».

Как я могла забыть!

Перекрестилась трижды и громко повторила слова молитвы.

Открыла глаза. Безобразные рыла, подступавшие ко мне со всех сторон, отпрянули, завывая и взбрыкивая. Вокруг образовалось пустое пространство. В самой гуще топочущего дикого стада подпрыгивала от нетерпения холеная свинья в свадебном наряде, даже фата между ушей болталась. Она растолкала рылом и копытами сородичей и бросилась прямо к снулому горбатому карлику, скорчившемуся у моих ног. Гикнув, он вскочил ей на спину, ударил пятками, захохотал злобно, глянул на меня, вращая дикими глазищами. Свинья взвизгнула и гарцуя понеслась вперед, увлекая за собой дикое стадо.

Сгинула бесовская свадьба, как не было.

Я стояла одна на пыльной площади.

– А хочешь, сейчас пойдет дождь? – внезапно спросил вихрастый белобрысый мальчишка, босоногий, загорелый, лицо в веснушках.

Я рассмеялась и кивнула.

И… Откуда ни возьмись набежала стремительная тучка, закрыла солнце, зависла у нас над головами и пролилась коротким ливнем, тяжелые водяные капли застывали пыльными шариками на иссохшейся земле, солнце обнимало тучку лучами, играло солнечными зайцами на мокрой листве, заглядывало в лужи на дороге, отражалось от глянцевых крыш.

Коротким и сильным ливнем накрыло все вокруг.

– Ну как? – крикнул он.

– Здорово!

И туча иссякла. Выдохлась. Куски белой ваты – все, что осталось от внезапного ливня, – быстро растаяли на безупречной синеве неба.

Мальчишка посмотрел на меня, словно ждал чего-то.

– Вообще-то, мы с другом иногда зарабатываем этим делом, – признался он.

– Чем? – не поняла я.

– Ну, дождь вызываем на огороды, если засуха. – Он говорил вполне серьезно. Но я все-таки рассмеялась:

– Ладно тебе! Тоже еще – маг-недоучка.

Он стоял совсем рядом, его выгоревшие на летнем солнце, давно не стриженные волосы казались почти белыми, старенькая футболка и шорты, в разводах от дождевых капель, босые ступни – да уж, в волшебники, на мой взгляд, он не годился. Мальчишка не обиделся, только плечами пожал.

– И вообще, – наставительно заявила я, – за чудеса деньги брать нельзя. Даром досталось, даром и отдавайте.

Он смущенно почесал в затылке.

– И все-таки, – я прищурилась, – как ты это сделал? Приметы знаешь?

– Ага, приметы, я еще автобус могу вызвать, тоже по приметам. – Мальчишка вышел на пустую дорогу, встал, скрестив руки на груди, замер. Автобус выплыл из туманного марева над асфальтом и подкатил к остановке.

Я недоверчиво покосилась на маленького волшебника, потом на распахнувшиеся двери и, наконец, на табличку с расписанием.

Украдкой посмотрела на часы. Так я и думала, обманщик хорошо знает, когда приходят автобусы. А я-то, дурочка, почти поверила!

– Спасибо! – Я махнула ему рукой из окна.

– Увидимся! – Он стоял, смотрел вслед отъезжающему автобусу и махал рукой.

Пятый час!

Вскочила резко, оглянулась – моя комната! И со стоном опрокинулась на подушку.

Какое облегчение, это всего лишь сон!

Сон?!

Схватила телефон. А Глеб? Дашка? Олег? Они где?

Длинные гудки, ну пожалуйста, возьми трубку!

– Лис? – сонный, такой знакомый, такой родной голос… – Что-то случилось?

– Глеб, это ты? – осторожно переспросила я.

– Лис, у тебя все в порядке? Ты кого ожидала услышать? – Глеб немного охрип со сна. Но это точно его голос!

– Глеб, прости, пожалуйста, мне просто кошмар приснился, кошмарный кошмар, о нас с тобой, точнее не о нас, в общем, меня опять морочила нечистая сила.

– Лис, сегодня ночь такая, нельзя спать, – напомнил он.

– Какая? – спохватилась я. – Назови сегодняшнее число!

– О, по-моему, тебя там не по-детски колбасит, – заметил Глеб. – Седьмое июля.

– И ничего смешного. – Я уже готова была расстроиться. – Как седьмое? В смысле… Я совсем потерялась во времени. Глеб, я думала уже август…

– Послушай, у тебя реально что-то случилось, – в его голосе послышалось беспокойство, неподдельное, участливое, он за меня волновался, и это было так приятно!

– Глеб, я так соскучилась, – и хлюпнула носом от избытка чувств.

– Я могу приехать, прямо сейчас.

– Спасибо, – как хорошо, что он настоящий! – Слушай, Глеб, а почему мы не уехали к твоей родне?

– Перенесли, а ты не помнишь?

– Смутно, – в голове начали проявляться какие-то разговоры, обрывки воспоминаний. Поездка отменилась, мы не смогли встретиться, Дашка и Олег вообще укатили на дачу. А мы почему-то задержались в городе. Одним словом, произошла куча накладок, в итоге мы даже немного поссорились, я осталась дома, Глеб тоже…

– Какая несусветная глупость, – сказала я. Глеб засмеялся.

– Скажи, в твоем пригороде ходят трамваи?

– Чего нет, того нет. Зато электрички останавливаются.

– Уже хорошо, а то я всю ночь не могла уехать, представляешь?!

– Бедная Василиса! Куда ты не могла уехать?

– Не куда, а откуда. И знаешь еще что, кажется, я боюсь твоего пригорода. В смысле, не твоего, а того места, где я была ночью. Брр, до сих пор в дрожь бросает от одного воспоминания. Глеб, а клуб у вас есть.

– А как же! Где их нет.

– И деревянный мост через реку, и двухэтажные немецкие дома?

– Мост есть, правда, не деревянный, и дома кое-где еще остались. Ты почему спрашиваешь?

У меня от волнения забилось сердце.

– А девушки у тебя там нет, случайно?

– Девушка случайно есть здесь, она разбудила меня в пятом часу и говорит по телефону странные вещи. – Он пытался шутить. – Но скажу тебе по секрету, мои родственники очень любят заниматься сватовством. Когда я приезжаю к ним, обязательно задают вопросы: есть ли девушка, а то у них тут случайно завалялась, такая красавица и умница, куда только парни смотрят.