– Ну, дело молодое. Главное, чтоб не натворили чего.

И мы снова стали оправдываться. Вообще все почувствовали себя неловко. Хотя ребята тут были совершенно ни при чем, но они тоже вроде бы считались соучастниками. Сашка с Юркой распрощались и укатили по делам. Валя тоже ушла домой, пообещав вечером зайти. Глеб с Олегом отправились приводить в порядок двор после ночного погрома. Остались мы с Дашкой, расстроенные и виноватые.

Бабушки вели себя как обычно, ни словом не упрекая нас. Но мы бродили по дому понурые и постоянно предлагали свою помощь. После бессонной ночи вид у нас был тот еще, и бабушки довольно скоро отправили нас выспаться.

Мы вошли в маленькую комнату с лежанкой и старинной никелированной кроватью, на которой обычно спали с Дашкой, когда гостили у сестер. В комнате из-за закрытых штор было сумрачно и сонно. Пахло свежими травами. На лежанке стояла корзина. Дашка немедленно сунула туда свой нос и сразу же приглушенно вскрикнула.

Я резко повернулась к ней. Дашка стояла с широко распахнутыми глазами и открытым ртом.

– Вот, – она протягивала мне свой фотоаппарат, потерянный прошлой ночью.

– Я знала, я знала, – твердила Дашка как заведенная. Мы проверили фотоаппарат, в нем ничего не сохранилось, ни одного снимка. Остались только те кадры, которые Дашка снимала на телефон – небо и облачная завеса.

Но мне, честно говоря, не было жаль этой глупой фотосессии.

– Да что ты знала? – спросила я у взволнованной подруги.

– Они были там, на горе, ночью!

– Кто?!

– Бабульки твои, вот кто!

– Почему ночью? – не поняла я. – Утром, наверно, ходили, я знаю, они собирают всякие полезные травки. Вот только разобрать не успели на просушку, потому что мы пришли. А фотик они нашли, наверно…

– Нет! – перебила меня Дашка. – Я их видела ночью! Когда меня эти притащили на гору и стали издеваться, я сознание потеряла, но перед тем, не знаю даже, как объяснить, у меня все мутилось в голове от страха и отвращения… Я упала, но успела увидеть, увидеть… вроде бы женщина, или несколько женщин, так, знаешь, двоилось в глазах… Мне показалось, что они шли прямо на меня, они что-то пели или приговаривали, я не помню, но вонь отступила, это я почувствовала. Как будто эти женщины отогнали нечистых. Не могу объяснить, – Дашка мотнула головой и добавила: – Выходит, это были твои бабушки.

Мы молча посмотрели друг на друга, потом Дашка повернулась резко и вышла. Я побежала за ней.

Мы нашли сестер во дворе, они перебирали семена и негромко говорили о чем-то очень будничном.

– Наталья Степановна, Клавдия Степановна, – дрогнувшим от напряжения голосом торжественно начала Дашка, но под удивленными взглядами сестер смешалась, сбилась и замолчала. – Я только хотела сказать, – собралась с силами она, – поблагодарить за… – Дашка явно не знала, как и что надо сказать. – Мы поступили глупо, и если бы не ваша помощь, то… Я не знаю, что со мной сейчас было бы, – уже едва слышно произнесла она.

– Да что ты, детка, – вполне искренне удивилась Клавдия. – Что случилось?

– Бабушки, нам правда очень стыдно. – Я хотела поддержать Дашку и извиниться перед бабушками. Я все еще не очень доверяла Дашкиным видениям, да и вообще события прошлой ночи стали казаться мне какими-то размытыми и нереальными. Как будто приснился дурной сон. А фотик – да обронили мы его вчера на горе, вот и все…

– Все хорошо, что хорошо кончается, – сказала Натуся, ни к кому конкретно не обращаясь.

Они нас простили. И даже, кажется, не обиделись. Фотик они нашли утром на горе, как я и предполагала. Во всяком случае, так сказала Клавдия.

Насчет всего остального – честное слово, я сейчас не смогу с полной уверенностью сказать, было, не было… но повторить не решилась бы.

Приключения начались еще на вокзале перед отправлением электрички, на перроне к ним привязалась какая-то сумасшедшая. Сначала она стояла поодаль – маленькая, худая женщина, еще не старая, но ее пышные, некогда, наверно, очень красивые волосы казались тронутыми инеем или частой сеткой – сединой. Женщина зябко куталась в бесформенную кофту, прятала маленькие кисти рук в растянутые рукава. Она стояла и пристально смотрела на них. Илья повернулся к ней спиной, чтоб не видеть ее изможденного лица с огромными глазами. У него возникло стойкое ощущение тревоги, даже страха, незнакомка выглядела так, будто только что выбралась из холодильника, и хотя Илье не приходилось еще бывать в морге, но что-то подсказывало ему: там именно такие лежат – синевато-бледные, покрытые инеем…

Через мгновение она очутилась рядом и смотрела теперь уже только на Анну.

– Я тебя узнала, узнала! – бормотала незнакомка. Анна равнодушно покачала головой:

– Вы ошиблись…

– Оставь детей, оставь, – не унималась сумасшедшая.

Анна отвернулась. Кивнула ребятам «давайте отойдем…».

– Верни мне его, верни! – истошно крикнула женщина. Она напугала Машу, та, пискнув, спряталась за Ильей. Илья невольно улыбнулся, ему было приятно осознавать себя Машкиным защитником.

Анна поморщилась. Виктор – ее парень, молча взял ее за руку и повел прочь.

Все поспешно отступили от странной незнакомки. Подошла электричка, ребята начали грузиться, Илья оглянулся и увидел эту женщину, она так и стояла на платформе, невидящими глазами уставившись куда-то в пустоту.

Парень поспешно вошел в вагон. Сестра Наташа повернулась к окну и тоже наблюдала за незнакомкой.

– Несчастная женщина, – сказала она.

– Дома у нее не все, – друг Ильи – Пашка покрутил пальцем у виска.

– Не в себе, это точно, – согласилась Анна. Она не выглядела ни испуганной, ни озадаченной, скорее невозмутимой.

– Ты ее знаешь? – удивилась Наташа. Услышав вопрос сестры, Илья с любопытством повернулся к Анне. Он снова заметил тень недовольства, проскользнувшую по ее лицу, но остальным тоже стало интересно, и Анна, пожав плечами, ответила:

– Нет, не знаю, точнее, знаю заочно. Болтают всякое…

– Кто болтает? – не отставала Наташа.

– Это просто сказки, – Анна скупо улыбнулась. И хотя она всем своим видом показывала, что не хочет об этом говорить, ребята так заинтересовались сумасшедшей незнакомкой, что начали наперебой расспрашивать и требовать рассказа.

– Ну хорошо, – согласилась она, – но предупреждаю, это всего лишь сказки, местные легенды, если хотите, и, скорее всего, эта женщина никакого отношения к легенде не имеет. Просто ездит в электричке какая-то ненормальная, а местные ей приписывают всякие ужасные истории, просто потому, что подвернулась. – Ребята глубокомысленно закивали, соглашаясь. – Места у нас красивейшие, сами увидите. Леса девственные, почти нетронутые человеком, заповедные, болота, чащобы, лесные озера, луга с травой в человеческий рост, да что в человеческий – как раньше говорили, всадника с конем скроют, вот такие луга. А людей совсем почти нет. Туристы рвутся на Валдай, а наши места хоть и неподалеку, но в другой стороне, и знают о них немногие, только те, у кого старики еще живут в полузаброшенных деревнях. Или такие, как мы, приезжающие в наследную избу, как на дачу.

Скажете, для дачи далековато от Москвы, но это пока вы не побывали у нас, – девушка улыбнулась загадочно. Ребята склонились к ней, предчувствуя, что вот сейчас Анна расскажет невероятную историю.

Наша деревенька раньше была довольно многолюдной и весьма не бедной. Даже называлась она – городок. От нее до Бологого километров двадцать, правда, дороги нет, на машине можно проехать, но только в сухое время. Шли годы, деревня почти вымерла, сами увидите…

Она рассказывала неторопливо, негромко, отрешенно, глядя куда-то сквозь ребят, как будто не видела. Чем дальше, тем ближе и теснее сбивались они, склонялись головами, завороженные то ли голосом Анны, то ли ожиданием чего-то необычного, тревожного, Илья даже почувствовал, как по его позвоночнику пробежал холодок, а кожа покрылась пупырышками. Все притихли, даже никогда неумолкающий Пашка. Видимо, и на него подействовало обаяние Анны, или дорога, или незнакомка на платформе, или все, вместе взятое…