И снова все замолчали, прислушиваясь. Но слышны были только вскрики ночной птицы, потрескивание углей в костре да чуть слышный скрип старого дерева.

– А что, если мы им мешаем? – шепотом спросила Маша.

– Кому? – выдохнула Наташа.

– Русалкам. Они сейчас наблюдают за нами и не могут выйти, потому что нас слишком много, и костер… у меня лицо горит, так всегда бывает, когда кто-то за мной наблюдает, – объяснила Маша.

– Харе, Мась. – Пашка вскочил на ноги и громко крикнул, сложив ладони рупором: – Э-ге-гей! Нечисть подводная, выходи! Биться будем! – Его крик утонул в тишине, как в вате, словно его проглотили.

– Что-то мне не по себе. – Наташа передернула плечами, как будто озябла.

– Сыро. – Виктор подложил в костер несколько сухих веток, они вспыхнули.

– Хорошо бы завтра все-таки поваляться на солнышке, – мечтательно произнесла Наташа.

– Если оно будет, – зачем-то продолжила Анна.

Ночь сгустилась настолько, что даже оранжевые сполохи костра не могли рассеять темноту, светло было только вокруг него, да и то едва-едва, настолько, чтобы различить лица ребят.

Илья, опершись локтем, полулежал на пеньке и думал о том, что, когда сидишь ночью у костра, он создает такое пространство, вроде защитного купола, небольшое, но весьма надежное, уютное даже. Человек чувствует себя не таким одиноким и беспомощным, все благодаря огню. Он вспомнил миф о Прометее, укравшем небесный огонь и подарившем его людям, и еще пришла мысль о генетической памяти. Казалось бы, дома в городе или в избе сейчас было бы гораздо комфортнее, можно закрыть двери, затопить печь, включить электричество, так ведь нет же, они зачем-то пришли на берег озера, разожгли огонь – подарок древнего титана и, сидя вокруг, пугают друг друга детскими сказками…

За спиной отчетливо хрустнула ветка. Илья резко обернулся и, естественно, никого не увидел.

– Ты чего? – спросила Маша.

– Там кто-то ходит, – быстро сказал он, поднимаясь. – Эй, кто здесь? – Илья шагнул в темноту, за ним следом поднялись и Егор с Виктором. По зарослям кустарника забегали лучи фонарей.

Метнулась чья-то тень, кто-то определенно прятался в кустах.

– Эй, кто здесь? – негромко и спокойно повторил Виктор, лишь слегка повысив голос. Никто не ответил.

– Может, собака, – предположила Наташа.

– Сейчас проверим, – Егор решительно направился к кустам. Оттуда послышался громкий треск, шелест, кто-то стремительно продирался сквозь заросли.

– Эй! – еще раз прикрикнул Егор, но в кустах уже все стихло.

– Ушел, – разочарованно сообщил Пашка, он уже успел обежать все вокруг, но таинственного гостя не поймал.

Все снова уселись у костра. Испеклась картошка. Ее доставали из золы, перекидывали с ладони на ладонь, обжигались, дули, смеялись. Сыпали крупной солью, хлеб ломали прямо от буханки, заедали зеленью, заботливо прихваченной Анной.

– Смотрите-ка, там вроде зарницы, – Наташа кивнула на небо. Илья взглянул в черноту над головой, но ничего не увидел.

– Тебе показалось.

– Нет, я отчетливо видела, – настаивала Наташа.

– Откуда зарницы? – удивилась Маша. – Ведь небо чистое. – Она встала, вышла из освещенного круга и запрокинула голову. – Ой, а звезд почему-то не видно.

– Гроза идет, – отрешенно произнесла Анна.

– Гроза? Как гроза? – забеспокоилась Наташа. И в этот момент далеко, за озером, за лесом, полыхнуло беззвучно.

– Ого! – вырвалось у Пашки.

– Я же говорила – зарницы, – твердила Наташа.

– Это молния в той стороне, над лесом, – объяснила Анна, махнув рукой, – к нам идет.

– Ой, мне на руку капнуло. – Маша подняла ладони и подставила их лодочкой. – Точно, дождь начинается, – радостно сообщила она.

– Народ, я предлагаю выдвигаться к дому, – распорядился Виктор.

– Может, посидим еще? – спросила Маша. – Ведь не ливень же.

– Будет ливень, – пообещал Виктор. Он кивнул Анне. Та быстро собрала посуду, сложила мусор в пакет, Виктор затушил костер.

Когда вскинули рюкзаки и зашагали к дому, дождь заметно усилился. У калитки их накрыло ливнем.

Пришлось затопить печь, надо было просушить намокшую одежду, обувь и рюкзаки.

Собрались за столом в горнице, Виктор негромко наигрывал на гитаре, говорили тихо, все прислушивались к громовым раскатам прямо над крышей. Гроза бушевала нешуточная.

– Печку бы не залило, – озабоченно произнесла Анна. Видимо, ливень промочил все-таки крышу, вода попала на чердак и, найдя прореху, просочилась, набухла первой каплей на потолке и с глухим стуком упала на пол.

Анна принесла жестяной таз, подставила под ровные, гулкие капли.

Заговорили о том, что завтра надо будет посмотреть крышу, о распутице и о том, какая будет погода.

На столе появилась бутылка вина. Егор и Наташа решили приготовить глинтвейн. Скоро по дому поплыли запахи гвоздики, сохранившейся в буфете с прошлого года, фруктов и еще каких-то травок, чабреца и мяты, наверно…

Глинтвейн пили из кружек. Настроение заметно улучшилось. Маша отпивала по маленькому глоточку, согревалась душой, ее неудержимо тянуло на разговоры о всяких таинственных событиях, не шла из головы история и о русалке, и вообще хотелось, как в детстве, послушать каких-нибудь жутких рассказов, сладко поеживаясь и замирая от ужаса.

– Интересно, кто за нами следил там, на берегу? – спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь. – Вдруг это действительно была русалка? Хотела посидеть на дереве, покачаться на ветвях, расчесать волосы перламутровым гребнем – а тут мы. И тогда она наслала на нас грозу…

Ребята посмеялись. Анна же сказала:

– Русалка не может менять погоду, ей не по силам.

– А если она не одна? – встрепенулась Маша. – Если их несколько, все-таки нечистая сила!

Анна отставила свою кружку с глинтвейном и задумалась.

– Нет, – наконец произнесла она, – я такого не слышала, у нас поговаривали, будто жила здесь очень сильная колдунья, вот она точно могла…

У Маши глаза разгорелись:

– Ой, Анечка, расскажи, пожалуйста!

Неожиданно ее поддержали остальные. А что еще делать, если ты сидишь в глухой деревне, в столетней избе с прохудившейся крышей, а за окнами потоп и светопреставление.

– Это всего лишь местная легенда, – предупредила Анна.

– Да ладно, мы не маленькие, страшная сказка на ночь, это же так жутко круто! – Пашка был в своем репертуаре.

– Хорошо, пусть так и будет, – начала Анна.

О русалках поговаривали давно. Как и вообще о нечистой силе: леших, водяных, кикиморах, оборотнях, домовых и всяких-прочих. Кто-то их видел, кто-то о них слышал, а кто-то придумал. Но одна загадочная история все-таки произошла. И никто не смог объяснить ее.

В деревне жила ведьма. Ну, это только так говорится – ведьма. На самом деле, кто ее знает, может, просто знахарка, травница. К ней, между прочим, даже из Москвы приезжали лечиться. Местные ее не то чтобы боялись, а скорее уважали, ну и побаивались, не без этого. Ничего такого злобного она не делала, во всяком случае, молоко у коров не пропадало, да и порчи ни на кого не насылалось. Но замечали за травницей странности. Кто-то из жителей пустил слух, будто видел ее набирающей воду из озера ночью. И как раз в самое полнолуние. Вроде она с мостков наклонялась и из лунной дорожки черпала, а потом, когда возвращалась с ведрами, в каждом полная луна плескалась. Что она с этой лунной водой делала? Не иначе как колдовство. А еще говорили, будто она летом по ночам дома не ночует, живет где-то в лесу, в шалаше. Что же, выходит, одинокая женщина, одна в лесу ночью и не боится никого. Между прочим, тут звери дикие бродят, да и люди всякие встречаются. Расспрашивать ведьму никто не решился – себе дороже. Да и дела особого никому нет, мало ли что болтают.

Женщина была одинокая, если не считать дальней родственницы, племянницы. Неожиданно приехала, вроде как в гости, да потом так и поселилась у тетки. Красивая была, работящая, когда бы ее ни увидели, она все время за работой. Но молчунья, думали даже, что немая. В то время в деревне народу было много. Парни как увидели красавицу, так стали к теткиному дому приходить, в окна заглядывать, девчонки местные прибегали, звали с собой, то на танцы, то на озеро, то за покупками. Но девушка хоть и улыбалась всем, но так же мило и отказывала. Так никто ее толком и не узнал, хотя прожила она у тетки почти год. А летом, как раз в это самое время, вдруг исчезла. Тетка сказала соседям, что племянница уехала. Уехала и уехала. Только нашлись люди, утверждавшие, будто племянница утонула в озере, не просто утонула, а утопилась от несчастной любви. И совсем уж несусветное болтали злые языки, мол, это тетка ее извела, заставила утопиться, чтоб иметь власть над русалками. Надо же такое придумать!