— Если кто-нибудь считает, что здесь недостаточно селиновых полей, чтобы злиннить, я могу подежурить.

Райза ответила:

— В твоей жизни будет еще очень много дежурств. Не торопись начинать.

Клид сказал:

— Райза права, Мюриин.

Райза бросила на него взгляд, но не враждебный, а скорее задумчивый: она начинала оттаивать.

Позже тем же вечером Валлерой увидел, что Серджи вырезает фигурку из куска дерева; перед ним стоял целый ряд таких фигурок, каждая из древесины разных территорий. Валлерой наклонился, разглядывая их.

— Что ты делаешь?

— Шахматы. Играл когда-нибудь?

— Раз или два, — признался Валлерой.

— Вирена играет, и я подумал, что смогу немного поучить ее.

— Можно?

Он попросил разрешения взять фигурки в руки.

— Конечно.

— Они великолепны. Я думал, ты занимаешься только ювелирными украшениями.

— О, я многим занимаюсь. Однажды сделал шахматы их оникса. Потом, когда у нас было тяжелое положение, Райза их продала. И больше никогда мне в руки не попадал высококачественный оникс. Я слышал, что лучший оникс находят далеко на юго-западе, на территории дженов.

— Я мало что знаю о драгоценных камнях, — признался Валлерой.

В дальнем конце большой гостиной люди Дара исполняли ритмические упражнения. Два молодых джена: Мэдисон и Дженнис — наблюдали за тем, как Эдива и Дазул учат Харриса Эмстеда приемам самозащиты дженов против саймов. Несмотря на свой возраст, Харрис был настроен очень решительно: в следующий раз, когда он встретится с нападающим джанктом, у него будет не только выбор убить или быть убитым. Валлерой восхищался упорством этого человека. Раз за разом он оказывался прижатым к земле, и Эдива держала его руки в позе передачи.

Снова Эдива и Дазул продемонстрировали приемы, и опять вспотевший полковник и Эдива встали лицом к лицу. Женщина прыгнула — и, вращаясь, перелетела через его плечо! Приземлившись на ноги, она напала снова, но у Эмстеда намного более богатая боевая практика. Развернувшись, он ждал ее. С торжествующей улыбкой снова бросил и опять повернулся, ожидая третьего нападения.

Но Эдива встала и впервые после передачи легко и искренне рассмеялась.

— Замечательно! Вы научились, Харрис!

Эмстед вытер пот с глаз и тоже рассмеялся.

— А вы думали, что я слишком стар, чтобы учиться!

— Я никогда ничего подобного не говорила! — возразила Эдива.

— Но думали, — настаивал он. — Слишком стар и слишком джен. Но я не принимаю «не могу» ни от своих солдат, ни от самого себя. Давайте еще попрактикуемся! Я должен тренироваться, пока это умение не станет рефлексом, а на это в моем возрасте требуется больше времени.

Валлерой заметил, что Мэдисон и Джессон изумленно вскочили, когда Эмстед совершил свой маневр.

— Прошу прощения, полковник, мэм, — сказал Мэдисон. — Не поучите ли тому же Джессона и меня?

— Серджи?

Валлероя отвлек голос Мюриин.

Серджи отложил нож.

— Да, хаджене Фаррис?

Лицо у нее было серьезным, темные глаза блестели.

— Я совершила ужасный поступок и должна извиниться.

— Что же ты сделала?

— Вы дали мне передачу, а я очень плохо обошлась с вами.

Серджи сосредоточился на ней.

— О, не думай так. Это был твой первый раз; я бы не хотел, чтобы ты пыталась контролировать происходящее. Если кто-то из нас и должен извиниться, так это я.

— Ерунда, — с очень взрослым видом сказала она. — Вы дали мне замечательную Первую Передачу. Я отлично себя чувствую.

— И моя головная боль уже прошла. Злиннишь это?

Валлерой видел, как на краю светового круга остановилась Райза, по другую сторону комнаты поднял голову Клид.

— Дорогая была головная боль, — сказала Мюриин. — Кажется, она стоила миру очень важного союза.

При этих словах и Клид и Райза подошли поближе. Мюриин огляделась.

— Окружающее меня поле такое плотное, что на него можно ставить шахматные фигуры. А причина — я.

— Нет, Мюриин, — вмешался Клид. — Райзу оскорбило мое решение обслужить ее.

Райза посмотрела на Клида, и тот открыто ответил ей взглядом. Наконец Райза сказала:

— Хью говорил, что у вас сеть объяснение. Я готова его выслушать.

— Не выпьете ли с нами чая? Примите наше гостеприимство.

Она села рядом со своим товарищем.

— А вы примете мое гостеприимство?

— Не задумываясь. Моя жизнь в ваших руках, сектуиб Кеон.

По приглашению Райзы Клид занял место у огня. Мюриин ушла. Заскрипели старые стулья, Валлерой перемещался, создавая максимально удобные поля. Клид ежедневно понемногу снимал напряженность его поля, но Валлерой все равно нервничал и чувствовал себя неловко рядом с саймами.

Серджи заварил отличный чай. Клид ждал вопросов Райзы.

— Ну хорошо. Почему? Почему вы это сделали?

— А помните, что сделали вы — когда Мюриин начала принимать поток селина от Серджи, а Серджи подавал селин слишком медленно, вызывая каким-то образом странное… заикание, которое я наблюдал у «деликатных»?

— Заикание?

— Разве вы этого не злиннили? У Мюриин оно чувствовалось очень отчетливо. Вероятно, не совсем такое, как у других. — Клид решительно отбросил это соображение. — Но помните, что вы тогда сделали?

— Поле заставило меня пошатнутся, но я начала приходить в себя…

— Вы собирались напасть на Серджи, — спокойно поправил Клид.

— Я… что? Вы уверены?

— Я это видел. Ваши латерали вышли наружу. Вы протягивали их к Серджи.

— Я не могла этого сделать!

— Райза, злинньте меня. Разве я лгу?

Она начала злиннить, потом очень долго размышляла и наконец сказала:

— Вероятно, нет. Но если бы я это сделала, то справилась бы с собой, убрала бы латерали.

— Да, — подтвердил Серджи. — Вы не представляете, насколько сильна Райза.

Клид сказал:

— Я не позволил бы себе наблюдать за тем, как мой товарищ дает кому-то передачу, до того, как сам ее получил. Мне не следовало разрешать Райзе оставаться в помещении — в ее состоянии жесткой потребности.

— Почему вы всегда вините себя? — спросила Райза. — Разве решения других не имеют значения? Вы не могли заставить меня уйти!

Клид кивнул.

— Вероятно, поэтому я и не пытался.

— Если вы считали, что я вмешаюсь, вы могли помешать мне без… без того, что вы сделали.

— А что бы это сделало с Мюриин? — добавил Клид. — Серджи приходилось нелегко, вам нужна была передача, и я знал, что, если дам ее, помогу и вам, и Серджи преодолеть самое трудное. Так и получилось. Мне и в голову не приходило, что вы неверно поняли наш предшествующий разговор.

Райза покосилась на Клида.

— Какой разговор?

— Когда вы обратились ко мне как к сектуибу Фаррису, а не как амбров Зеору, я подумал, что вы наконец поняли, что значит быть Фаррисом.

— Вот опять! — воскликнула Райза. — Вы считаете, что весь мир погружен в глубокое изучение Фаррисов. Все равно, что пытаться вывести вашу патологию из узла вашего галстука. Разве вы не понимаете, какой законченный эгоизм — винить других в том, что они не знают того, чего вы им не сказали?

Она встала.

— Для меня единственная возможность снова поверить вам — если я увижу, что вы извлекли урок из этого происшествия. Полагаю, вы на это способны!

Она ушла, позвав за собой Серджи.

Четыре дня спустя они перевалили самое высокое место перевала и начали спуск к широким, обсаженным деревьями улицам Столицы. Двойной цепочкой через крепостные ворота, в старинной стене, теперь расположенной внутри города, они въехали на широкую оживленную магистраль. Команда строителей укрепляла ворота, при этом саймы ускорялись так, словно время для них дороже запаса дженов.

На боковых улицах, где располагались жилые дома, Райза увидела многочисленные фургоны и множество вьючных лошадей и мулов; все это загружалось личным имуществом горожан. Словно все жители города решили уехать из него. Одна из причин этого вскоре стала ясна.