Клид кивнул.
— Поэтому вы послали своих лучших помочь Ардо.
— Да, вы поняли, — ответила Морнингстар, на которую произвело большое впечатление присутствие Фарриса.
Переправу через реку они оставили, чтобы посыльные могли их догнать, а сами начали трудный подъем.
Позже, в том месте, где тропа расширилась, Морнингстар поехала рядом с Валлероем и Клидом.
— Надеюсь, вы остановитесь в Ардо и поможете нам в работе с джанктами. Правда?
— Конечно. Но если дорога открыта, никто из нас там не понадобится.
— Если придет партия из правительственных загонов! В последнее время это становится все менее и менее вероятным.
Через три дня после переправы через реку по дороге, избитой фургонами, такими, как запряженные двадцатью мулами чудовища Бискора, путники обогнули Долину Древних. Они продолжали подниматься, и на глазном пути, который уходил на юг, к Горному городу, и на север, к Столице, холод усилился. Весенние оттепели смыли отдельные участки дороги, и во многих местах ее перегораживали упавшие деревья.
Морнингстар объяснила:
— К этому времени правительственные отряды ремонтников уже должны были ликвидировать эти препятствия, но их всех мобилизовали. Будет война.
— Она уже идет, — мрачно сказал Валлерой.
— Еще нет, — возразил Эмстед. — Еще нет, но скоро будет.
Лошадям и всадникам нужно было привыкнуть к высоте. С каждой следующей остановкой для расчистки дороги, с каждым очередным обходом они действовали все медленней.
— Здесь только одно лекарство, — раздраженно говорила Морнингстар. — Время. Мы не сможем давать хорошие передачи, если не дадим своей крови времени для адаптации.
Горные жители поделились своим рационом с жителями равнин; они утверждали, что это ускорит привыкание; и действительно, двинулись дальше немного быстрей.
А затем началась буря.
Ледяной ветер принес бурю с севера, потом повернул на восток. Путники, оказавшись без убежища, целый день провели под кронами вечнозеленых деревьев.
Однако светлые часы дня продолжали удлиняться, и на следующий день, через пять часов езды по дороге, по колено засыпанной снегом, добрались до убежища звездного креста.
Убежище оказалось занято цыганами. Валлерой никогда раньше не видел это племя. У цыган не было фургонов, только ослы, нагруженные их пожитками.
Цыгане сразу узнали лиловые и желтые цвета Горных Колоколов, узнали и цвет Зеора и дали место промокшим уставшим путникам. Валлерой вместе с дженами-цыганами и товарищами ночевал в доме, а все саймы провели ночь под открытым небом.
Когда все затихло, Эмстед спросил:
— Что это за место?
— Святилище звездного креста, — перевел Валлерой, доставая из-под рубашки свой звездный крест и сравнивая его с тем, что был изображен на белой эмалированной цепи Кеона на груди Эмстеда. — Никто не знает, каково происхождение этого символа. Но каждый ребенок на внутренней территории знает, что если он установится дженом, то сможет в таком убежище обрести безопасность по пути к границе. В таких убежищах всегда есть запас продовольствия и такие же символы.
И он указал на крест, висевший на стене.
Серджи, вырезавший еще один крест, добавил:
— Здесь есть надпись: «Верь в звездный крест и не бойся сайма в потребности». Это правда. Вам ведь знакомы беженцы, которые сумели добраться до Внешней Территории и жить там?
За Эмстеда ответил Валлерой:
— Моя мать была из их числа.
Серджи прикрепил новый крест к шнурку.
— Закон джанктов запрещает помогать бегущим дженам. Но мы не соблюдаем этот закон.
Валлерою хотелось уйти от запахов цыганской еды и присоединиться к Клиду снаружи, но напряжение его поля росло. Снаружи он и сам всю ночь будет дрожать от холода, и саймам не даст спать. Немного погодя он задремал, а когда проснулся, цыган не было. И не осталось ни следа их пребывания.
— Они ушли еще до рассвета, — рассказал Клид, который в это время караулил. — Ушли совершенно беззвучно, даже младенцы не плакали. — Он пожал плечами. — Цыгане!
Из-за вновь выпавшего снега идти в этот день было трудно. Но вскоре снег на дороге растаял, подъем продолжался.
В обычных условиях дорога до Ардо занимала неделю. У путников она заняла почти двенадцать дней, причем последние два дня они потратили на преодоление гигантского сугроба, которые перегородил узкий вход в долину Ардо.
Райза сказала, что никакого присутствия жизни не злиннит: все мертво. Клид с ней не согласился:
— Есть нейгерическая текстура. Джены… и саймы тоже. Но следы очень слабые и далекие. Может, за самим поселком.
В полдень, под ярким солнцем на голубом, как в Зеоре, небе путники преодолели последние метры снежной стены и оказались на повороте глазного пути, пробитого Древними в скалах.
Перед ними под белоснежным нетронутым покровом лежали дома, амбары, магазины и беговые дорожки одного из самых оживленных торговых центров Найвета. Не видно было ни одного следа человека — следы грызунов, волков, птиц, но не людей. На другом конце поселка, у выхода на продолжение горной дороги, видна была другая группа путников, тоже остановившаяся в изумлении после преодоления сугроба, забившего северный вход в город.
Ленис, шедшая впереди, вышла на открытое место, осматриваясь. Сразу за ней находился Харрис Эмстед вместе с двумя солдатами и Эдивой, а еще дальше — Валлерой и Клид. Остальные путники застряли в узком проходе.
— Мне это не правится, — сказал Эмстед. Он и его солдаты впервые за все время приготовили ружья — свое единственное оружие.
— Нет, — это правительственная партия дженов, — сказала Ленис, знаком предлагая Эмстеду отступить назад. — Уберите эти штуки.
Сзади Клид закричал:
— Ленис! Эмстед! Осторожней!
Из одного дома у стены ущелья показался одинокий сайм. Он был похож на стервятника, каких путники встречали в пустыне. Ленис подняла голову, но целью сайма был ближайший к нему джен — Эмстед.
Валлерой бросился вперед, Клид — за ним.
Сайм прыгнул.
Эдива присела, готовясь ускориться. Валлерой в прыжке изменил свое намерение и постарался отбросить Эдиву с пути Клида.
Сайм летел по воздуху, Эмстед ошеломленно смотрел на него. Он был уверен, что сумеет защититься.
«Но не перед этими правительственными джендилерами!»
Ускорившись, Ленис отбросила Эмстеда к Мэдисону и Джессону, перехватила сайма, тот в гневе схватил ее за руки, поставил в позу передачи и…
Ленис побледнела от боли: сайм сильно нажал на ее латерали. Валлерой закричал. Он попытался отвлечь сайма своим полем, зная, что Клид делает то же самое, но обезумевший сайм нацелился своим ртом на рот Ленис…
Ускорившись, Клид схватил сайма и оторвал его от Ленис. Джанкт безжизненно повис в его руках.
Ленис упала — так же безжизненно, словно лишившись костей. Клид отбросил джанкта и склонился к Ленис. Их окружили другие путники. Снаружи этого кружка заняли позицию проводники, ожидая появления других изголодавшихся по селину саймов.
Клид держал Ленис в позе передачи… но не касался ее губ. Должно быть, с того момента, как злиннил убийство, он понял, что ничего сделать нельзя. Эмстед кричал:
— Помогите ей! Она защищала меня!
Проводник поднял голову.
— Бесполезно. Она мертва.
— Нет, — с трудом говорил Эмстед. — Зачем она это сделала? Зачем…
Тем временем Эдива разглядывала неровную поверхность снега. Но это лишь тонкий слой, а под ним… ткань… волосы…
Райза, злиннившая ближайшие здания, вернулась в центр круга.
— Он, должно быть, последний, — сказала она, наклоняясь к сайму. — Теперь и он мертв. Не злинню ни одного сайма, кроме тех, что на другом конце поселка. Так где же они все?
Эдива наклонилась и осторожно расчистила слой снега.
Показались два тела — два сцепившихся сайма, щупальца их переплелись в позе передачи сайм/сайм. Молчаливое повторение того, что они только что видели.
Еле слышным, напряженным голосом Эдива сказала:
