Но весь свой план Райза не раскрыла. Джанкты Найвета должны понять, что образ жизни общин выгоден для них и экономически, и эмоционально, прежде чем установится полное партнерство. Жители общин должны своими глазами увидеть, как джанкты, зависящие от них, будут защищать общины. Райза вспоминала долгую борьбу, насилие, смерти, преследовавшие ее первые попытки подружиться с жителями Лавина. Из-за ее поспешности на самом пороге новой жизни погиб ее брат. Больше она такой ошибки не допустит.

Иногда она мельком видела Клида и Хью. Они то пили чай с Мюриин в столовой, то расспрашивали проводников. Однажды она застала спор между Клидом и Хью. Клид утверждал, что из того образа жизни, который пытались утвердить Амос и Энид, может происходить только трагедия. Хью возражал:

— Давай перестанем думать о многочисленных способах, какими можно умереть, и сосредоточимся на том, как саймы и джены могут жить вместе. Клид, если что-либо справедливо и правильно, должен существовать способ его достижения. Разве не такова аксиома Зеора?

Клид устало ответил:

— Да, такова.

Это звучало как капитуляция.

Позже тем же вечером она увидела Серджи. Тот растянулся в большом кресле в их комнате. Райза села на подушку на полу и выложила хорошую новость:

— Получается, Серджи. Хью на нашей стороне. И он победит. Товарищи всегда побеждают.

Серджи согласился.

— Десять домов согласились следовать за Риором. В основном это молодые дома, у которых главами избраны джены, сосекту, как Хью. И число это растет. Они называют эту философию «дистектом», что бы это ни значило. — Он улыбнулся Райзе. — Ты произвела на них впечатление.

— Правда? — невинно спросила она.

Улыбка стала шире.

— Но не такое сильное, как на меня.

Ее реакция на него — как на джена — удвоилась. В эти дни ее потребность стала особенно острой. Райза позволила расти интилу, зная, что Серджи воспримет это как приглашение.

Завтра они оба будут выглядеть гораздо более живыми и оптимистичными — и это хорошо и для Вирены. Вдвоем, не испытывая тревоги потребности, они справятся с любыми опасностями загадочных внутренних земель этого континента.

Хью Валлерой радовался, что не он возглавляет группу. Помимо членов Кеона на запад вместе с ними отправились Мюриин и Вирена, два товарища из Зеора, Эдива и десять нанятых воинов из Дара, а также Ленис, хорошо знающая местность, и четыре ее разведчика. В целом тридцать человек и сорок пять лошадей.

Как только выехали из города, в лицо ударил сухой ветер с пылью. Валлерой ехал с закрытыми глазами, повязав лицо платком. На закате ветер слегка стих. Райза подъехала к Клиду и Валлерою.

— Дорога такая же хорошая на всем пути на запад?

— Это не глазной путь, — ответил Валлерой. — Глазной путь в одном дне езды на север, он проходит через руины Древних, которые мы избегаем.

— Я много лет не был в дороге, — сказал Клид. — Ленис говорит, что после засухи дорога стала хуже. Идти будет трудно.

— Это может затруднить торговлю.

Всегда думает о торговле, подумал Валлерой. Наверно, скучно быть ее товарищем, хотя Серджи в это утро совсем не кажется скучающим.

— Засуха почти совсем прекратила торговлю, — подтвердил Клид.

Валлерой вспомнил, сколько времени отнимают у них в Заливе тропические ливни и весенние наводнения. «Что происходит с миром? Может, Церковь Чистоты права, говоря, что Бог проклинает землю нечестивых?» Но он не может поверить, что все саймы, даже только все джанкты прокляты.

Заговорил Харрис Эмстед.

— Мы слышали о засухе к западу от Мизипи, но понятия не имели, что она так жестока. Моя дочь и ее муж приняли брата мужа после того, как он потерял свою ферму. В один год все высохло, а на следующий год ветер унес всю почву.

Теперь Райза и Серджи ехали рядом, словно не замечая окружающих. Валлерой завидовал им, пока не поймал пристальный взгляд Клида. Не обращая на это внимания, он понудил лошадь держаться рядом с Эмстедом.

— Лучше не вырываться вперед, сэр. Пусть впереди едут разведчики.

— Перестаньте называть меня «сэр», Хью, — ответил Эмстед. — Никто не поверит в то, что я видел. Вы только посмотрите на эту пару — сайма и джена. Черт побери, да кто дома поверит, что эти двое живут в браке достаточно долго, чтобы иметь почти взрослую дочь, и все еще влюблены друг в друга. Не говоря уже…

Он замолчал, потому что Райза повернулась и взглянула на него.

— Все в порядке, — сказала она. — Мы знаем, что мы необычны, хотя браки саймов и дженов в общинах встречаются нередко. То, что происходит у нас с Серджи, называется торлуэн.

— А что это такое? — спросил Эмстед.

Валлерой нахмурился. Насколько ему известно, такие отношения — это миф. Или они считают, что Клид верит в мифы?

— Это особые отношения проводника и товарища, напарников по передачам, — объяснил Серджи. Затем ему пришлось объяснять, что у саймов и дженов разница в селиновом резонансе такая же отчетливая, как черты лица. Напарники, у которых частоты и способности совпадают, неудержимо притягиваются друг к другу.

— В проводнике и товарище, — продолжила объяснение Райза, — эти силы очень мощны, и когда двое работают вместе, имеют общие передачи, они… приспосабливаются к резонансам друг друга… гармонизируют частоты. Это не только физическое явление: забота друг о друге воздействует на их поля. В результате возникает лортуэн или торлуэн.

— А в чем разница? — спросил Эмстед.

— Никакой разницы на самом деле нет, — ответил Серджи. — Дело в саймском синтаксисе. При лортуэне проводник мужчина, а товарищ женщина; наша ситуация называется торлуэн, потому что проводник женщина, а товарищ мужчина.

— Но это происходит только между мужчиной и женщиной? — продолжал расспрашивать гость джен.

Райза улыбнулась.

— Нет, но в лортуэне и торлуэне есть… сексуальная составляющая. Любовь — в романтическом и физическом смысле. Думаю, именно это делает оруэн редким — отношения между проводником и товарищем одного пола. Тогда нет сексуального компонента. Наверно, поэтому поэты не пишут о таком состоянии.

Разговаривая, они замедлили шаг лошадей, и Клид догнал их и услышал последние слова Райзы.

— Райза, не стоит забивать голову гостю мифами. Вы еще скажите ему, чтобы он опасался дженов-оборотней!

— Это саймы должны их опасаться, — ответила Райза. — На самом деле, когда познакомишься с ними поближе, они оказываются очень приятными созданиями, — добавила она. Серджи подхватил ее улыбку: они словно смеялись какому-то только им понятному воспоминанию.

— К тому же, — продолжала Райза, — если у вас такая острая чувствительность, как все утверждают, вы уже должны были понять, что торлуэн не миф.

— Что это значит? — спросил Клид.

— Вы достаточно глубоко злиннили меня и Серджи, чтобы заметить…

— Райза, не говорите глупости! Да, у вас глубокие отношения, способные притупить вашу чувствительность, если вы им позволите, но вы совсем не идеальные партнеры. Что касается торлуэна, то в моем опыте и в опыте моего деда никогда не было ни одного такого случая! Сомневаюсь, что он вообще существует. Это романтическое представление, возникшее на заре общин, когда люди пытались объяснить взаимозависимость друг от друга, которой они не хотели лишаться. Глубокая зависимость, когда она нарушается, может ощущаться как смерть, но я не знаю ни одного случая, когда нарушение такой зависимости действительно привело к смерти!

Заговорил Серджи:

— Клид, я знаю, что происходит между Райзой и мной. А вы не знаете и никогда не узнаете.

— А разве вы не говорили, — ответил сектуиб Зеора, — что давали передачу другим, Серджи? И Райза, ваш сын рассказывал, что вы дали ему передачу, чтобы он получил лучший возможный в Кеоне опыт.

— Конечно, — сказала Райза. — Мы не настолько отсталые в Заливе, как вы, кажется, считаете. Мы можем нарушить наше партнерство — в чрезвычайной ситуации, когда мы не можем рассчитывать друг на друга в передаче. Таково одно из ваших собственных правил, сектуиб, и это хорошее правило.