Впереди показалась бензоправка, одна из множества ей подобных, раскинувшихся на трассе. Александр Петрович какое-то время даже пытался считать бензоправки, но вскоре бросил это занятие, так как считать бензоправки не столь захватывающее занятие, как размышления или созерцание красот природы посещаемых мест.

- Очень кстати, - улыбнулся старик, заметив бензоправку.

С недавних пор он почувствовал давление в мочевом пузыре. Так как трасса проходила по открытой местности с минимумом деревьев, то сходить в туалет у старика никак не получалось. Старик был не из тех, кто без зазрения совести может справить нужду на глазах у других людей, в данном случае водителей и пассажиров машин, сновавших по дороге с завидным постоянством.

Испытав заметное облегчение при виде бензоправки, старик дернул Шарика за поводок, тем самым оторвав того от отбойника, и направился к бензоправке.

Оказавшись на месте, старик приметил работника станции, невысокого черноволосого мужчину в рабочем комбинезоне и подошел к нему.

- Вы не подскажете, где здесь у вас туалет? - спросил старик, окидывая взглядом пару-тройку машин на бензоправке.

- А вон там, за углом, - мужчина махнул рукой в сторону угла здания бензоправки.

- Спасибо, - поблагодарил старик и двинулся в указанном направлении.

- Подожди меня здесь, - старик привязал Шарика к железному столбику, находившемуся поблизости, оставил возле собаки кулек с продуктами, которыми он запасся в Борисполе, и направился к двери туалета. Оказавшись внутри, старик справил нужду и повернулся к умывальнику помыть руки. Едва он включил кран, как почувствовал, как скрипнула входная дверь. Старик не обратил внимания на вошедшего, увлекшись мойкой рук. Да и стоило ли отрываться? Мало ли кому из посетителей бензоправки приспичило, как и ему в туалет.

Но едва старик закрыл кран, как чья-то рука с ножом в ладони обняла его за шею. Старик вздрогнул, и хотел было развернуться, но мужской голос за спиной его остановил:

- Тихо, дед, - говоривший шмыгнул носом и прижал к шее острие ножа. - Смотри прямо перед собой, и без глупостей, если жить охота. Мне тебя ножичком пырнуть, что два пальца обосцать.

- Что... что вам нужно? - прошептал старик, чувствуя сухость во рту.

Несмотря на холод в помещении спина его вмиг стала мокрой, голос дрогнул, а сердце пустилось в галоп. Старик не боялся смерти, он боялся глупой смерти, смерти, которая перечеркнет все его начинания. Он готов был умереть через полгода, но он не готов был умереть прямо сейчас.

- Дед, ты, конечно, меня прости, но сам понимаешь, жизнь штука дерьмовая. Я только с зоны недавно, денег нет, а жрать охота. В общем, деньги гони.

Александр Петрович потянулся к внутреннему карману пальто, где лежал кошелек. Сейчас он совершенно не думал о том, что без денег и ему нечего будет есть. Тех продуктов, что он купил в Борисполе, хватит ненадолго. А вот нескольких сотен гривен, которые у него еще оставалось, могло хватить старику на несколько месяцев. Но выбирать не приходилось. Старик хотел жить. Он не хотел умирать так глупо, из-за денег.

- Дед, ты так не спеши, медленнее, а то знаешь, я нервный. Сам знаешь, какая жизнь на зоне.

- Я не спешу, не спешу, - Александр Петрович почувствовал, как задрожали его руки. Старик чувствовал, как давит острие ножа на кожу шеи. Он не хотел умирать. Он хотел жить. Хотя бы еще немного. Он должен закончить книгу, должен поделиться истиной с людьми. - Вот... вот кошелек, - старик вытащил кошелек из-за пазухи и поднял над головой. - У меня немного денег. Это... это все что у меня есть.

- Та давай, дед. Не жлобись, - чья-то мозолистая грязная рука выхватила кошелек из руки старика. - Не спеши выходить. Посиди немного в туалете, успокойся, а не то, - острие ножа змеей впилось в шею, - вернусь и пущу кровишку.

- Хорошо, хорошо, - старик испытал огромное облегчение, когда рука с ножом исчезла. Скрипнула дверь. Старик остался один.

Ноги старика не выдержали его веса и, чтобы не упасть, он опустился на корточки. Тело его била крупная дрожь, лоб взмок, спина и руки покрылись испариной, в ушах зазвенело.

- Все хорошо, все хорошо, - бормотал старик, закрыв глаза.

Александр Петрович набрал полную грудь воздуха, на несколько секунд задержал дыхание, а затем медленно выдохнул воздух из груди. Старик вытер выступившие в уголках глаз слезы и открыл глаза.

- Что ж это такое творится-то? Как низко готов упасть человеческий разум ради денег? Невежественный человеческий разум. Сколько боли и зла ты несешь в этот прекрасный мир.

Скрипнула входная дверь и в помещение вошла женщина. Заметив старика, привалившегося к стене, она наклонилась к нему и спросила:

- Мужчина с вами все в порядке?

- Все хорошо, не волнуйтесь, - Александр Петрович попытался улыбнуться и поднялся на ноги. - Немного голова закружилась. Пойду, подышу свежим воздухом.

Старик покинул помещение уборной и оказался на улице. Легкий морозец и свежий воздух подействовали на него лучше всякого успокоительного, и вскоре он уже более уверенно мог держаться на ногах. Заметив Шарика, сидевшего рядом с кульком, старик направился к нему. Подойдя к собаке, старик положил руку собаке на голову и опустился на бордюр.

- Вот мы, Шарик, с тобой и приехали. Что нам делать дальше? Денег у меня нет. Продуктов тоже немного.

Старик заглянул в кулек. Булка хлеба, пакет кефира, пять пачек собачьего корма и шесть сарделек, но и они для собаки. Вот и весь его запас. Старик вздохнул и отложил кулек в сторону.

- Кто скажет мне, что мне делать? Неужто придется возвращаться домой? Как же жить без денег? Чем кормить себя и собаку?

Александр Петрович повернулся к Шарику.

- Что, мой дружочек, пойдем домой?

Собака ткнулась мордой старику в колени, затем вильнула хвостом и гавкнула. Старик улыбнулся и окинул взглядом пустую бензоправку, работник станции и тот куда-то пропал. Александр Петрович оглянулся и обвел взглядом бескрайние просторы, покрытые белым нетронутым снегом.

- Хорошо-то как, - подумал старик. - Красиво и тихо.

- Нет, мой дружочек, - старик повернулся к Шарику. - Не могу я вернуться домой вот так. Я не знаю, как мы будем жить дальше, но мы должны двигаться вперед. Мы не можем отступить или остановиться. Мы не должны сдаваться. Моему сердцу не будет покоя, если я поверну назад. Я предам его, предам себя и свои мечты, если сдамся, - Александр Петрович смахнул с глаз вновь выступившие слезы. - Может то, что случилось, должно было случиться? Может это испытание, посланное мне, чтобы проверить насколько я предан своим мечтам? Прости меня, мой дружок, но я не могу повернуть назад, - старик обнял Шарика за шею и прижал к себе. - Надеюсь, ты простишь меня, простишь мое беспокойное сердце.

Какое-то время старик так и сидел, прижав собаку к себе. Слезы скатывались по его щекам и капали на собачью шерсть. Шарик поджал хвост и не двигался, позволяя старику обнимать себя. Наконец старик отстранился от собаки, вытер слезы и вытащил из кармана пальто тетрадку с ручкой.

- Я должен двигаться вперед, - пробормотал он. - Должен писать, должен продолжать жить. У меня нет денег, у меня вообще ничего нет, и я не знаю, как жить дальше, но я знаю, что должен жить, пока бьется сердце в груди, пока могу ходить, пока могу дышать. Иначе я не могу, не могу и не хочу.

Старик почувствовал, как странное спокойствие и умиротворение разливается по телу. Волнение прошло, страх за будущее растворился. Старик улыбнулся и раскрыл тетрадку. Пробежав взглядом по последним страницам уже написанного, он вскоре забыл о настоящем, погрузившись в удивительный мир фантазии.

Пробыл старик в мире фантазий довольно таки долго. Солнце начало клониться к закату, когда он наконец-то закрыл тетрадь, при этом испытав чувство глубокого удовлетворения от проделанной работы. Его рукопись с каждым днем становилось все больше и больше и это не могло не радовать сердце старика.