- Прощайте, - задумчивое выражение появилось на лице Александр Петрович. - Простите себя за то, что делали раньше, простите себя за то, что вы сделаете в будущем. Помните, мы, люди, несовершенны, нам свойственно делать ошибки. Этой способностью наделила нас природа, чтобы мы могли развиваться, могли стремиться к совершенству. Не надо себя ненавидеть или отказывать себе в прощении. Делая это, вы лишаете себя собственной поддержки, любви к себе, а без этого быть счастливым невозможно. Миритесь со своими ошибками заранее, не избегайте их, учитесь на них, они призваны сделать нас лучше. Единственное что вам стоит опасаться делать - пренебрегать опытом, который вы получаете.

- Сколько в вас мудрости, - Владимир устремил на старика долгий, проницательный взгляд. - Откуда она у вас? Нет, простите, я задал глупый вопрос, ведь говорят же, с возрастом человек становится мудрее, опытнее.

- Вам не стоит извиняться, Владимир. Ваш вопрос имеет право на жизнь, к тому же он не глуп, как вам может показаться. Ответ на него я уже озвучивал. Помните, я говорил о великой мудрости, которая исходит из нашего сердца? Начав жить сердцем, я начал больше размышлять, чувствовать, наблюдать. Я начал заново учиться жить. И чем больше я узнаю, чем больше мне открывается, тем ненасытнее я становлюсь. К сожалению, то, что мне открылось - это всего лишь маленькая крупица в том океане мудрости, которой готово поделиться с нами наше сердце. От этого мне становится грустно, так как я понимаю, что мне не суждено познать ее всю. И не только из-за того, что мои дни на этой прекрасной планете сочтены. Скорее благодаря этому мне и открылась истина. Мне грустно от того, что эта мудрость бесконечна. Ее нельзя измерить, нельзя объять. Будь у меня впереди еще несколько десятилетий жизни и тогда мне вряд ли удалось бы познать ее до конца. Она как вода, льющая из бездонного кувшина. Она может литься веками, но последней капли так никто и не увидит.

- Знаете, как говорит Оксана: Такие люди, как дедушка Саша, редки на нашей планете. Но именно такие люди и способны изменить мир.

- Спасибо, Владимир. Но я бы предпочел изменить не мир, а людей, которые его населяют. Мне очень нравится мир, в котором мы живем. От одной мысли, что мне посчастливилось жить в нем, мое сердце наполняется радостью. Но от мысли, что его населяют невежественные люди, мое сердце страдает. Я надеюсь, что придет время и человек опомнится, оглянется вокруг и поймет, в какое невероятное место он пришел. И тогда чудо свершиться - в совершенном мире будут жить совершенные существа, люди.

Дверь в зал скрипнула и на пороге появилась Оксана.

- Дедушка Саша, давайте с Вовой на кухню. Я завтрак приготовила. Давайте поедим, пока малышня спит.

- Хорошо, Оксана, мы уже идем, - сказал Александр Петрович и улыбнулся девушке. Краем глаза старик заметил, как Владимир опустил голову и устремил взгляд в пол, едва Оксана показалась в зале.

Оксана улыбнулась в ответ старику, после чего бросила встревоженный взгляд на мужа и вернулась на кухню.

Александр Петрович положил руку Владимиру на плечо.

- Не вините себя. Этим вы делаете себе только хуже.

- Мне стыдно, - попытался улыбнуться Владимир. - Как подумаю, что Оксанке довелось пережить из-за меня, жить не хочется.

- Ну, ну. Не говорите так. Оставьте прошлое в прошлом. Воспринимайте его, как дурной сон. Не больше. Живите настоящим, но не забывайте думать о будущем. Поверьте старику, для женщины нет ничего более прекрасного, чем видеть улыбку на лицах ребенка и мужа. Не вчера, не завтра, а сегодня. Поэтому забудьте о прошлом и начните с этой минуты улыбаться жизни и тогда вместе с вами будет улыбаться не только ваша семья, но и весь мир... Идемте, не будем заставлять Оксану ждать, - Александр Петрович улыбнулся и поднялся на ноги.

- Да, не будем, - робкая улыбка тронула губы Владимира.

Владимир поднялся с кресла и направился вместе со стариком на кухню.

- Вы заметили, какое сегодня солнце яркое? - Оксана повернулась к Александру Петровичу, хрустевшему малосольным огурцом.

Старик сидел напротив Оксаны и улыбался. Словно мальчишка, он наслаждался теми удивительными ощущениями, что грели его сердце после разговора с Владимиром. Взгляд Александра Петровича устремился к стене за спиной Владимира, сидевшего сбоку от Оксаны и Александра Петровича. Но старика вряд ли интересовала стена. По правде говоря, он и не видел ее. Взгляд старика был отстраненным, даже чудаковатым, направленным внутрь себя, к тому свету, что горел в его груди. Голос Оксаны заставил старика вернуться в реальность.

- Да, да, вы правы, Оксана, - Александр Петрович посмотрел в окно. - Хорошо на улице.

- Хорошо и холодно, - улыбнулась Оксана, бросив взгляд в сторону мужа, елозившего вилкой по тарелке.

Сейчас Владимир походил на Александра Петровича минутной давности. Взгляд мужа Оксаны устремился к тарелке с макаронами, а на губах блуждала легкая полуулыбка.

- Мы с Шариком успели это проверить, - продолжила Оксана, бросая в рот кусочек отбивной.

- Что вы с Шариком? - Александр Петрович изогнул губы в улыбке и посмотрел на Оксану.

- Успели проверить холодно на улице или нет. Пока вы спали, я выгуляла собаку.

- Правда? - старик поддел вилкой макаронину и запустил ее в рот.

- Правда, - кивнула Оксана.

- Спасибо, Оксана.

- Не за что, дедушка Саша. Нам с Шариком эта прогулка даже понравилась. После нее он был такой голодный, что съел все, что я ему дала.

- О, Шарик, всегда голодный, - улыбнулся старик. - Я иногда удивляюсь его прожорливости. В такие моменты он напоминает мне меня, прошлого меня. Раньше я тоже любил хорошо покушать. Хотя, хорошо покушать, думаю, любит каждый мужчина. Недаром говорят, путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. О, сейчас, будь я помоложе, меня не просто было бы покорить, - рассмеялся Александр Петрович.

- Я заметила, - улыбнулась Оксана. - Мне кажется, что вы и одним куском хлеба способны наесться.

- Пожалуй, вы правы, Оксана. Временами жизнь заставляет нас взглянуть на многие вещи иначе... Кстати, я хотел с вами поговорить вот о чем. Вы никогда не думали о том, чтобы отдать Машу в кружок, где учат рисовать? Мне кажется, у девочки талант. К тому же, видели бы вы как горели ее глаза, когда я сказал, что в будущем она может стать знаменитой художницей.

- Нет, дедушка Саша, не думали, - Оксана смущенно улыбнулась и посмотрела на Владимира, продолжавшего безучастно елозить вилкой по тарелке. - Да и знаете. Я в детстве тоже неплохо рисовала, но вы же понимаете - это же детство. Взрослая жизнь требует иного подхода. Я знаю, Маша любит рисовать, но, думаю, со временем у нее это пройдет. Если честно, я бы не хотела видеть своего ребенка художником. Не та это профессия, которая способна принести деньги в семью.

- А кем бы вы хотели видеть своего ребенка?

- Не знаю. Я об этом еще не думала. Может экономистом или финансистом. Эти профессии престижные и хорошо оплачиваются, что, согласитесь, немаловажно в нашей жизни.

Александр Петрович вздохнул и отложил вилку в сторону.

- Посмотрите на меня, Оксана. Посмотрите на любого другого человека, которого встретите на улице. Как вы думаете, счастливы эти люди? Получают ли они от жизни удовлетворение или страдают из-за того, что делают то, что им не нравятся? Еще в детстве я пробовал писать книги, и знаете, ничто мне доставляло столько удовлетворения, как это занятие. Но когда я закончил школу, то сделал то, что делают многие - забыл о желаниях своего сердца. Я выбрал профессию, которая мне приносила деньги, вполне хорошие деньги, как для Советского Союза, но я не получал удовлетворения от того, что делал. Я просто-напросто отбывал ежедневную каторгу, как сегодня делают миллионы людей, а все из-за того, что однажды они забыли о своих детских мечтах, поддались обещаниям лживого и корыстного разума и выбрали иной жизненный путь. Конечно, хорошо иметь работу, которая приносит деньги, но еще важнее иметь работу, занятие, которое приносит тебе удовлетворение, делает тебя счастливым. Знаете, Оксана, я не думаю, что мы приходим в этот мир отбывать ежедневную каторгу. Очень плохо, что многие современные родители вмешиваются в выбор ребенком своего будущего. Жизнь наших детей - это их жизнь. Мы не вправе решать за них, какой жизнью они должны жить. Никто не знает, что будет для ребенка лучше, кроме его сердца. Мы даже не вправе советовать, не то, что решать. Это его жизнь. Это его выбор.