При виде старика собака завиляла хвостом и залаяла.

- Скажите ему, чтобы перестал лаять, - старуха все еще была здесь и искоса поглядывала на Шарика. - У меня голова болит.

- Нервничаете, наверное, много? - старик отвязал Шарика и повернулся к старухе.

- А это уже не ваше дело, почему у меня голова болит. Поживите тут рядом с такими алкоголиками, как тот, которого вы привели, то у вас не только голова будет болеть. Я без корвалола уже и жить не могу. А все из-за этих, алкоголиков. Бессовестные.

Старик ничего не сказал, только улыбнулся кроткой улыбкой и вернулся, теперь уже с Шариком, в подъезд. Поднявшись на второй этаж, Александр Петрович подошел к двери, ведущей в квартиру сорок два, и тихонько постучал.

Дверь приоткрылась, и на пороге возникло улыбающееся личико Маши.

- Дедушка Саша? - словно убеждаясь в этом, спросила девочка.

- Он самый, - улыбнулся Александр Петрович и после небольшой паузы добавил, кивнув на собаку. - И Шарик.

- Собака, - заулыбалась Маша и распахнула широко входную дверь.

- Маша, иди к себе в комнату, - услышал Александр Петрович знакомый голос, и мгновение спустя на пороге возникла Оксана. - Заходите, заходите, не стесняйтесь.

Маша посмотрела на Шарика и улыбнулась, затем развернулась и убежала в детскую. Старик вошел в прихожую. Собака вбежала следом и принялась вертеть головой по сторонам.

- Раздевайтесь и проходите на кухню, - сказала Оксана, возвращаясь на кухню. - Я уже чайник поставила.

- Сейчас, сейчас, - Александр Петрович нацепил поводок Шарика на дверную ручку и разулся, после этого снял пальто и повесил на крючок в стенке. Александр Петрович наклонился к собаке и погладил того по голове

- Сиди здесь. Я скоро вернусь.

Шарик зевнул и улегся на дорожку.

- Где у вас можно помыть руки? - спросил Александр Петрович у Оксаны, входя на кухню.

- Можете прямо здесь, - девушка кивнула в сторону умывальника.

- Очень хорошо. Спасибо.

Александр Петрович помыл руки, затем вытер их полотенцем, которое дала ему Оксана, и сел за стол. Запах немытого тела привлек его внимание. Александр Петрович принюхался и вздохнул. Да, ему, и правда, не помешало бы помыться.

- Что это вы так вздыхаете, дедушка Саша? - спросила Оксана, ставя чашки на стол. За чашками последовала сахарница и тарелка с пирожками.

- Да вот размышляю о причинах, заставивших Владимира так опуститься, - нашелся Александр Петрович, садясь за стол. - Ему же и сорока нет.

- Тридцать шесть, - сказала Оксана и опустилась на стул рядом со стариком. - Раньше он если и выпивал, то очень редко. По праздникам разве что. Но после того как уволили с работы, все как будто перевернулось с ног на голову. Первое время еще пытался искать работу, а потом сдался и... Да вы и сами все видите.

- Как же вы живете? Вы же, я так понимаю, не работаете, с детьми сидите. Как же вы обходитесь?

- Так вот и обходимся, - Оксана бросила в чашки пакетики чая и залила их горячей водой. - Получаю пособие на Лену, да и родители помогают, мои и Володьки. А как дальше будет, не знаю. Все советуют подавать на развод, но не будь у меня маленьких детей, тогда другое дело, а так страшно. Как же я с ними одна буду?

- Беда так беда, - пробормотал Александр Петрович. - А лечить Владимира не пробовали? Это же не дело. Пропадает человек.

- Все перепробовали, ничего не помогает. Только все хуже становится. Раньше хоть вещи с квартиры не выносил, а сейчас, - Оксана смахнула слезу с глаз. - Пить-то за что-то же надо.

- И как долго Владимир уже пьет?

- Да полгода уж точно будет. В мае прошлого года уволили, а где-то с конца июня и запил.

- Беда так беда, - снова пробормотал старик. - Даже и не знаю, что сказать.

Впервые с тех пор, как он ушел из дома, Александр Петрович почувствовал себя беспомощным. Другим людям он мог что-то посоветовать, сейчас же он не знал даже, что сказать.

- Ну, ничего страшного, - сказала Оксана. - Как-то оно да будет. Вы лучше попробуйте пирожки с чаем. Чай, наверное, уже остыл.

- Конечно, конечно, обязательно попробую.

В прихожей послышалась какая-то возня.

- Шарик, скоро пойдем. Подожди немножко, - сказал старик и повернулся к собаке.

Рядом с Шариком Александр Петрович увидел Машу. Та сидела на корточках и гладила собаку по голове.

- Ой, я и забыла про собаку, - улыбнулась Оксана. - У меня кости есть. Думала, собакам на улицу вынести. Давайте я их лучше вашему Шарику отдам.

- Он вряд ли откажется, - улыбнулся Александр Петрович, пробуя пирожок. - Как вкусно! Домашние пирожки - самые вкусные пирожки.

- Спасибо, - поблагодарила Оксана, после чего достала из холодильника кулек с костями и вынесла его в прихожую собаке.

- Маша, я же просила тебя посидеть в детской, - услышал Александр Петрович.

- Я хочу с Шариком поиграть, - отозвалась девочка.

- Потом поиграешь, Шарик сейчас будет кушать, так что можешь пока посидеть в детской и присмотреть за Леной.

- Лена спит. Я хочу посмотреть, как Шарик будет кушать.

- Тогда смотри, только близко не подходи. Пусть поест спокойно.

- Он у вас не кусается? - спросила Оксана у Александра Петровича, вернувшись на кухню.

- Нет, не беспокойтесь, - улыбнулся Александр Петрович. - Детей он точно не укусит.

- Ну, и слава Богу, - сказала Оксана, присаживаясь на стул.

- Я вот все думаю, как бы помочь Владимиру, - сказал Александр Петрович.

- А как ему поможешь? Он сам не хочет, чтобы ему помогали. Ему нравится пить. Ну и правильно, о детях и я могу позаботиться, - Оксана вытерла слезы и взяла в руку пирожок. - Не знаю, за что меня так бог наказывает?

- Если нас кто-то и наказывает, то только мы сами, - пробормотал Александр Петрович, касаясь губами чашки. - Если Владимир сам себе не поможет, ему никто не поможет.

- Давайте не будем о плохом, - Оксана попыталась улыбнуться. - Расскажите мне лучше о себе. Вы на какой улице живете? Где-то возле нас?

- Нет, - губы старика тронула легкая улыбка. - Я, признаться, киевлянин, а в Борисполе я, так сказать, проездом.

- И куда же вы едете? - Оксана отпила из чашки и посмотрела на Александра Петровича.

- Если быть точным, то я иду, а не еду, - улыбнулся старик.

- И куда же вы идете?

- Не знаю. Куда вот глаза смотрят, туда и иду.

- Как так? - чашка замерла у рта Оксаны.

Александр Петрович вздохнул и сказал:

- Я странный человек, Оксана. Никогда таким не был, но, знаете, многое в нашей жизни происходит впервые.

Старик отложил в сторону недоеденный пирожок и рассказал Оксане обо все, что с ним произошло, о болезни, об истине и своем желании поделиться ею с миром.

Когда он закончил, на кухне воцарилась тишина, изредка прерываемая треском костей, над которыми трудился Шарик.

Оксана поставила чашку на стол.

- Даже не знаю, кто вы, сумасшедший или гений, - наконец сказала она и улыбнулась.

- И я не знаю, - улыбнулся Александр Петрович и взял в руку отложенный ранее пирожок. - Да и не хочу знать. То, что я делаю, находит отклик в моем сердце, а это для меня главнее всего.

- Я бы так не смогла. Мало, кто смог бы, даже зная о болезни. Это, в самом деле, надо быть или гением или сумасшедшим.

- Очень часто это одно и то же, - улыбнулся старик.

- Да, наверное, - улыбнулась в ответ Оксана.

На кухню вернулась тишина. Александр Петрович и Оксана пили чай, ели пирожки и молчали, каждый погруженный в свои мысли.

Спустя мгновение на кухню зашла Маша.

- Мамочка, а мне с Шариком можно пирожок? Шарик уже съел все кости.

- Давай я тебе сделаю чай и ты попьешь его с пирожком, - отозвалась Оксана.

- А Шарик со мной тоже будет чай пить?

- Нет, Машунь, Шарик чаи не пьет, - улыбнулся Александр Петрович.

- А пирожки ест?

- Пирожки, думаю, ест.

- Тогда я буду пить чай, а он будет есть пирожки, - улыбнулась Маша.

- Нет, Машунь, мы с Шариком уже скоро пойдем. Вот сейчас допью чай и пойдем.