Нигде не видно негокатов. Да… А как же они передвигаются? Должен же быть какой-то транспорт? Но что это, что? Разве… Да, ошибки быть не может. Фуникулер. Обыкновенный, необыкновенный древний фуникулер. Он ведет прямо к Стене. К Стене Истины. Когда-то, давным-давно Сутто видел похожую крохотную модель в Музее Истории. Это было еще в те годы, когда он учился в школе… Гарака и Сезулла тоже догадались. Значит… Значит, войдя в Лабиринт, они вышли из него?..

Вышли! Уму непостижимо! Как это могло произойти? Насколько знал Сутто, такого еще не случалось никогда. «Следовательно, — пронзила его страшная догадка, — все они — Сезулла, Гарака и он, Сутто… Сезулла, Гарака и он…»

Сутто сдержался, чтобы не закричать. Крик прозвучал только в его голове. «А-а-а-а-а-а-а-а-а…»

— Мы попали в Эпоху Начала, — сказала Сезулла. Она выразила то, о чем думали и ее друзья. — Мы попали в ужасную рань… Тогда все было другим. И люди… И цели… И задачи… И методы их решений…

— Да-а, — протянул Сутто Бруинг.

Такого поворота событий он не ожидал. Стремясь в Лабиринт, он был уверен совсем в другом. Он думал попасть совсем в другое время. Совсем в другое место. Совсем в другой мир.

И тогда Сутто быстро развернулся и побежал к Лабиринту, к тому месту, где, как он предполагал, был вход в Лабиринт, откуда они только что вышли. Он не рассчитал только одного: в том месте был не вход, а выход. Ведь все они — и Сезулла, и Гарака, и Сутто — только что вышли в этой самой Эпохе Начала, о которой что-то смутное и непонятное упоминали учебники истории. Но ни в каких учебниках, разумеется, не было и слова о том, что в те далекие времена входа для пришельцев из будущего — таких, как Сутто и его товарищи, — еще не существовало. Его не было и быть не могло!

Поэтому Сутто Бруинг наткнулся на непроницаемую преграду, которая была в миллиарды раз мощнее любых силовых полей… И зря, ох, как зря, пытался он снова и снова попасть в Лабиринт.

Его спутники подошли и молча наблюдали за ним. Их лица не выражали ничего, кроме страха. Страха перед неведомым.

Потому что Сутто Бруинга, Сезуллу и Гараку Редоли все более плотным кольцом окружали в наступившей неожиданно тишине суровые слепачи.

И уйти от них никакой возможности не было.

— Имия! Зачем ты взял эту коробку с собой? Шаль — ясное дело. А коробка от регистратора, знаешь, штука серьезная. Необходимо срочно поставить ее обратно на место, — никак не мог успокоиться Чонки-лао.

— Но ты же сам просил меня! А теперь говоришь, что не надо было! Да их там видимо-невидимо! И все одинаковые. Как близнецы, — оправдывался Имия Лехх.

— Да. Я очень тебя просил. И очень тебе благодарен, что ты их нашел. Но я просил только найти, а не разбирать и тем более не изымать из регистратора какие-либо его части или блоки, — по-прежнему волновался Чонки-лао. Не находя себе места, он ходил взад и вперед по своему просторному кабинету.

— По-моему, твои переживания напрасны. Я проверял каждый из этих блоков отдельно. Проверял на свое имя. Они показывают совершенно одно и то же. Они просто-напросто дублируют друг друга, — по-прежнему настаивал на своем Имия Лехх, продолжая сидеть в кресле.

— Нет. Его обязательно надо вернуть на место, Имия, обязательно. Понимаешь?

— Да зачем так расстраиваться! Отнесем хоть сейчас. Но часом раньше или часом позже — это уже не имеет значения. В конце концов, любой из них мог, например, выйти из строя. Значит, все равно какое-то время регистратор работал бы без него.

— Это только твои предположения.

— Но ведь блоки все съемные! И они легко снимаются, — не сдавался Имия Лехх.

— Я не спорю с тобой о технической стороне дела. Сама пропажа блока, этого блока — вот что мне не нравится. Слышишь?

— Конечно, слышу. И понимаю. И вместе с тем говорю, что все в порядке. Ну, давай хоть посмотрим. Ради интереса. Ты увидишь, как она работает, — не унимался Имия.

— Будто бы я не видел подобного! Да сколько хочешь! Однако не нравится мне все это. Не нравится — и все тут.

— Но ведь она не самозаводская… Как ты хотел… Посмотри на клеймо. Почти триста лет прошло с тех пор, как ее сделали. Представляешь? — Лехх продолжал своим упорством удивлять Чонки-лао.

— Не по душе мне такое, но если ты настаиваешь, то я согласен. Только на пять минут. После чего ты отправишься с коробкой к Лабиринту Времени. Я очень прошу тебя сделать именно так, просил Чонки-лао.

— Ладно.

Лехх уже состыковал блок с панорамным максивизором, которым был оснащен кабинет Чонки. Имия никак не мог сдержать то приподнятое настроение победителя, которое он обрел сегодня утром у Лабиринта Времени. Ему нравилось, что у него все получается. Он испытывал удовольствие от каждого нового своего решения в реализации любого технического действия. Ему хотелось показать себя. Показать, что он нашел, постиг принцип действия и может продемонстрировать его. Но он не чувствовал себя хвастливым ребенком. Совсем наоборот. Это был победитель, настоящий победитель в очень трудном и сложном поединке с достойным противником. Во всяком случае, ему так казалось.

— Должен тебе сказать, дорогой Чонки, что я уже достаточно насмотрелся картин моего собственного передвижения у Лабиринта, когда проверял другие блоки. Они, оказывается, дублируют друг друга. Единственное, что заслуживает нашего внимания в моих похождениях там, — это спина какого-то мужчины. Ты знаешь, очень, по-моему, похожего на нашего Солли. Вероятно, он ушел к негокатам. И я заметил это только на просмотре записи… — Имия Лехх не сдерживал своего возбуждения.

— Не понимаю тебя. В этом нет ничего особенного. С нынешней модой мы все похожи друг на друга, — Чонки-лао притворялся, будто бы ему не до просмотра.

— Чего ты зря стоишь и томишься в непонятном ожидании? Все. Решили. Смотрим, как ты говорил, и сразу заканчиваем. Я все верну на место. Прошу тебя вот сюда, в это кресло. Итак… Ну… Кого мы хотим посмотреть у Лабиринта Времени? А? — Имия весь сиял.

— Какое это имеет значение? Хотя…

— Стоп. У меня есть предложение, — вдруг перебил Имия. — Например, выберем Око-лонга. Ха! Разве не интересно?

— Ну и шутки у тебя! Сам подумай. Что ему там делать? Это просто нереально, — возразил Чонки-лао.

— Хорошо. Тогда Сезулла. Мы узнаем тайну шали.

— Подожди. О Сезулле потом. Давай посмотрим нашего дорогого Сутто. И это будет не просто забава, а очень полезное дело, — в Чонки-лао заговорил его профессиональный интерес. Он до сих пор не мог найти следов Сутто.

— Сутто, так Сутто, — согласился Имия Лехх и принялся колдовать над блоком как настоящий специалист. Затем включил максивизор. «Сутто Бруинг», — написал Имия на вводном устройстве блока.

На всю свободную стену кабинета раскинулась объемная панорама Предлабиринтья. Скалы, дорога через Лабиринт, растительность… Все казалось столь естественным, что трудно было поверить: старинный блок, а так хорошо работает! Стена будто исчезла, было только огромное окно, за которым находился Лабиринт Времени.

Там было тихо и свежо. Вокруг ни души. Рассвет. Лишь темное жерло Лабиринта Времени находилось строго посередине картины…

— Послушай, Имия. Раз эта штуковина сработала на Сутто, то, верное дело, он ушел в Лабиринт. Выходит, я опоздал, — еле слышно проговорил Чонки-лао, словно боялся потревожить тишину.

— Посмотрим. А почему бы ему и не уйти? — равнодушно ответил Имия Лехх.

Внезапно прямо из громады Лабиринта Времени появилась здоровенная нога, обутая в нелепый ботинок на заклепках, с обрубленным носом…

Как ни ждали Имия и Чонки любых событий, как ни были они готовы ко всему, но все-таки ничего подобного не предполагали. Все оказалось чрезвычайно неожиданным. Оба затаили дыхание, боясь даже шевельнуться.

Еще мгновение — и из Лабиринта вышел крупный слепач с грубым, мужественным лицом. Его руки огромными кулачищами сжимали темный плащ, в котором было что-то завернуто. Мужчина осмотрелся. Затем прошел вперед шагов двадцать — тридцать и опустил свой сверток прямо на дорогу, развернул его, аккуратно освободив мальчика лет десяти. В этом ребенке с трудом можно было узнать молодого Сутто Бруинга. Ошибки быть не могло. Чонки-лао не зря просматривал однажды досье Сутто…